Александр Михайловский - Иным путем Страница 50

Великий князь Андрей Владимирович, двадцати пяти лет от роду, поручик Конной гвардейской артиллерии и слушатель Александровской военно-юридической академии, испытывал чувство, которое можно было бы кратко назвать «в чужом пиру похмелье». Не имея никакого отношения к политическим амбициям матери, отца и старшего брата, он больше всего тяготился невозможностью встреч с «прелестной Малечкой» – балериной Матильдой Кшесинской, с которой он, несмотря на разницу в возрасте в семь лет, поддерживал интимные отношения. Впрочем, ему приходилось делить Матильду с другим Романовым, великим князем Сергеем Михайловичем, одним из младших братьев великого князя Александра Михайловича.

Хуже всего в этот момент себя чувствовал глава семьи, великий князь Владимир Александрович, до самого последнего момента имевший значительное влияние на императора Николая II, впадавшего в его присутствии в необъяснимую робость. Крепко сложенный, пусть и не настолько, как его брат, император Александр III, Владимир Александрович обладал громким и хорошо поставленным голосом, далеко разносившимся везде, где бы он ни находился. Великий князь был большим любителем охоты, знатоком тонкой еды, обладал огромной коллекцией меню с собственноручно сделанными пометками.

С началом этой злосчастной войны все полетело кувырком. Сперва, по непонятным для него причинам, он был отставлен от командования императорской гвардии и Санкт-Петербургского военного округа и послан главнокомандующим в Туркестан, фактически в ссылку.

Именно это назначение в Туркестан, показавшееся великому князю и его супруге крайне несправедливым, и побудило их вступить в сношения с британскими агентами, организовать заговор некоторых офицеров гвардии против государя. Великий князь Владимир Александрович при этом успокаивал свою совесть тем, что не первый уже раз непослушного русского царя британцы заменяли послушным, и России от того хуже не становилось.

Сразу же после цареубийства, надеясь на свой авторитет и вес в «обществе», великий князь Владимир Александрович ринулся из Туркестана в Петербург, еще не зная, желает ли он садиться на трон сам, или же лучше будет передать царскую корону своему старшему сыну Кириллу. Чем дальше его личный поезд продвигался на север, тем менее охотно ему открывались перегоны и предоставлялись сменные локомотивы. После того как в Сызрани поезд пересек Волгу, иногда даже приходилось грозить оружием, для того чтобы получить сменный паровоз и локомотивную бригаду.

Но у него еще оставалась надежда, прибыв в Первопрестольную, подчинить себе ее гарнизон, и с Красного крыльца Грановитой палаты древнего Кремля провозгласить Марию Федоровну узурпаторшей, а человека, называющего себя Михаилом Вторым, самозванцем. Ибо настоящий великий князь Михаил Александрович мертв. В последнем его настоятельно убеждал британский агент сэр Паетт.

Катастрофа наступила десятого марта на Казанском вокзале Москвы, когда прибывший в ночь с девятого на десятое личный поезд великого князя был неожиданно вместо первого пути направлен в тупик. Там его уже ждала рота матросов с надписью «Паллада» на бескозырках, вооруженных винтовками с примкнутыми штыками. Московский генерал-губернатор вице-адмирал Федор Васильевич Дубасов, назначенный на эту должность вместо переведенного в Петербург великого князя Сергея Александровича, ни минуты не колебался в том, чью сторону ему принять. Еще третьего марта московский гарнизон был приведен им к присяге императору Михаилу, с установлением в Москве режима чрезвычайного положения, аналогичного петербуржскому.

Прибывшая для встречи великого князя Владимира Александровича опергруппа ГУГБ, под руководством жандармского ротмистра Познанского, получила со стороны московских властей полное содействие. В результате всех предпринятых мер охрана великого князя была разоружена и под конвоем отправлена в Бутырские казармы. Сэр Паетт арестован и уведен в неизвестном направлении. Впоследствии его следы затерялись в подвалах «Новой Голландии». Сам же великий князь с адъютантами был задержан и препровожден в Петербург, в свой собственный дворец под домашний арест, где он и находился уже почти два месяца.

Потерпевший крах всех жизненных планов и смирившийся с поражением великий князь сильно изменился. Он сделался тихим и задумчивым, его походка стала шаркающей, а руки частенько тряслись. Вот и сейчас он едва понимал, о чем говорит ему этот блестящий офицер с аксельбантами флигель-адъютанта.

