В. Бирюк - Рацухизация Страница 52

Свиноферма, в значительной мере, держится на мельнице с молотилкой. На отходах моей мукомольной промышленности.

В этом году по хлебу мы, явно, закрываем свои потребности. Овса только надо прикупить — коней у меня много стало. Без проблем: урожай по всей округе отличный, цены упали так же, как вырос сбор против среднего уровня — вдвое.

Это такие постоянные «Сцилла и Харибда» русского крестьянства: если неурожай — нечего есть, если урожай — некому продать.

Некому — кроме меня. Потому что я — покупаю. Понятно — не у всех, понятно — дёшево. Но я — покупаю. Потому что у меня есть мельница. И я могу спокойно и быстро смолоть существенные объёмы в муку. А не — «по две горсти на ужин». А мука хранится куда лучше зерна.

«Зерно горит» — слышали? Русское народное объявление.

И ещё у меня есть шасталка. Которая удаляет те самые остья. И мука не… как же это правильно называется? Не прогаркивается?

Построить нормальный элеватор мне пока не из чего. Но у меня есть гончары, которые выучились строить пифосы. Это такая здоровенная древнегреческая глиняная бочка с ручками. Ёмкость мы подобрали под обычную русскую бочку — 40 вёдер, 480 литров. В отличие от древних греков, мои пифосы — с открывающейся дыркой в днище. Мы не вкопали их в землю, а поставили на стеллаж в усадебном амбаре. В таком… трёхэтажном. Сверху засыпаем муку, снизу — забираем.

А ещё у меня есть князь-волк. Что очень способствует сохранению собранного урожая.

Какая связь? — Так прямая же!

Как только начали возить снопы на молотилку — туда сразу пришли мыши. Толпами. Со всей округи. Обнаглели чрезвычайно. Носятся среди бела дня рядами и колоннами. Прямо-таки — постоянно действующий майдан незалежности. В смысле: тащат по норкам зерно — чтобы не залеживалось.

   «Турецкий мышoнок —   Веселый бедняк —   Нашел возле дома   Турецкий пятак   Мышoнок находку   В платок завернул,   И с ней побежал   По дороге в Стамбул».

Наши — аналогично. Только до Стамбула не добегают.

Не хочу никого упрекать, но каждый раз, видя попаданку, хочу спросить: а как вам мышки? Не визжите? Очень важно сохранять тишину и благопристойность при обнаружении мышек в постели или на столе. Потому что туземцы от женского визга вздрагивают, могут спросонок и по уху приложить.

В здешних деревянных «поземных» строениях — мыши везде. Ничего съестного на земляном полу положено быть не может — съедят и испортят. Мешок зерна — только подвешивать к потолку. Кстати, повторять тот же приём под открытым небом на дворе не советую — белки сделают аналогичное разорение. Приходят грызуны очень быстро: в обычной здешней избе-полуземлянке мыши появляются на 3–5 день после появления хомнутых сапиенсов. Прорывают повсеместно свои ходы и непрерывно туда-сюда шмыгают. Даже зимой.

Когда матушка меня в детстве по рукам хлопала да приговаривала:

— Ешь за столом! Не тащи печенюшки в комнаты! Не кроши на пол! Не разводи мышей!

она была права. Позже, уже в казарменных условиях, полезность запрета на хранение съестного в тумбочке — была наглядно продемонстрирована кучкой мышиного помёта в разгрызенной пачке любимого овсяного печенья.

У меня в усадьбе, из-за дощатых полов, мышкам не очень-то вольготно. Ну и разные отпугивания применяем: запах чеснока, полыни, колючки репейника высыпаем по основным путям перемещения. Мне две вещи особенно помогли: спиртовая настойка мяты — для отпугивания. Прежде-то спирта здесь не было — мышки не привыкли, шарахаются сразу. Но надо регулярно обновлять — выдыхается. И смесь муки с негашёной известью — для уничтожения. Они её кушают и негашёную известь своим желудочным соком гасят. Очень эффективно. Правда, потом забираются в самые недоступные места и оттуда воняют своей дохлятиной.

Не могу вспомнить ни одного попаданца, который бы мышеловки прогрессировал. Вроде бы — товар массового спроса, ежедневно в каждой избушке. У меня не сразу получилось: здесь нет спиральных пружин. И нет дешёвой стали для их изготовления. «Святорусские пружины» — длинненькие плоские пластины, используются, например, в замках.

Но парочку мышеловок мы с Прокуем сделали. Такая миленькая рацуха в части забоя вредителей. Я хвастался, селянам показывал, купцам проезжим втюхивал…

Не берут. Конечно, цена… Второй аспект — безопасность.

«Скажи человеку — на небе 2539 звёзд. И он — поверит. Скажи — скамейка окрашена. Он обязательно проверит и испачкается».

