Жак Садуль - Луна и солнце Людовика XIV Страница 5

Для средних веков современность этой концепции удивительна; однако не следует забывать, что алхимия – это наука прежде всего традиционная и знание платоновской философии для адептов любой исторической эпохи было обязательным, причем преемственность эта никогда не прерывалась. Все знали, что на одной из стел храма в Саисе была вырезана максима, авторство которой приписывалось греческому мыслителю: «Я то, что было, есть и будет. Никто из смертных не приподнял скрывающий меня покров».

Кроме того, алхимики исходили из принципа, что металлы не являются простыми телами: все они состоят из трех элементов, пропорции которых могут варьироваться: это ртуть философов, сера философов и соль, или мышьяк. Уточним сразу же, что ни в коем случае нельзя путать ртуть философов и философскую ртуть! Многие «суфлеры» совершали роковую ошибку, отождествляя эти две различные субстанции, которые схожи лишь в том, что обе не имеют никакого отношения к ртути. Точно такая же ситуация – с серой и солью: они никак не соотносятся с одноименными химическими веществами – речь идет всего лишь о символическом обозначении.

В соответствии с этим принципом алхимики полагали, что например, медь состоит из равных долей серы и ртути, но включает в себя лишь микроскопическое количество соли. Что до золота, вот как говорили о нем два знаменитых адепта. В своем «Кратком руководстве совершенной магистерии»(«Abrege du parfait magisteree») арабский алхимик Гебер (VIII век) утверждает: «Солнце (золото) образуется из очень летучей ртути и небольшого количества чистейшей серы – плотной, светлой, с отчетливым красным оттенком. Поскольку сера эта окрашена неравномерно и цвета одной более насыщенны, чем другой, то и желтизна золота бывает разной». Английский же монах Роджер Бэкон (XIII век) говорит в трактате «Зеркало алхимии»: «Природа золота такова; это совершенное тело, составленное из чистой, твердой, блестящей красной ртути и чистой, твердой, красной, невозгораемой серы. Золото – совершенно».

Мы видим, что мнения двух алхимиков, разделенных столетиями и принадлежащих к разным культурам, полностью совпадают.

Сделаем еще одно уточнение: эти названия – сера, ртуть, соль – представляли собой вовсе не абстрактные понятия. Они указывали на вполне определенные качества материи. Ртуть, или женское начало, символизирует собственно металл, с присущими ему блеском, ковкостью и тягучестью. Сера, или мужское начало, определяет степень возгораемости и цвет. Соль (или мышьяк) являет собой не столько третий элемент, сколько способ соединения серы и ртути.

Очевидно, такая концепция полностью оправдывает идею трансмутации: поскольку все металлы состоят из одних и тех же элементов, логично предположить, что существующие пропорции можно изменить посредством агента-катализатора, или, иными словами, философского камня. Впервые подобную «теорию» изложил Гебер, ни в коем случае не претендуя на авторство открытия; авторство он приписывал древним.

В результате алхимики пришли к выводу, что в природе существует некая первичная материя. Более того, они полагали, что минералы и металлы формируются на основе этой первичной материи точно так же, как формируется, развивается плод в материнской утробе. Следовательно, должно существовать семя металлов, как существует оно в растительном и животном мире. Одной из целей герметического искусства и стал поиск этого семени, так что мы нередко встречаемся с выражением минеральная сперма.

Вместе с тем герметические философы не отказались от старой, сформулированной в античные времена теории о четырех элементах – они просто приспособили ее к своему искусству. Согласно этой теории, мироздание состоит из четырех элементов: Земли, Воды, Воздуха и Огня. Различаются они по весу: самый тяжелый элемент – Земля, за ней следуют Вода и Воздух, Огонь же намного легче их всех. Вследствие этого первые два элемента устремляются под тяжестью своего веса внизу а остальные два – вверх. Аристотель развил эту теорию, указав, что четыре элемента связаны между собой такими свойствами, как сухость, тепло, влажность, холод, причем такие противоположности, как холод и тепло или сухость и влажность, являются абсолютно несовместимыми.

Отсюда – четыре союза, которые в конечном счете и породили четыре элемента:

Тепло + Сухость = Огонь

Тепло + Влажность = Воздух

Холод + Сухость = Земля

Холод + Влажность = Вода.

