Кирилл Еськов - Америkа (Reload Game) Страница 5

Ну вот, хотя бы: да, прогнал Петр Алексеевич прочь своего Алексашку, с наказом на глаза боле не являться — так впервой ли? Милые бранятся — только тешатся… Кой черт понес его тогда в Америку, на старости лет изображать из себя Ермака Тимофеича? Вполне мог бы пересидеть грозу в своем дворце на Васильевском острове, лавируя между Ягужинским и Балакиревым, вернуть со временем расположение минхерца — мало ль способов! И так и остался бы в истории России не административным гением, а пустозвоном и феерическим казнокрадом…

Да, конечно: ресурсов любого рода в личном распоряжении Светлейшего (даже если вовсе не брать в расчет капиталы дюжины вошедших в дело богатейших купцов) хватало — может и поменьше, чем у государства Российского, но вполне сопоставимо… Ну так, как раз опыт того государства и показывает: можно пустить по ветру еще и не такие ресурсы — вложив их, к примеру, в строительство грандиозного галерного флота, сгнившего потом безо всякой пользы по распресненным балтийским гаваням… А Меншиков, тем временем, начинает свою конкисту с того, что доставляет в Охотск — плюгавенький портишко на Пацифике, где отродясь не строили ничего, кроме примитивных кочей, — двоих (прописью: двоих) нанятых в Голландии за сумасшедшие деньги самолучших корабелов с неограниченным финансированием, неограниченными полномочиями на наем подручных («…Хоть из Патагонии!») и с задачей: за полтора года подготовить здесь, на краю земли, флот вторжения («…Можно одноразовый, плевать!»), способный разом перевезти через океан много поселенцев. «…Сколько это будет по-русски: „много“? — н-ну, это значит реально много… скажем… тысяч двенадцать-пятнадцать на первый случай, о’кей? …Ну да, разумеется, это нереальная задача! — так будь она реальной, и нанимали б не вас, а кого попроще, и платили бы по другим расценкам. Короче: берётесь, нет?..» — вот, как я понимаю, всё это тогда и звучало.

Заметьте: флот загодя строят под транспортировку поселенцев, которых пока еще нет в помине, в земли, которые пока даже не открыты: на тогдашних мировых картах от Калифорнийского полуострова, числившегося островом, аж до Чукотки — девственно-белое пятно. А как транспортировать через всю страну, сухопутьем, такую ораву в Охотск? где их размещать, чем кормить? — «Потом, это всё — потом!.. Проблемы следует решать лишь по мере их возникновения!..» В общем, всё было в точности как в славном городе Одессе: «Жора, жарь рыбу! — И где та рыба?.. — Ты начинай жарить, а рыба будет!»… Ну, не сумасшествие ли? — да, конечно; или — гениальность. И определиться с диагнозом тут можно лишь по конечному результату предприятия; в данном случае вышло, что — да, гениальность!

Не люблю я всякой мистики, Павел Андреевич, но не оставляет меня отчетливое ощущение: Меншиков просто-напросто знал всё заранее — ну, может, видение ему какое было, или еще что… Знал и про закрытый залив с наилучшими гаванями на всем Пацифическом побережье обеих Америк (мимо входа в него, кстати, умудрились в свое время проплыть, не заметив, и англичане Френсиса Дрейка, и испанцы Родригеса Кабрильо и Себастьяна Вискаино), и про райскую субтропическую долину, где воткни черенок лопаты — и вырастет апельсиновое дерево, и про золотые россыпи — третьи в мире… А самое главное — знал, что времени ему отпущено, на всё про всё, два неполных года, а дальше Государь-реформатор простудится, и начнется у нас тут такой бабский бардак, что наблюдать за всем этим предпочтительнее будет с того берега Пацифики…

Дальше — больше. Сама идея заселять новые земли крепостными-подневольными, согласия ихнего не спрашивая — чего ж тут, дескать, нового? Вон, и Воронежский флот так строили, и здешние болота мужицкими костями до того качественно замостили, что Медный всадник и поныне стоит себе не покосившись, и Демидовская индустриализация, что аккурат об ту пору на Урале грянула — всё ведь на тех же крепостных… А вот то и нового, что — результат! Оказалось, всего-то и нужно, что относиться к людишкам даже и не «по-человечески», а просто с минимальной рачительностью: осознать, что если этих переморишь — новых взять неоткуда, и хозяйствовать по освященной веками метóде «Ничего, бабы новых нарожают!» под Воронежем можно, а вот в Америке — шалишь! Ну, и вышло у них там в итоге, что крепостные-то они вроде крепостные, да, — но поголовно вооруженные и формирующие, чуть чего, ополчение; такое, согласитесь, в России и в белой горячке никому не привидится, да и в либеральных Европах тож…

