Сергей Шкенев - «Попаданец» на престоле Страница 52

Державин вышел к роялю и прокашлялся:

— Дамы и господа! Друзья мои! Извините, читать буду по памяти, так что, может быть, чего-нибудь и позабуду. Не судите строго скромного пиита.

Горит Восток зарею новой.На перекрестках, площадяхГрохочут пушки. Дым багровыйРодит смятение в умахИ на врага наводит страх.Полки ряды свои сомкнули.На крышах залегли стрелки.Летят кулибинские пули,Нависли хладные штыки.Гонимы англами к победам,На баррикады рвутся шведы,Шотландцы строем в бой летят.Все чужеземные язЫкиПод пушек рев, под звук музЫкиСвое стремление крепятСлужить владычице морей.Но стойкость русских егерейДля англов — слово роковое.Гремит, пылает тут и там.Но явно счастье боевоеСлужить уж начинает нам.Огнем небесным супостатыПоражены. И сожжены.Вгоняет вражеских солдатовВо прах могучий бог войны.Тесним мы англов рать за ратью;Темнеет слава их знамен.И бога браней благодатьюНаш каждый шаг запечатлен…[4]

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

— Поберегли бы себя, Александр Федорович, — капитан Ермолов осуждающе покачал головой, когда Беляков сбросил с плеча тяжелый кожаный мешок. — Ребра-то еще толком не срослись, да и вообще…

— И что же в этом «вообще»?

— Не к лицу государеву министру черной работой заниматься.

— А кто будет, они? — Федорыч пренебрежительно плюнул в сторону кривой березы, под которой уложили связанных по рукам и ногам пленников. — Нет уж, лучше я сам.

Так получилось, что срочно отбывающий в Петербург император подчинил егерей подновскому купцу, оставив грозную бумагу, в которой назначал того министром несуществующей золотодобывающей промышленности. Наверное, более в утешение, чем надеясь на что-то, потому как после сильной контузии в грудь Беляков и сам не чаял остаться в живых. Но выжил. Мало того, кипучая энергия и предприимчивость не позволили долго разлеживаться в постели. И закрутилось-завертелось…

Золото… проклятый металл… желтый дьявол… Безжалостная и бездушная машина смерти, всегда сопровождающая его появление, в очередной раз провернула свое колесо, перемалывая обильные жертвы, не разделенные на правых и виноватых. А первыми стали многочисленные скиты, прятавшиеся в заволжских лесах от пристального государева внимания. Ниточки золотой паутины, тянувшиеся к Керженцу и Ветлуге с Урала и Сибири, обрезались решительно — ночными пожарами, стрельбой по бегущим от огня старцам и старицам, допросами проклинающих собственное спасение пленников.

И наносились на карту новые отметки, плескала угрюмо вода лесных озер и рек, принимая ставших ненужными свидетелей. Страшно… жестоко… и необходимо. Страна требует золото. Это новые ружья и пушки, это корабли, это жалованье, это свобода… Все то, что поможет выжить новой стране, только что родившейся в муках ревельского разгрома и крови петербургской осады.

Новое солнце встает над Россией.

— Готовы, Алексей Петрович? — Беляков показал на поднимающееся над кромкой леса светило.

— К новым подвигам? — вымученно улыбнулся Ермолов. — А они у нас будут?

— С нашим государем? Кто бы сомневался!

— Тогда вперед?

— Вперед!

Примечания

1

Начальствующего состава — так в оригинале документа.

2

На сегодняшний день сохранилось шесть деревьев. — Прим. автора.

3

Орфография реального документа по возможности сохранена. — Прим. автора.

4

Через тридцать лет, вдохновленный примером учителя, генерал-лейтенант А. С. Пушкин напишет поэму «Взятие Вены». Впрочем, уважаемый читатель и сам ее помнит со школьных лет. Но если память подводит, то всегда можно заглянуть в учебник. — Прим. автора.