Далия Трускиновская - Ничей отряд Страница 5

Но не осину же глодать…

Связь с окружающим миром мобильники потеряли, но встроенные часы в них работали. С ухода Влада прошло больше трех часов — и вот он появился, угрюмый и недовольный. В руке у него была обнаженная сабля.

— Ну как? — первым спросил Мишаня.

— Как… Это действительно французы. Ребята, у нас война с французами. Игорек, ты все эти дела лучше знаешь, объясни…

— Война двенадцатого года? — переспросил Игорек.

— Ну да. Я этих, как их… местных колхозников нашел. И попа. Они по ту сторону усадьбы, за садом, оттуда французов высматривали. Они меня сперва чуть вилами не прикололи. Но хоть по-русски говорили, а те, в усадьбе, — по-французски, я послушал — и ни хрена не понял. А усадьба — Полянских, хозяин лежит больной, удар его хватил. Хорошо, французы на двор вместе с кроватью не выкинули…

— Полянский Андрей Иванович, бригадный генерал. Родился 5 декабря 1733 года, скончался 7 июня 1816 года… — отрешенно сообщил Никита.

— Дурдом! — воскликнул Яшка.

— Влад, ты ничего не напутал? — спросил Мишаня. — Может, тебя развели?

— Какое там развели! Поп этот с пистолетом, мужики бородатые с вилами… еле от них ушел… Они меня за француза приняли, говорят: а если русский, читай «Отче наш»! Я им и так и сяк… Хорошо, баба вылезла. Дурачье, говорит, он же убогонький! На портки, говорит, посмотрите! Должно, эти сукины дети обитель разгромили, убогие из богадельни разбежались! В общем, плохи наши дела…

— Так мы, выходит, в двенадцатый год заехали? — с непонятным восторгом закричал Игорек. — Ну вот же! Я говорил! А вы не верили! Двенадцатый год! Настоящий!

— Ты чему радуешься, идиот?! — вызверился на него Яшка. — Из-за нас съемки горят, деньги на ветер летят! А ты — двенадцатый год! С Кати начальство шкуру снимет!..

— Какая Катя?! Нет больше Кати! — рявкнула Таня. — Не будет тебе никакой Кати!

И начались, как полагается, взаимные упреки, обвинения, угрозы и пророчества: все тут сдохнем, никогда домой не вернемся!

Молчал один Никита. Он потихоньку подошел к Владу и трогал пальцем сабельный эфес — тускло-золотистый, витой, без лишних выкрутасов.

— Полусабля французская пехотная, — сказал он. — Иначе — тесак.

И как-то очень ловко вынул оружие из Владовой ладони. А потом скинул ментик на траву.

— Ой… — вытаращив глаза, пискнул Игорек.

И было отчего пищать! Никита в одних трусах и кроссовках, отойдя от крикунов, разминался с французским тесаком: напрыгивал на незримого противника, отступал, рубил воздух на разные лады, вращал тесак так, что широкий клинок обращался в сверкающий круг. Это было похоже на стремительный танец — и чем быстрее носился Никита, обороняясь и нападая, тем заметнее менялось его лицо. Игорек глазам не верил — псих со справкой, войдя в боевой азарт, скалился примерно так же, как Яшка Каллаш, соскочив в манеж после двойного сальто и принимая в распахнутые для публики объятия шквал аплодисментов.

Опустив клинок, он посмотрел на артистов — и засмеялся. Это был радостный смех человека, который был болен, неподвижен и вдруг смог сделать первые шаги.

— Ты чего это? — спросил Игорек. — Что это с тобой?

— Темпоральный шок, — ответил Никита. — Это он был. Отпустило… Вот он, значит, какой…

Меж тем артисты прекратили грызню.

— Значит, так, — сказал Яшка. — Раз уж мы в дурдоме, то нужно хотя бы найти своих. То есть русских. А то ведь подохнем с голоду к чертям собачьим. Если французы — там, то русские, выходит, — там. Поехали!

Это было на первый взгляд единственное верное решение.

— Нет, — возразил Никита. — Сперва нужно раздобыть провиант. Местность разорена, крестьяне уходят в леса и уносят всё, что не приколочено, лишь бы врагу не досталось. Мы можем ехать трое суток и…

— Заткнись, — посоветовал Яшка неожиданно поумневшему психу. — Данилов, что там у нас с географией? Французы где? На юге, на севере?

— Наступали с юго-запада, — вспомнил Игорек.

— Значит — где у нас северо-восток?

— Влад, надо вернуться к усадьбе Полянских и взять хоть мешок пшена, хоть пару ковриг хлеба, — уже в упор не видя Яшки, сказал Никита. — И тряпья, какое попадется. Чтобы укрываться и не на голой земле спать. Туда можно выйти по лесной дороге, она довольно прямая. У меня карта местности в голове, я ее вижу.

Мишаня и Яшка одновременно покрутили пальцами у висков, а вот Влад поверил.

