Олимпийские, первые, жаркие! - Александр Алексеев Страница 5

Тут крепкий парень отворачивается от нас и вытирает рукавом глаза…

Саша Иванов рассказал, что пока лечился после перелома, побывал на родном заводе, где он числился в одном из цехов. Оказывается при оформлении его записали в трудовую книжку "рентгенологом", а не "рентгеноскопистом", проверяющим качество сварного шва. Пришлось вносить исправления.

Интересно, а кем меня записали? Вроде спорт-инструктором?

Вечером на остановке встретил вчерашнюю знакомую. Погуляли вокруг кинотеатра. Потом фильм "Долгая дорога в дюнах" на съёмках которого я так с Вией целовался и обнимался, что даже перед съёмочной бригадой было стыдно. Правда, наиболее горячие моменты в фильм не вошли, но и от скромных, по меркам следующего столетия, эпизодов, публика в зале с трепетом замирала, наблюдая за жаркими отношениями главных героев.

Миньона, или Миня, как я стал её называть подругу, была весьма стеснительной, несмотря на сравнительную свободу нравов в нынешней почти родной Прибалтике, по сравнению, например, с родным Ленинградом. В свои почти двадцать, она уже имела кой-какой опыт общения с парнями, но в моменты моей страсти как-то резко робела, складывала руки крестом на своей груди и бормотала всякую хрень.

Короче, сегодня — облом-с. Говорит, "Приходи завтра в полдень к Пороховой башне". Ну, что ж завтра, так завтра. Нужно с ребятами в комнате перетереть, чтобы свалили куда-нибудь на пару часиков. За час, я чувствую, Миня только пуговицы на кофточке даст расстегнуть, и то, не факт.

В разделе "Розовые сопли" преодолён новый рубеж. Ваши потуги по обольщению женщин будут проиндексированы с повышающим коэффициентом 1,15.

Чёртовы бухгалтеры! Что-что? Да, нет! Это я не Вам!

2 сентября 1951 года. Рига.

Воскресенье. Миня ведёт меня на экскурсию в Старый Город. Двигаясь на "пионерском" расстоянии, Саксе всё же порой, как бы нечаянно, прикасается ко мне, словно убеждаясь, что это не сон. Делая улыбку "до ушей", даёт мне вводную:

— Представь, что ты впервые сюда приехал.

Экскурсия закончена. Переходим в другую часть города. Девушка щебечет на понтонном мосту, что скоро построят каменный мост через Даугаву — Октябрьский. Говорит, что во время войны чуть ли не половина Риги была разрушена, много рижан погибло.

Ясен пень. В "эсэс" и Вермахт записались больше ста тысяч латышей, а в РККА — вдвое меньше.

Миньона рассказывает, что после учёбы в университете хочет стать детским тренером или модельером.

— Я шить люблю. От бабушки осталась швейная машина "Зингер". Я сама это платье сшила.

Крутится, надувая колокол, вокруг стройных длинных ног.

— А меня тоже в сборную СССР берут, — принимая от меня мороженное, говорит Миня, — Может, и на Олимпиаду в Хельсинки поеду. Товарищ Гранаткин уже внёс предложение про волейбол в МОК. Ведь женский волейбол стремительно развивается.

Наблюдатели ради просвещения включают… https://youtu.be/jKpOlCbHsfA?t=1

Подходим к гостинице. Подруга как то резко замолчала, но не уходит. Заходим в номер. Здоровается за руку с Колобком, представляясь по-новой. Васечка, уходя к соседям, шепчет мне на ухо, глядя на высокую девушку:

— Ну, и везёт же тебе, Жаров.

— Иди уже! Голожопый прыгун!

Васёк, хочет что-то возразить, но, против фактов не попрёшь. Было дело — прыгал он из комнаты баскетболисток в окно, помахивая причиндалами…

Оставляю только свет настольной лампы и закрываю дверь на ключ. Мина сидит, опустив голову. Сажусь рядом и разворачиваю лицо к себе. Целую слегка. Она застыла, закрыв глаза. Снова целую. Отвечает. Тут из соседнего номера стук в стену и хоровой крик: " А! А! А! А-А-А!". И хохот.

Мина вздрагивает. На глазах появляются слёзы. Встаёт, застёгивая кофточку:

— Зачем? Ну, зачем?

Прощаемся в холле. Взволнованная Саксе говорит, что во вторник её соседка по комнате уезжает по работе из Риги.

О! А у нас после матча как раз будет свободное время до вечернего поезда.

Девушка протягивает мне руку и я не по-пролетарски, подношу её пальцы к губам и целую.

Улыбается! Простила!

Мина уходит. На меня вновь находит волна негодования. Спускающиеся вниз Татушин с Колобковым, видимо поняли моё состояние, и с криками "Атас! Полундра!" рванули наверх прятаться в номерах.

По большому счёту я понимаю, что отношения отнимают кучу времени и сил, которые можно было бы потратить на дополнительную подготовку. Перед глазами пример моего ученика — Андрея Аршавина, который не пил, не принимал вещества, очень любил футбол, но его любвеобильность к женщинам зашкаливала.

Спрятавшийся Васечка чихает за шторой и, сиганув через стул, вылетает из номера в коридор.

Всё! После Саксе нужно придушить Купидона — снайпера моей души.

3 сентября 1951 года. Рига.

Перед просыпанием Наблюдатели частенько мне ставили нарезку из песен Настиных внучек.

— Что за хрень? — возмутятся некоторые читатели, — Внучки есть, а детей у Ли Сон А ещё нет.

— Да. Парадокс.

Так вот мне сегодня за десять минут до будильника Наблюдатели поставили концертную нарезку из Токийского Будокана с голосом Соён https://youtu.be/T0Ez-TPPD1g?t=191

Очень помогает проснуться!

После тренировки Маслов объявляет, что из местного обкома партии пришла заявка на участие гостей-футболистов в торжественном митинге. "Все не пойдём, а одного "местного" уж больно хотят видеть". И на меня смотрит.

Не было печали, черти накачали!

На митинге до меня довели: 1. что завод "Радиотехника" получил имя изобретателя радио А.С.Попова. 2. по планам пятилетки на предприятии построили цех радиофутляров.3. отмечается 750-летие Риги.

В день митинга была перекрыта главная магистраль — улица Ленина. У памятника Ленину, напротив здания республиканского Совета Министров на митинге выступил товарищ Озолинь, секретарь парторганизации Латышской Академии наук. Меня, как орденоносца, тоже попросили сказать несколько слов:

— Земляки! Родная земля дала мне силы и умения. Давайте прославим нашу Родину в веках своими победами!

Коротко и ясно.

А это снова Озолинь:

— Все рабочие Риги стремятся внести вклад в успех великих сталинских строек. Весь советский народ помог подняться Латвии из руин…

Всё равно, потом назвали нашу армию оккупантами…

4 сентября 1951 года. Рига.

Центральный стадион ДСО "Даугава". Матч 27-го тура "Даугава"(Рига)-Торпедо(Горький). Свисток судьи. Понеслось. Мы играем по уже привычной схеме 4-2-4. Она была относительно не выматывающей лишь для двух наших центральных защитников. Остальные же носились по полю как угорелые. Наши полузащитники и нападающие при потере мяча на чужой половине устраивали соперникам прессинг. Озеров, комментируя недавно наш кубковый матч с ЦДСА, когда увидел,