Юрий Волошин - Казаки-разбойники Страница 50

– Окуопа, – спросил Лука, остановив индейца у большого общего дома, – я бы хотел задать тебе несколько вопросов. Ты можешь со мной говорить?

Тот некоторое время смотрел на Луку.

– Что хотеть белый человек знать?

– Кто эта Катуари? И почему она здесь была?

– Зачем белый человек хотеть знать?

– Мы с ней встречались на Доминике. Расскажи о ней.

– Окуопа плохо понять ты, белый человек.

– Ну, кто она такая? – не отставал Лука. – Поведай! Прошу тебя.

Индеец помолчал, словно обдумывая, стоит ли продолжать разговор. И все же ответил, тщательно подбирая слова:

– Катуари, племянница вождя с Доминики. А приплыть они туда с остров на север, – и индеец махнул в нужную сторону, – с Лиамуиги. Их выгнать оттуда три или четыре года англичанин.

– Я не слыхал такого острова, Окуопа. Где это?

– Белый человек звать остров Сент-Киттс, белый человек.

– Что-то припоминаю. И кто муж Катуари?

– Муж уходить в рай. Так говорить белый человек. Два год, – и индеец показал два пальца. И добавил: – Война с белый человек. Британ убил.

Эта новость почему-то отозвалась в душе Луки спокойствием и радостью. Настроение поднялось. И он спросил торопливо, заметив, что Окуопа намеревается уходить:

– А почему у Катуари синие глаза и светлая кожа, Окуопа?

Индеец призадумался, но ответил:

– Мать Катуари быть белый человек. Быть плен. Умерла давно.

Лука проводил индейца благодарным взглядом. Теперь он многое знал об индианке.

Но долго раздумывать о своем ему не пришлось. Уже на следующий день прибежал в деревню индеец, и жители с повышенным интересов стали поглядывать на Луку.

Вскоре Окуопа позвал его к старикам и вождю.

Выслушав вождя, он перевел:

– Твой друг дать лист, белый человек. Разрешать смотреть, – и протянул клочок бумаги.

Назар писал, что мушкеты закупаются, и скоро можно будет обменять его на них. Просил не волноваться и сообщал, что в усадьбе пока все спокойно.

– Белый человек говорить, – напомнил Окуопа задумавшемуся Луке.

– Да, да! Прости. Тут написано, что оружие и припасы закупаются, и скоро они будут здесь у вас. Несколько дней надо подождать.

Лука хотел спрятать записку, но Окуопа забрал ее и передал вождю.

– Быть ждать, белый человек, – перетолмачил индеец, выслушав слова старцев.

И потянулись дни томительного ожидания. Правда, за это время он выведал у Окуопы, что затевают индейцы с Доминики.

– Катуари готовить большой поход на Лиамуигу, белый человек. Приходить нас уговорить.

– И что ваши старейшины?

– Думать. Мало хотеть. Здесь война.

– Разве договориться нельзя? Я готов уговорить поселенцев жить с вами мирно. Мы не будем мешать друг другу.

– Решать вождь, старейшина, – и Окуопа пошел прочь, не удостоив пленника дальнейшим разговором.

Это заставило Луку отвлечься от мыслей о скором освобождении. Потом он вдруг вспомнил Луизу. И опять остро захотелось ее мягкого, податливого тела и жарких объятий.

Он вздохнул с чувством глубокого сожаления и надежды. Вспомнил, что его судно можно будет использовать для путешествия, и посетовал про себя, что не может сейчас никак ускорить постройку своего детища.

Лука сдружился с одним из мальчишек, следящих за ним. Это был двенадцатилетний паренек со смышлеными глазами и улыбчивым лицом добряка, звали которого Мягкая Улитка. Над ним часто посмеивались за неповоротливость, медлительность и отсутствие необходимой воину смелости и жестокости. Он не мог просто так раздавить жука или лягушку. Охотился неумело и неудачно.

Лука решил смастерить для него самострел. Тем более что кормили в деревне пленника скудно, и поправить рацион можно было охотой.

И теперь они с Улиткой бродили по ближнему лесу. Удавалось иногда подстрелить небольшую птичку или агути, и тогда они разжигали костерок и с удовольствием готовили себе маленькое угощение. Остальные ребята лишь посмеивались, потешаясь над новыми приятелями с их смешным самострелом.

Этот мальчик в долгих утомительных беседах, больше жестами и мимикой, чем словами, рассказывал Луке об индейцах острова, о скрытой войне с французами. И хоть Лука мало понимал из всего этого, но какие-то сведения все же черпал.

Так он с трудом, но понял, что местные индейцы не все хотят принимать участие в походе на Лиамуигу, но имеются добровольцы, и скоро можно будет ожидать их выступления. В полнолуние, а это через две с небольшим недели, флотилия индейцев намерена выступить.