– Поехать в Зимний дворец и выслушать волю императора Михаила? – Замечательно! Узнаем, что скажет нам «малыш Мишкин», и, наконец, наступит хоть какая-то определенность после двух месяцев полного забвения. Махнув рукой, приглашая следовать за собой, великий князь Владимир Александрович побрел к парадному выходу. За ним, по старой привычке подчиняться главе семьи, потянулись и остальные.

7 мая (24 апреля) 1904 года, 11:15.Санкт-Петербург, Зимний дворец

Император Михаил II принял своих непутевых родственников не сразу. Сначала семейство Владимировичей проводили во Вторую Запасную половину дворца, где предложили расположиться на стульях и диванах Малого кабинета под охраной двух вооруженных до зубов конвойных. Впрочем, долго их неизвестностью не мучили. Император появился четверть часа спустя, одетый в свой повседневный мундир полковника морской пехоты.

Взглянув на него, великая княгиня Мария Павловна снова затряслась, как в ознобе, от ненависти, смешанной со страхом. Великий князь Владимир Александрович с ужасом убедился, что англичане ему лгали, и это действительно его племянник. Конечно, сей мужчина в самом расцвете лет с ледяным взглядом светлых глаз и короткими английскими усами, с выражением полного спокойствия на лице мало походил на прежнего неуклюжего Мишкина, повесу и любителя неумных шуток. Но это был действительно он, повзрослевший и постаревший. Было сейчас во внешности и манерах императора Михаила что-то от его прадеда, императора Николая Павловича, конец правления которого великий князь Владимир еще успел застать. От нехорошего предчувствия у него тоскливо сжалось сердце.

«Мы пропали, – с ужасом подумал он, – ни о каком помиловании, похоже, не может быть и речи. Это не нерешительный Николай, с которым можно было делать все что хочешь. Этот загонит за Можай и забудет, как будто тебя и не было. Сейчас он заговорит, и мы узнаем – какая судьба нас всех ждет».

– Рад вас видеть живыми и здоровыми, – с сардонической улыбкой на лице сказал император. – Скажу вам прямо – вы поставили меня в весьма затруднительное положение. С одной стороны, почти за триста лет правления нашей династии только один раз член царской семьи был приговорен к смертной казни, будучи обвиненным в государственной измене. Впрочем, говорят, что царевич Алексей Петрович не дожил до приведения приговора в исполнение и сам помер. Во всяком случае, так было объявлено его венценосным отцом императором Петром Великим.

С другой стороны мой брат мертв, цареубийство – свершившийся факт, и большая часть нитей заговора ведет не куда-нибудь, а в ваш дворец, дядюшка. Пусть великая княгиня Мария Павловна и не снаряжала сама бомбы убийц взрывчаткой, и не отправляла террористов на Большую Морскую. Но от английских партнеров ей было хорошо известно, что в ближайшее время мой брат должен умереть, и опустевший трон надо будет срочно занять. В ваш дворец, дядюшка, был вхож директор департамента полиции Лопухин, покровитель бомбистов. А уж заговор гвардейских офицеров, направленный на устранение моей матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, целиком и полностью на совести Марии Павловны и Кирилла Владимировича. Почти то же самое касается и великого князя Владимира Александровича, который знал о готовящемся убийстве моего брата и ни в чем не воспрепятствовал ему. А как только злодеяние свершилось, то он отправился в Петербург брать власть.

Одним словом, совершены самые тягчайшие преступления против государства Российского. Наказанием за любое из этих деяний по отдельности может быть только смертная казнь. Но, как я уже говорил, мне совсем не хочется быть вторым после Петра Великого российским монархом, отправившим своих родственников на эшафот.

Михаил сделал паузу и ледяным взглядом обвел оцепеневшую от ужаса семью Владимировичей.

– А посему, – сказал он, наконец, – как самодержец всероссийский, я решил заменить грозящую вам смертную казнь через повешение пожизненной ссылкой в безлюдные самоедские тундры полуострова Таймыр, где вы будете обеспечены всем необходимым на первый год жизни, ну а уже дальше…

Михаил посмотрел на застывшую, словно скульптурная группа, изображающая отчаяние и ужас, семейку великого князя Владимира, и сокрушенно развел руками. Дескать, а дальше уж сами как-нибудь обеспечьте себе пропитание.