August Flieger - Чужой 1917 год Страница 51

Все же, он талантливейший человек и хороший профессионал. Не чета мне, юристу-песенику начала XXI века.

На фоне городских красот и достопримечательностей, не менее интересны люди этот самый город населяющие: суровые дворники и бравые городовые, солидные купцы и услужливые торговцы, беспечные студенты и шустрые гимназисты.

По улицам ходят нарядные офицеры и бесцветные служащие, простецкие мещане и холеные буржуа.

Совсем иной народ живет на Пресне: бойкие лотошники с Тишинки, шумные цыгане с Грузин. Еще дальше заводские районы 1-ой Пресненской части: Трехгорка и Рабочий поселок удручающие суровой нищетой фабричных кварталов.

Хотя контрастов хватает и так: те же мальчишки-газетчики на фоне ухоженных дитятей, что с мамками и няньками гуляют по Бульвару Патриаршего Пруда или на Собачке.

Покажите мне Москву, москвичи!

* * *

Дома — хорошо… Тепло, спокойно, уютно…

Если я не гуляю или не предстаю перед бдительным оком последователей Гиппократа, то основным времяпрепровождением является чтение.

Читаю я либо у себя в комнате, либо в гостиной, сидя на массивном кожаном диване. Сенсорный голод, для человека информационного века на фоне второго десятилетия века двадцатого — проблема номер один.

Проблема номер два — это скука.

Если в госпитале я не стремился к общению, то теперь мне этого самого общения жутко не хватает. Эмоциональные и отстраненные разговоры с матушкой или утомительно-назойливое общество младшего брата для этого абсолютно недостаточны.

Отец целыми днями пропадает в Мытищах: управление таким предприятием как КЗВС — дело хлопотное. Завод выпускает штабные и санитарные автомобили, грузовики и шасси для броневиков — вещи для воюющей страны совершенно необходимые.

Вся семья собирается только за завтраком. Здесь и общаемся, обсуждаем домашние дела, вести с фронта, политические новости. Затем за папой приезжает авто и он отбывает на службу, с которой возвращается поздним вечером.

Федечка идет грызть гранит науки в гимназию, чтобы по возвращении донимать меня просьбами 'рассказать про войну'. Братец постоянно уговаривает встретить его после учебы, тайно желая, чтобы однокашники лицезрели героического меня. Причем желательно, при полном параде с шашкой и орденами!

Матушка хлопочет по дому, разбирает бумаги от управляющего имением или идет в гости к подругам.

Хуже, когда ее подруги идут в гости к нам…

В этом случае мою скромную персону рекламируют, как самый чудесный из 'Чудо-йогуртов', с глубоко законспирированным желанием найти мне подходящую партию.

Я очень быстро научился избегать подобных презентаций, ссылаясь на какое-нибудь недомогание, дабы отправиться на прогулку или продолжить штудирование домашней библиотеки.

Кроме чтения, я веду эдакий кондуит.

'Секретную' тетрадку, которая хранится в запирающемся на ключ ящике моего письменного стола. По ночам, когда весь дом уже спит, я при тусклом свете настольной лампы чирикаю чернильным карандашом — кто, где, когда и какие изменения в истории, по сравнению с тем будущим, которого в этом мире уже не будет.

Например, нынешний комфлота — Великий Князь Георгий Александрович. Жив-здоров и замечательно этим самым флотом командует. Да и с чего бы ему помирать? Николая террористы ухлопали, а значит никакого кругосветного путешествия не было. И чахотки, от которой Георгий Александрович умер в 1899 году, тоже — не было.

Или Столыпин. Должность премьер-министра занимает вот уже двенадцать лет. И ничего — справляется. Тем более, что террористы на него хоть и покушались, но крайне неудачно. Царство им небесное.

С террористами тут тоже — отдельная песня. Все более или менее значимые фигуры, важные для укрепления государства Российского охраняются — будь здоров! Ни одного удачного теракта, даже частично удачного — в том смысле, что жертва не убита, а ранена.

А вот что касаемо фигур не важных. А то и вовсе сказать — вредных…

Так тут террористы были куда как успешны. Список впечатлял: Великий Князь Николай Николаевич-младший, Великий Князь Сергей Михайлович, Гучков, Милюков, Родзянко и множество других имен и фамилий тех людей, которых потомки добрым словом не поминали.

Информация к размышлению, не правда ли?

Все следы вели в замечательную контору, под названием Министерство Государственной Безопасности Российской Империи, созданное непосредственно Александром II через некоторое время после гибели любимого внука Николая 'Для охраны интересов России'.

