Врата в Сатурн - Борис Борисович Батыршин Страница 5

реальной космической экспедиции, и тут… За окном, в ночном небе вспыхивают огни салюта, Витя спрашивает: «в чём дело, вроде, сегодня не праздник?» И, прежде, чем собеседник успевает сочинить какое-нибудь подходящее объяснение, возникает ниоткуда герой Смоктуновского — с чего и собственно, начинается в фильме фантастика, потому как всё, что происходило до этого момента, вполне вписывается в советскую повседневную действительность 1974-го года. То есть: можно сделать вывод: салют был знаком того, что двое героев фильма перенеслись чудесным образом в параллельную, возможно, виртуальную реальность — а может и в собственные чудом воплотившиеся мечты, и все дальнейшие события развивались уже там.

Помните, за миг до салюта Середа сказал: «Эх, если бы сейчас…»

Вот это «Если бы сейчас» и случилось! И в точности, как они хотели: и разработку проекта звездолёта поручили Виктору, и экипаж позволили набрать из одноклассников (одноклассниц, если быть точным), и научные достижения, заимствованные из фантастики появились — вроде коробочки смыслоуловителя, искусственной гравитации (она ведь есть на корабле, припомните!) или синтезируемых непонятным способом интерьеров кают-компании), и даже четверть века полёта чудесным образом свелись к паре недель…

Можно и дальше развить эту мысль: скажем, представив себе, что после заключительной сцены, когда И. О. О. вручает героям листок бумажкой с надписью «Не пора ли домой?», Середа и Козелков вернутся в тот самый момент на ту самую лестничную клетку, разумеется, без ИОО и даже без салюта. Но я не стал этого делать этого — зачем опошлять сказку, сводя её, по сути, к сюжету «Большого космического путешествия», только в воображаемом формате?

Так вот: а что, если и я угодил в такую же вымышленную реальность? В самом деле, она словно слеплена по моим фантазиям — тут тебе и «Звёздные Врата», и лунные приключения почти по лемовскому «Пилоту Пирксу», и Артек и даже «Москва-Кассиопея»! Любовь — и ту и я закрутил с местной реинкарнацией Юльки Сорокиной; чего скрывать, из всех девочек, входящих в экипаж «Зари» она во времена оны нравилась мне больше других, и уж тем более заносчивой и (уж недалёкой Вари Кутейщиковой.

Нет уж, прочь, прочь подобные мысли! Я живо представил, как выбираюсь из «Зари» после окончания рейса к Сатурну — и вдруг оказываюсь на той самой скамейке перед Дворцом Пионеров на Ленинских (не Воробьёвых, всегда избегал этого названия) Горах. И что мне тогда останется? Только одно: бежать сломя голову (и в меру возможностей далеко не молодого уже организма) к Москве-реке и кидаться в воду, предварительно привязав на шею подходящий по размеру булыжник, чтобы уж наверняка. Бритьку вот только жаль — поскулит, помечется по набережной, да и кинется за мной, бестолочь ушастая…'

'…Пора, пожалуй, напомнить о том, кто, собственно, таков автор этих строк, и почему он так упорно возвращается к сюжету одного и того же, пусть и замечательного, фильма. Неужели, спросит читатель, в свои вполне солидные шесть с чем-то десятков лет ему больше нечем заняться? Есть чем, конечно; но, так уж получилось, что все эти занятия так или иначе связаны с упомянутым сюжетом. И почему так вышло — об этом и пойдёт речь…

Для начала — немного самокопания, как это водится у русского человека, взявшегося за перо. Или, в моём случае, за клавиатуру персонального компьютера, положенного мне, как сотруднику международного проекта «Великое Кольцо». Причём персоналка у меня не простая, «Эппл-GR» (GR — аббревиатура «Великого Кольца» по-аглицки, если кто не догадался), а продвинутая модель, продукция зеленоградского «Микрона», выпускаемая совместно с американцами для использования за пределами нашей планеты. А что, имею право: мой ноутбук (термин этот, насколько мне известно, никто, кроме меня, здесь не использует, да и я стараюсь не употреблять его на людях) постоянно путешествует со мной на орбиту, да и на лунных станциях — орбитальной «Звезде КЭЦ» и Ловелле, что в Море Спокойствия — успел побывать…

Но я снова отвлёкся, простите. Итак — кто же такой автор этих строк? Попаданец? Если судить по сугубо формальным признакам, то да. А кто же ещё, если, оставив своё далеко не молодое тело в первой четверти двадцать первого века, он чудесным образом оказался в шкуре себя-четырнадцатилетнего в семьдесят пятом году предыдущего столетия? И сохранил при этом память и кое-какие навыки, приобретённые в предыдущей жизни, прихватив, заодно, кое-что вполне материальное — например, карманный складной нож-бабочку и собаку породы золотистый ретривер? Попаданец и есть, тут и спорить не о чем!

Оказывается, есть о чём! Канонический попаданец в собственное детство просто-таки обязан, выполнив минимальный набор обязательных действий (перечислять не буду, он и так всем хорошо известен) как можно скорее взяться за выполнение своей главной миссии. Тут есть варианты — от спасения СССР до наведения исторической справедливости в одном отдельно взятом населённом пункте с обязательным устройством своего собственного будущего в максимально безоблачном варианте. Разумеется — используя при этом весь массив знаний, умений и навыков, накопленных за годы, прожитые в предыдущей реинкарнации.

А вот хрен вам по всей роже — как говаривал ещё в той, покинутой жизни один мой хороший, но совершенно неинтеллигентный друг. Для начала выяснилось, что СССР — как и весь остальной мир, — здесь немного не те. То есть внешнее сходство, причём в мелочах, имело место — но очень скоро я стал обнаруживать различия, причём различия, без преувеличения, судьбоносные.Не буду вдаваться в подробности, желающие могут обратиться к предыдущим моим дневниковым записям — скажу