Истинность сформулированной мудрости не меняется от номера столетия. Только надо добавить: «… испачкается и обидится».

Каждый покупатель не верит, что рамка перешибет мышке хребет. Суёт палец и получает… Потом долго на него дует, облизывает и выдаёт:

— Не, благодарствуем, не… У меня по дому окромя мышей и другие лазают. Вот, дитё, к примеру, ползёт и… А оно его — хлоп. А ручоночка-то и отсохнет. Кошка по двору ходит… птица всякая… Опять же — баба. Не, она, конечно, дура… но — босиком. А её, стал быть, по пальцу… Оно, конечно — сама виновата… Но — корова не доена, каша не варена… Не.

Очевидно нужный, полезный, прогрессивный товар. Который не пользуется спросом у туземцев. Им проще муку с мышиным помётом кушать, со всеми вредителями и возбудителями, чем научить жену не попадать пальцем ноги в мышеловку.

Ну и фиг с ними — рацухерим собственные проблемы.

Молотилка и мельница — большое неограждённое пространство. И мышей там собралось… ну очень много!

Пара мышеловок — картинку не изменяет. Пробовали кошек пускать — эффекта нет.

В усадьбе у меня кот почти каждое утро 2–3 задавленные мышки приносит на порог поварни и хвастает. Домна ему блюдечко молока в награду наливает. Но здесь… Размерность задачи…

Традиционно мышкование — занятие кошек и лисиц. Однако и северные лайки, и полярные волки этим тоже занимаются. И тогда я попросил князь-волка…

Ну что тут непонятного?! Да, редкий вымирающий вид, да, его глазами… чего-то странное смотрит, да, наследственная способность к нуль-транспортировке… Я ж ничего такого экстремального от него не требую! Так, чисто рационализаторское предложение: а не изволит ли князь-волк мышатинки попробовать?

Курт — изволил. Пришёл, обошёл молотилку по кругу, нашёл себе местечко со стороны соломотряса, лёг и закрыл глаза. А нос закрыл лапой. Как белый медведь, когда он на нерпу охотится. Зачем? Я и спросить не успел — оп-па! Даже не вставая с места — только головой мотнул. И снова зажмурился. Лентяй! Но когда у меня пальцы на руках и ногах загибать кончились… В принципе, полевая мышь довольно мелкое существо — грамм 50–70. Но он же уже чётко на второй килограмм пошёл!

Совершенно другая манера, чем у лис или кошек. Лисы высоко подпрыгивают, зарываются носом глубоко в снег или в траву, кошки бьют лапами, когтями. А этот просто лежит. Изредка делает широкий мах головой. С широко раскрытой пастью.

Потом Курт сходил к реке, напился. И извалялся весь в грязи. Я уж хотел его поругать, но сообразил — он запах отбивает. Перелёг на пару шагов в сторону. И опять штук двадцать. Он их приманивает?! У мышей звуковой диапазон шире человеческого. Может, он как тот Крысолов?

Ночью он сам напросился на охоту. Дома ничего не ест. Только пьёт и спит. И так — ещё два дня и три ночи. И — как пошептал кто. Ушли мышки. Животное-то социальное, когда две-три сотни съели — и до остальных дошло. Надо будет его по усадьбе пустить. А то у меня на конюшне постоянно шорох какой-то подозрительный.

Урожайный год, собственная молотилка и большие площади новой пахоты дали ещё один результат.

Здешние крестьяне предпочитают использовать для своих нужд ржаную солому. А по новинам традиционно сеют пшеницу. Вся солома после молотьбы остаётся у меня. Ржаную солому они потихоньку разбирают, а пшеничная — лежит. Много, девать некуда. Не печи же ею топить!

И тогда… Обращаю внимание на смягчающие обстоятельства: не по собственному желанию, не корысти ради, а исключительно из любви к чистоте, порядку, рациональности и оптимальности. Проще: чтобы не пропадало.

Запустил бумагоделательное производство.

Ме-е-едленно.

Я. Делаю. Бумагу.

Современники меня не поймут. Они на бумаге живут. Едят, спят, ума-разума набираются… даже в сортир с ней ходят.

А тут… Ни в Европах, ни на Руси своей бумаги не делают — не умеют. Ближайшие ЦБК — в Самарканде и в Кордове.

И тут я! Во всём белом! И шуршащем…

Не сразу, конечно. До этого ж ещё дорасти надо!

«Расти» пришлось долго и издалека. Начнём по порядку. Как здесь говорят: «от печки».

В печке горят дрова и выделяют тепло. Кроме тепла, выделяется побочный продукт — зола. Золу сгребают и применяют. С чего, всё, собственно говоря, и началось.