— Он прав, Яша. Я вернусь туда… — Он задумался. — Никита, отдай саблю.

— Я с тобой пойду.

— Без штанов?

— Я не мерзну, — Никита усмехнулся. — Меня специально готовили.

— Никуда вы не пойдете, — возразил Яшка. — Перестреляют вас, как… как куриц!

— Яша, ты служил? — спокойно спросил Влад. — Ах, не служил? Ну так чего возбухаешь? Пошли, Никитка.

Оказалось, псих со справкой здорово поумнел.

— Там, на отшибе, должна быть оранжерея, — сказал он. — Сейчас у ней, поди, стекла перебиты, что было съедобного — растащили, и никому она не нужна. Может, там какие-нибудь старые армяки найдутся.

— Ага, блохастые, — усмехнулся Влад.

— Да хоть какие. Нам же нужно, чтобы французы за здешних приняли.

— Никита, ты, конечно, извини… Ты здорово изменился. За полчаса буквально. Это как?

— Я же говорю — темпоральный шок кончился.

— Что это?

Никита задумался.

— Ну, раз мы в один пространственный хроноклазм угодили, чего тут теперь скрывать… Тут мне, честно говоря, просто повезло, мог ведь навеки у вас остаться, могло в другой ветке канала выкинуть. Я, Влад, полевой агент контроля. Контроля над историческим процессом. У меня пункт назначения — как раз эти места и двенадцатый год. Но в темпоральном канале сбой получился, меня в твое время занесло. А шок — это такая дрянь…

Влад слушал и кивал. Нужно было осознать ситуацию, а то, что говорил Никита, звучало хотя бы логично.

— Когда попадаешь в свой пункт, инфоресурс автоматически активизируется. А я у вас вывалился — свой инфоресурс уже почти весь закрыт, тот еще не открыт… — Никита вздохнул. — Хорошо, добрые люди в больницу отвели. Вот я и стал психом со справкой. Что-то помнил, конечно. Лошадей видел — меня к ним тянуло, вас в гусарских костюмах видел — тоже… Ну, ты знаешь, как это, — хочешь что-то важное вспомнить, и хоть убей не получается…

— Контроль за историческим процессом? Это еще зачем?

— Из-за хроноклазмов. На планете есть места, где они постоянно случаются — ну, как песчаные бури в пустыне или как тайфуны в Мексиканском заливе. Бывает, целый корабль проваливается, бывает, пехотный полк уходит в туман и пропадает. Вот тут, в Подмосковье, как раз такая зона. От Вязьмы до Волоколамска такой район, что хроноклазм регулярно проходит, кого попало за собой тащит, нужно присматривать. Моя задача — отслеживать, регистрировать, а если люди провалились — контролировать, чтобы лишнего не натворили. И при первой возможности выводить в карман. Есть такая штука, называется — карман хроноклазма, вроде воздушного пузыря, это вне времени. Карманы движутся, но как именно — пока не разобрались. Есть версия, что это компенсаторный механизм хроноклазма. Но там хоть человек в безопасности, просто все процессы сильно замедляются.

— И вы его потом оттуда достаете?

— Иногда получается… Но уже не мы, не агенты, то есть. Наше дело — его туда ввести.

— А как ты находишь карман?

— Вот тут-то и беда, — признался Никита. — Я при сбое приборы потерял, где-то в канале, я думаю, и куда их вынесло — совершенно непонятно.

Владу сделалось не по себе.

Была минута, когда он поверил в Никиту: парень вдруг обрел рассудок, объяснилось его бормотание, проявилось полезное умение владеть саблей, родилась надежда, что вытащит из осени обратно в лето. И сразу же оказалось, что Никите не легче, чем всем прочим, и все они — в одном дурацком положении.

— Так что, мы сюда навсегда попали?

— Очень может быть.

Влад выругался.

— Думаешь, мне легко? — спросил Никита. — Я ведь должен вас отсюда выпроводить, пока вы ничего не натворили. А как — понятия не имею. Еще хорошо, что я за вами увязался.

— Что хорошего?!

— Я все-таки знаю местность и обстановку. Попробую вас хоть в безопасное место вывести.

— А потом?

— Потом — не знаю. Придется как-то приспосабливаться…

Влад опять выругался. На сей раз Никита промолчал.

Мысль о том, что возвращение домой невозможно, с большим трудом укладывается в голове. У Влада были планы на будущее — еще годик покататься с Яшкой, потом образумиться, бросить цирк, пойти учиться. Дядька Саня звал к себе на завод, а завод не в глубинке, которая за годы странствий с Яшкой уже поднадоела, а практически в Москве — в Печатниках. Можно выучиться даже на конструктора. Конечно, сперва придется потрудиться в сборочном цеху «Автофрамоса» под дядькиным руководством, понемногу осмотреться, определиться… да какой там сборочный цех, какие Печатники?! Всё накрылось медным тазом…