Исходя из анализа газет, организация, по крайней мере, в нынешнем ее виде — весьма и весьма внушительная. Одни названия чего стоят: первый департамент — загранразведка, второй — контрразведка, третий — охрана. Еще в структуру министерства входят Отдельный Корпус Жандармов и Отдельный Корпус Пограничной Стражи. Ну и конечно Государственная Тайная Полиция — великая и ужасная.

Все это многообразие служб плодотворно трудилось под чутким руководством весьма часто упоминаемого, но совершенно мне неизвестного генерал-адьютанта графа В.И. Белоусова.

* * *

Надо хорошо заботиться о своем здоровье.

Тело у меня нынче не то чтобы 'супер', зато — молодое! А значит довести его до приемлемых кондиций — вполне даже в моих силах.

Что для этого нужно?

Желание, упорство, возможности и правильное питание. Со всем этим проблем нет. Есть проблемы с закаливанием. При моем ранении в ближайшие несколько месяцев подобные процедуры могут скорее повредить моему здоровью. Но это — издержки.

Намедни, я посетил 'Магазин товаров для охоты, спорта и путешествий' Биткова на Большой Лубянке с целью приобретения необходимых тренажеров.

Конечно, был и еще один вариант: начать посещать Цандеровский институт механотерапии — местный аналог тренажерного зала. Но туда меня совершенно не тянуло, так как с некоторыми механизмами тех времен я ознакомился еще в своей прошлой жизни в славном городе Ессентуки. Представьте себе помесь заводского цеха и пыточной камеры с кучей 'станков', которые 'сберегают силы пациента и в то же время без всякого с его стороны напряжения действуют на мускулы механически путем трясения, валяния, толчков, глажения и вибрационного движения особых приборов…'. Причем все эти чудеса с приводом от паровой машины или на худой конец — электромотора.

Боже упаси…

Ассортимент магазина меня откровенно разочаровал. Помимо традиционных одно- и двухпудовых гирь в продаже имелись штанги, причем не с блинами, а с шарами на концах, булавы для жонглирования, диски для метания и боксерские груши на подставке. Нормальных тренажера было целых три: 'лодка' — имитирующий греблю, 'насос' — имитирующий понятное дело работу ручного насоса и обычная гимнастическая скамья с упорами и поперечной спинкой с подлокотниками.

Остальные товары для моих целей не годились: куча всякого барахла для верховой езды — от седел до жокейских шапочек, полнейшее разнообразие охотничьего и рыболовного снаряжения. Костюмы для всех видов спорта и активного отдыха. Сундуки и чемоданы вперемешку с коньками, лыжами и теннисными ракетками. Сабли, шашки, рапиры и широкий выбор пистолетов всех марок и моделей. Я даже присмотрел себе 'Браунинг' 1910 года — для коллекции.

Короче пришлось довольствоваться тем, что было. Заказал две гири-пудовки и штангу. Надо же с чего-то начинать.

* * *

Ну вот, опять — дождь!

Почему-то вспомнился монолог эстрадного артиста Велюрова, которого в фильме 'Покровские Ворота' сыграл Леонид Броневой: 'Осень, друзья мои! Прекрасная московская осень! На улице идет дождь, а у нас идет концерт!'

Так и хочется перефразировать: 'На улице идет дождь, а у меня идет время!'.

Хотя, мысль о концерте, точнее о музыке, можно признать своевременной — где там моя Гитара?

Взял в руки инструмент и, в очередной раз, восхитился его исключительным совершенством — просто шедевр!

Встав у окна, тихо перебираю струны, пытаясь подобрать мелодию наиболее созвучную нынешнему состоянию души. Наигрываю то одно, то другое, ищу и не нахожу — получается какое-то нескончаемое попурри на 'дождливую' тему…

Разве что…

Пальцы, будто сами, заиграли лирический мотив Кинчева:ДождьВыстроил стены воды.Он запер двери в домах.Он прятал чьи-то следы.А мне хотелось дышать,Дышать во всю грудь,Но я боялся забыть,Боялся уснуть.Там, где вода,И в небе вспышки ломаных стрел,Я руки протягивал вверх,Я брал молнии в горсть.Там, где водаРисует на земле кругиТы слышишь, слышишь шаги,Идет дождь.Будто впервыеХохотал гром,Он захлебнулся в словах,Он рвал ставни с окон.А я все видел,Я небу смотрел в глаза.Все очень просто —Просто гроза.

За спиной скрипнула дверь…