А куда ж было деваться, кроме как раздать оружие, когда с юга поперла «армия» вице-короля Мексики, из прослышавших о золоте bandidos, а с севера и востока — орды немирных индейцев, слыхом не слыхавших о всяких европейских конвенциях насчет «нонкомбатантов»… Осознание того, что помощи ждать неоткуда, бежать некуда, а господский и мужицкий скальпы смотрятся похожими до неотличимости — всё это замечательным образом, как выяснилось, пресекает размышления на извечную тему: «Когда Адам пахал, а Ева пряла — кто тогда был джентльменом?» Ибо столь же замечательным образом ситуация та прочищает мозги и джентльмену — если есть чего прочищать; и всплывает в тех мозгах, откуда-то из исторической памяти, что оборонять мечом тех, кто тебя кормит и одевает — сохой и прялкой, есть не щекочущее нервы развлечение, а условие самогó твоего существования. Что есть очень неплохая, оказывается, основа для пресловутого Общественного договора…

— И кто ж им дозволил эдакие договора-то заключать?

— А не у кого было тех дозволений спрашивать, поскольку связь с Метрополией мигом оборвалась: флот-то и впрямь вышел одноразовый — из сырой деревяшки строить пришлось, в точном соответствии со спецификацией… Как они вообще сумели доплыть до своего залива Петра Великого, вкруг всего северопацифического побережья — это уму непостижимо! Суда начали набирать воду сразу по сходу со стапелей, часть транспортов вообще потекла всеми щелями — такие пришлось бросать на полдороге, где придется, вместе с экипажами и поселенцами; так ведь даже и тем фантастически повезло с местом, и в итоге основали еще две отличные опорные базы на побережье, будущие Новоиркутск и Новотобольск. Ну, а дотянуться до них отсюда, из Метрополии… Собственно, Светлейший по-любому мог бы облокотиться на чьи угодно руководящие указания, кроме лично минхерцевых — но тут даже и не пришлось…

— А в России о них, выходит, просто позабыли?

— О нет, не просто забыли — отнюдь не просто! Множество людей — да весь Двор, почитай, за редчайшими исключениями — приложили вполне целенаправленные усилия к тому, чтобы забвение об Американской экспедиции стало по-настоящему полным. Это ведь просто подарок судьбы — что в развернувшейся по смерти Петра грызне за власть между столичными кланами этот ферзь придворных баталий, Меншиков, оказался заперт в самом дальнем углу шахматной доски и никак не способен влиять на петербургские расклады, на все эти интриганские двухходовки тех коняшек-офицеришек… И, ей-же Богу, Павел Андреевич, я где-то понимаю диссидентствующего историка Переслегина: останься тогда Меншиков в Петербурге и стань он регентом (в чем нет сомнений), и провластвуй ту же отпущенную ему природой дюжину лет — да, не было бы на свете никакой Русской Америки, но зато мы все жили бы сейчас в несравненно более приличном государстве. Впрочем, это так, к слову: история, как известно, не знает сослагательного наклонения…

А во всей красе тогдашняя камарилья показала себя через три года, когда горный инженер Клугер, искавший по заданию Компании залежи железа и меди, открыл на речке с непроизносимым индейским названием богатейшие золотые россыпи. Испания тут же заявила, что «земли окрест так называемого залива Петра Великого, искони именуемого заливом Св. Франциска, являются неотъемлемой частью Мексики», с ходу выдумав для них название «Новая Калифорния» — о чем и уведомила Петербург в соответствующей посольской ноте. В Петербурге затаили дыхание, боясь поверить такой удаче: ну, уж теперь-то бывшему царскому любимцу точно крышка! И отправили «Его высокопревосходительству губернатору Меншикову» инструкцию, являющую собой подлинный шедевр бюрократической казуистики, будто бы вышедший из-под пера плута-ярыжки из сказки — «Явиться к царю не пешим и не конным, не в платье и не нагишом, не с подарком и не без». В инструкции, начинавшейся с пафосной фразы «Где русский стяг единожды был поднят, его никогда впредь спускать не дóлжно!», губернатору вменялось в обязанность обеспечить таковое неспускание на вверенных ему землях Новой Калифорнии; вместе с тем, если губернатор своими действиями омрачит безоблачные отношения между Петербургом и Мадридом, а паче того — спровоцирует русско-испанскую войну, то ответит он за подобное самоуправство по всей строгости, как за государственную измену. За неимением собственных каналов связи, инструкцию его высокопревосходительству отправили через Мадрид и Мехико, озаботившись, чтоб испанцам стало известно содержание депеши…