Бояръ-Аниме. Одаренный: ученик - Тим Волков Страница 50

Нужно будет больше времени уделить урокам Аматару, — отметил я про себя. Если, конечно, выберусь из этой заварушки.

Очередная атака — и теперь уже я отхватил по лицу. Удар был крепким, я едва устоял на ногах и пришлось даже отступить назад. Тряхнув головой, я вновь встал в боевую стойку. Все, меня это уже начинает раздражать. Пора показать этому уроду чего я стою.

Противник тоже злился.

— Кто тебя послал убить меня? — крикнул я, не особо, впрочем, надеясь, что тот ответит.

Угадал. Противник лишь зарычал.

И бросился на меня.

Я ожидал такого и в последний момент отклонился в сторону. Стрелок пробежал и непременно бы повторил свой маневр, если бы не нога, выставленная мной для подножки. Всегда эта уловка действовала. Вот и сейчас не подвела.

Стрелок споткнулся, полетел вперед, прямо в стену.

На его горе стена оказалась сделана из тонкого профлиста, прибитого скупыми двумя ржавыми гвоздями, которые тут же и отлетели под таким мощным напором.

Комната тут же наполнилась светом, бьющим снаружи.

В последний момент противник догадался сгруппироваться и не выпасть с башни. Он упал на край, тут же отпрянул назад как ошпаренный. Испугался. В глаза противника я увидел страх. Хорошо. Его можно выменять на информацию.

Я вновь атаковал. На этот раз действовал ногами. Размашистые удары настигали цели и стрелок не успевал ставить блоки, тяжело выхватывая прямо в лицо. Ничего, потерпишь! Как я терпел, когда ты в нас, гад, из винтовки стрелял. И за пилота тоже ответишь.

Противник рычал, злился, но ничего не мог предпринять. Я был сильней его. План, который, как ему казалось, будет идеален — он хотел подкараулить меня в своем убежище и застрелить, — не сработал. А вот в рукопашную уже ничего сделать не смог.

Выгадав момент, я увернулся от слабого выпада и с разворота ударил стрелка. Раздался глухой стук, противник шамкнул расквашенным носом и попятился назад, явно потеряв ориентацию.

Я подскочил к нему, намереваясь добавить с руки, но тот вдруг схватил меня за шиворот и потащил к краю.

Все произошло за считанные мгновения.

Вот я стою с противником в пыльной комнате, полной голубиного дерьма. А вот уже оказался на краю, в том самом месте, где стрелок проломил собой заграждение.

А вот я уже опасно свешиваюсь вниз, а этот гад все не отпустит меня, увлекая за собой вниз.

Я даже не успел закричать. Просто увидел землю, и она показалась мне такой маленькой…

С высоты телевизионной башни люди были не больше муравьев, крыши машин похожи на блестящие ноготочки девушек. И мы, двое дерущихся, зависли над самой пропастью…

Удар в лицо ногой для противника был сильным. Он не понял, что произошло и едва ли соображал о том, что нам грозит беда. Он просто инстинктивно вцепился в меня мёртвой хваткой и не отпускал. А я…

Я успел поймать баланс, чтобы не полететь вниз. И выстоял бы, удержал нас двоих, но голуби… эти пернатые твари, обгадили весь карниз и я, поскользнувшись, полетел вниз…

* * *

Я шмякнулся на задницу, больно ударив ее об карниз, который только испас нас, оказавшись чуть ниже основной комнаты. Противник тоже приложился об него челюстью. Если бы в этот момент он пришел в себя и хоть немного сообразил, что произошло, все было бы иначе. Но он по-прежнему мычал, пребывая в тумане нокаута. И именно он первым начал соскальзывать вниз, утаскивая меня с собой в бездну.

Я даже не успел крикнуть. Только выставил руку и ухватился за стальную ферму.

Резкий рывок — и я едва не сорвался.

Мы повисли — я на балке, держась одной рукой, противник — на мне.

И только сейчас стрелок начал приходит в себя. И первой его реакцией был крик ужаса и тщетные попытки вскарабкаться по мне наверх. Тщетно. Только едва не сделал хуже. Он царапался и визжал, а я пытался отстраниться от этих выпадов, чтобы не лишиться глаз.

Но противник вскоре пришел в себя, понял свою ошибку. Даже перестал шевелиться, чтобы сэкономить силы — и мне, и себе. Однако сил было очень мало. Противник едва держался, я чувствовал, как его взмокшие от волнения пальцы скользят, не в силах удержать меня за одежду.

— Кто тебя послал? — прохрипел я, глядя вниз. — Говори, если хочешь жить!

Было видно, что в его глазах блеснуло сомнение. Он, несомненно, думал о том, чтобы выложить все и спастись. Но эта заминка была не долгой. Взгляд его закостенел, парень сомкнул губы в тонкую нить, намереваясь молчать до конца.

— Не глупи. Я смогу вытащить нас. Назови мне заказчика — и я спасу тебя.

— Пошел ты! — прошипел противник и это меня удивило.

Неужели он готов был пожертвовать собственной жизнью, лишь бы не сдать своих заказчиков? Это граничило с безумием. Впрочем, такая самоотверженность говорила о многом. Стрелок предан тому, за кого сейчас выступает, значит он не простой исполнитель. Не только деньги тут решают, а что-то еще, иных связи. Может быть, представитель семьи? Печатник? Тот, кто напрямую не относится к фамилии, но принял печать ее верности? Очень похоже на это.

— Не будь дураком! Разобьешься ведь! — закричал я.

— И утащу тебя с собой! — усмехнулся тот и его лицо со шрамом в этот момент стало похоже на маску смерти.

Я понял, что этот безумец уже смирился с тем, что его ожидает и желает лишь одного — исполнить то, ради чего сюда вообще был отправлен. А именно убить меня. И он готов был исполнить свое последнее страшное дело.

Стрелок подтянул руку и схватил меня второй рукой. Потом принялся трясти. Нагрузка на пальцы возросла. Я стиснул зубы, ухватился крепче. Попытался подтянуться, но не смог.

— Сдохни! — не своим голосом прошипел стрелок.

— И не мечтай! — ответил я и ударил того коленом в живот.

Противник покачнулся, но не отцепился. Напротив, принялся лупить меня кулаком и всячески трясти. Отчаяние, граничащее с безумием.

Эти секунды стоили мне пары локонов седых волос. Я держался из последних сил. Пот застилал глаза, а пальцы предательски болели, едва не разгибаясь.

Я вновь ударил противника коленом. На этот раз попал удачно — прямо между ног.

Стрелок тут же сник, застонал. Весь пыл его и прыть мигом прошли. Он соскользнул вниз, лишь в последний момент ухватив меня за ногу. В глазах уже не было той решимости, с которой он планировал умирать.

— Назови, мать