Таким образом, каждый элемент включает в себя какую-то часть того, что содержится в двух других, – отсюда их способность смешиваться.

Альбер Пуассон прекрасно описал, как алхимики эту старую классическую теорию приспособили к своим нуждам: «Для алхимика любая жидкость – Вода, любое твердое тело – Земля, любой пар – Воздух. Именно поэтому в древних трактатах по физике говорится, что обычная вода при нагревании превращается в Воздух. Это не означает, что вода становится частью пригодной для дыхания смеси, составляющей атмосферу: просто вода из субстанции сначала жидкой переходит в воздухообразное состояние – газ, как сказали бы позднее. Под элементами (понимались не только физические состояния, но и – в расширительном смысле – свойства». Пуассон завершает свое исследование таблицей соответствий, которую мы здесь воспроизводим.

Здесь нужно вспомнить об отношениях, которые алхимия всегда поддерживала еще с одной древней античной наукой – астрологией. Не все авторы о ней упоминают; похоже, такие великие адепты, как Никола Фламель или Филалет, считали астрологию совершенно чуждой герметическому искусству. Другие алхимики, принадлежавшие к самым разным эпохам: Зосима Панаполитанский (IV век н. э.), Василий Валентин (XV век), Парацельс (XVI век) – придавали ей громадное значение.

В алхимической рукописи Никола Валуа мы читаем: «Знайте же, сын мой, любимейшее из чад моих что Солнце, Луна и звезды постоянно воздействуют на центр Земли».

Нелишним будет уточнить, что с момента возникновения герметического искусства была установлена тесная связь между металлами и планетами и уже тогда появились соответствующие таблицы:

Солнце – Золото

Луна – Серебро

Венера – Медь

Марс – Железо

Юпитер – Олово

Сатурн – Свинец

Меркурий – жидкое серебро

(названное позже ртутью)

Этот выбор главных алхимических понятий естественным образом, подводит нас к философскому камню, который является их производным и одновременно служит их подтверждением.

Вот как описывает его современный адепт Фюльканелли:

«Философский камень предстает перед нами в виде прозрачного, светопроницаемого тела, красного в массе, желтого после измельчения; он обладает большой плотностью и чрезвычайной плавкостью, хотя при любой температуре сохраняет свой характер, при этом благодаря своим качествам становясь жгучим, ярким, всепроникающим, неудержимым и несгораемым».

Обратите внимание: сам по себе камень не обладает способностью совершать трансмутацию; он лишь позволяет приготовить порошок-катализа тор, с помощью которого и происходит эта знаменитая операция. В твердом состоянии камень сплавляли с очищенным золотом или серебром. Порошок для трансмутации любого металла в золото, то есть для хрисопеи, был красного цвета, а полученный с помощью серебра – белого.

Хрисопею описывали неоднократно: например, взяв один грамм порошка на сто граммов металла[18], его бросали – смешав с воском или обернув в бумагу[19] – в расплавленный и доведенный до точки кипения металл. Примерно через пятнадцать минут металл целиком превращался в золото, нисколько не теряя в весе.

Впрочем, почти во всех трудах по алхимии указывается, что философский камень служил также для получения жидкого золота, или универсального снадобья, равно как и эликсира долгой жизни. Подобные формулировки совершенно ошибочны. Абсурдно утверждать, что камень служит и для трансмутации металлов, и для приготовления универсального снадобья, и для изготовления эликсира. Философский камень используется только для изготовления универсального снадобья, которое и является эликсиром долгой жизни.

«А как же с трансмутацией?» – спросите вы. Ответ прост: хрисопея служила всего лишь контрольной проверкой, производимой по завершении магистерии с целью удостовериться, что полученная субстанция действительно представляет собой, философский камень. В этом состоит главная особенность герметического искусства: алхимики отнюдь не видели свою цель в трансмутации металлов ради получения золота, как полагала публика, они должны были произвести эту операцию, чтобы убедиться в качествах своего камня. Именно поэтому мало кто из адептов был богат: обычно они совершали две или три проекции с единственной целью – обновить запас эликсира долгой жизни. Истинные алхимики никогда не жаждали обладать благами земного мира и, в частности, золотом.