Новичок в XIX веке. Снова в полиции! - Михаил Леккор Страница 51

— Папа, ты же не господь Бог, — досадливо воскликнула Мария. Видимо, они уже говорили на эту тему и сейчас всего лишь продолжали.

Николай Павлович бросил на князя испытывающий взгляд.

— Он вроде бы не дурак, — пробормотал он, а потом сказал уже громко: — впрочем, ладно, скажем так, сделаю все, как российский император.

Константин Николаевич не вмешивался в их разговор только потому, что все его внимание было уделено сейфу. Он бы тоже присоединился к этому разговору, но понимал, уже как историк XXI века, что император не сдастся, а дальнейшее давление на него только ухудшит положение. В его душе словно оборвалась какая-то струна, он уже сдался, нет так нет. Мария еще на что-то надеялась. Как представительница женского пола она еще надеялась, что объективная реальность будет сокрушена ее субъективным желанием. Наивная!

Так что, осмотрев сейф, он в слух лишь констатировал:

— При визуальном осмотре на искомом предмете никаких явных следов: чужеродного вмешательства не обнаружено, — и уже девушке, — ваше императорское высочество, мне уже ничего не надо, сломлен и уничтожен. А остальное — я на хорошем месте в Москве, с хорошим званием. И хочу лишь обнаружить внешнее или внутреннего врага, который настолько стал наглым, что полез воровать в кабинет к самому российскому императору.

Дав такую отповедь, Константин Николаевич предположил немного приподнять сейф, чтобы осмотреть замок.

— Увы, — обломил его император, — сейф намертво прикреплен к полу дворца. Не только я, но и специальные грузчики не смогли даже сдвинуть его.

Раз нельзя сдвинуть с места сейф, значит, можно сдвинуться самому. И он просто лег на пол и стал рассматривать замок через лупу, которую начал таскать с собой еще в Московской полиции. В XIX веке ее можно было приобрести легко, была бы привычка.

Из-за своей занятости он не увидел, как император переглянулся с дочерью. Он жестом попросил ее говорить чуть осторожнее, она показала, что язык себе отрежет. Зря паданец грешил на женскую упертость.

— Ваше императорское величество, — задал он обычный вопрос, — злоумышленники не могли воспользоваться запасным ключом или каким-нибудь образом.

— Исключено, — не раздумывая, отказал Николай Павлович, — свой ключ я ношу в специальном кармане, на шнурке. Один запасной лежит в особо охраняемом фонде при министерстве у Егора Францевича. Как только стало очевидно кража денег, оба ключа были проверены. Они на месте и никак не могли быть использованы. Все обычные способы мы уже раскрыли!

— Поищите еще, пожалуйста, ваше сиятельство, а то я уже боюсь, что здесь — работают темные, дьявольские силы, — поежилась Мария.

— Что же, — задумчиво проговорил Константин Николаевич, — замок показывает, что никакие хитроумные устройства, а тем более грубые использованы быть не могли, все стенки тоже целые. Остается только нижняя, основная пластина.

— Но я уже вам говорил, сейф намертво прикреплен к полу, — недовольно сказал император.

— И все же я бы еще раз попробовал, — рискнул разгневать императора Константин Николаевич.

— Попробуйте, — нехотя согласился император. Он совсем бы запретил сыщику что-то делать с сейфом — ведь он уже сам его смотрел! — но князь оставлял маленькую надежду на нахождение этого таинственного секрета и он вытерпел его нахальство.

В конце концов, он всегда может выразить свое недовольство князю, а если он будет прав, то и слава Богу!

Константин Николаевич своим опытом двух жизней легко понял все нюансы в основном негативных отношений к нему Николая Павловича.

Ну что делать? Либо он может вежливым и дипломатическим и ничего не найдет. Либо он будет, нет, не грубым, просто прямолинейным и станет проводить такие действия, которые не понравятся «заказчику». Так-то он уже пытался сдвинуть сейф, но только слегка. Теперь же он будет двигать его со всей своей силой!

Глава 22

Обладая в теле князя Долгорукого немаленькой физической мощью по природе (от Бога, как тогда говорилось), которая из-за постоянных тренировок последних лет еще более выросла, он потянул сейф на себя вверх. Увы, сейф был как влитой вместе с полом и находящейся здесь мебелью, и даже этой силы оказалось маловато.

Несведущий человек в полицейском розыске на этом бы остановился, придя к выводу о нецелесообразности дальнейших действий. Но Константин Николаевич был как раз человек глубоко сведущий и продолжал сознательно и целенаправленно действовать. Вся интуиция старого полицейского ему подсказывала, что он действует правильно.

Он снова потянул как плавно, так и сильными рывками (вдруг сейф «прикипел» к полу), не только не в себя, но и в другие стороны.

Николай Павлович, глядя на эти, как он считал, детские потуги, даже развеселился. Поначалу он старался смеятся тихо, выдавая смешки в сторону. Потом начал более отчетливо. И, наконец, громогласно загромыхал:

— Ха-ха-ха-ха! Ха-ха… уик!

Он осекся и смех ушел в какое-то странное хрюканье. Еще бы! Бессмысленное, казалось бы, дерганье металлического чудовища вдруг дало свои плоды. С легким хрустом сейф отделился от пола.

Николай Павлович замолчал. Хорош же он, прости господи! Как ребенок, попался.

Константин Николаевич, как бы не видя и не слыша эту картину со звуковыми и зрелищными эффектами, попросил:

— Ваше императорское величество, не могли бы накрыть стул какой-нибудь занавесочной, а то сейф пыльный. Я хочу посмотреть его внимательней и поставить повыше. Ох!

Сейф был хотя и не большой, но тяжелый. А князь Долгорукий — большой, крепкий, но все же обычный мужчина. Он кое-как поднял сейф, но держать его в руках ему было тяжело.

Когда Мария торопливо прикрыла стул какой-то тряпкой, и Константин Николаевич с облегчением поставил сейф.

Передохнул немного, отдышался, передохнул, обратился к императору:

— Вот, ваше императорское величество, первый шаг сделан. Теперь надо делать следующий, ведь времени у нас мало.

— А сколько шагов должно быть? — удивилась непосредственно Мария, которая, как женщина, и не очень-то понимала в тонкостях розыскных мероприятиях, и даже не собиралась в них понимать.

Князь спокойно ответил:

— В конечном идеале — пока дело не раскроется, а виновные не будут отданы под карающий суд.

— Хорошо, мы в вашем распоряжении. — сказал, наконец, Николай Павлович. Обратился к Бенкендорфу: — Александр Христофорович, помогите нам, пожалуйста!

В шесть мужских рук они легко перевернули сейф на бок. Нижняя пластина показалась на глаза.

— А