Наконец несколько индейцев принесли в деревню ящики и бочонки, мушкеты и два пистолета. Лука ликовал. Теперь его должны были отпустить!

Он с нетерпением ожидал освобождения, но торопить индейцев не решался. Они могли расценить это как неуважение, что здорово повредило бы их отношениям.

Он отказался идти в лес на охоту и тем расстроил Улитку. Но было не до мальчишки. Мысли были заняты другим.

Лишь на следующий день его привели к большому дому, и старейшины с вождем согласились отпустить его домой.

Окуопа сказал Луке:

– Белый человек свобода. Можно идти. Бери провожать.

Лука торопливо благодарил, кланялся, приветливо махал руками и побежал в большую хижину искать провожатого. Сам он мог дорогу не найти.

Никто не хотел провести его к усадьбе. И лишь Улитка согласился помочь.

Он быстро собрал немного еды, налил воды в калебасу, и они быстрым шагом направились в лес по хорошей тропе, ведущей на запад.

Поздно вечером они, сильно измученные, появились в усадьбе.

– Лука! – воскликнул радостно Макей и вскочил с раскинутыми руками навстречу. – Наконец-то! Мы уж думали завтра готовиться в поход за тобой.

– Наконец я дома! – блаженно оглядывался Лука. – Сколько же это я отсутствовал?

– Почти месяц, друг! – приветствовал Назар, и остальные присоединились к нему, а Макей спросил:

– Кто это с тобой пришел, Лука?

– Это мой друг и товарищ. Он любезно согласился проводить меня. А то в этих дебрях сам черт ногу переломает. Он хороший парень. Накормите нас, а то оголодали с дороги.

– Оно и видно, – вставил слово Яким. – Исхудал ты изрядно. Мойтесь и садитесь за стол. Сейчас принесут еду.

Она была обильной. Мальчик впервые в жизни сидел на табурете и неловко орудовал непривычной совсем ложкой. Он поглядывал по сторонам, и глаза его были испуганными.

– Он не знает нашего языка, – пояснил Лука, когда Макей по-отечески заговорил с мальчиком. – Но мне сдается, что он может быстро научиться. Соображает. Мы с ним охотились с самострелом. Вместе мастерили, – и Лука дружески потрепал мальчишку по щеке.

Мальчика уложили на веранде, постелив пару одеял с подушкой, что сильно удивило того. Он тут же заснул – усталость от целого дня быстрой ходьбы свалила его почти мгновенно.

А друзья еще долго сидели при свете лучин и говорили, и говорили.

Утром Лука первым делом пошел на берег смотреть корабль. С ним отправился и Улитка. Тому все было в диковинку, и теперь он постоянно оглядывался, глазел по сторонам, долго стоял и наблюдал, как Яо с Асамом били молотками по раскаленной полосе стали.

Лука был приятно удивлен тем, что судно строилось быстро. И плотник Аман Ларю с живостью в голосе рассказывал, как этого достиг.

– Господин Люк, я долго просил ваших друзей выделить взамен вас хотя бы троих негров. И вот господин Назар дал мне их, и даже больше. Теперь работы у нас движутся быстрее. Ждали вас, месье Люк.

– Да, Аман, я удивлен и обрадован. Скоро можно будет спускать судно на воду, ставить мачты и ладить такелаж. Отлично! Завтра и я примусь за работу. Вот с мальчишкой разберусь – и сюда!

Лишь в конце дня они вернулись в усадьбу. По дороге Лука долго пытался растолковать мальцу, что тому надо возвращаться. Однако мальчишка стал просить не отсылать его и позволить остаться в усадьбе.

Лука долго думал, а потом был вынужден согласиться, видя, как мальчишка умоляет его и жестами, и глазами, и всем своим видом.

Так Улитка стал жить в усадьбе. Он быстро, как и предполагал Лука, осваивал французскую речь, помогал во всех работах, особенно на строительстве судна. Аман принял мальчишку хорошо, помогал быстрее осваивать незнакомую тому речь.

Уже через пару недель судно спустили на воду. Оно покачивалось на мелкой волне, выглядело пока бесформенным обрубком, но скоро уже должно было ощетиниться остриями мачт, одеться паутиной снастей и забелеть парусами.

– Фок-мачта будет нести прямые паруса, а бизань – латинские, – мечтательно говорил Лука. – Вот только где взять капитана? С этим будет осложнение.

– Надо самому подучиться, месье Люк, – отвечал плотник. – Управлять таким суденышком не составит большого труда. И если хотите, то я могу поговорить с одним старым рыбаком в поселке. Он ходил на таком же приблизительно корыте, как и это. Справится легко.

– Было бы хорошо, Аман, – согласился сразу же Лука. – Поезжай и договорись. Прямо завтра же и выезжай. Я поеду с тобой. Двинемся рано утром. Все равно завтра воскресенье, и работы не будет.