Вадим Полищук - «Гремя огнем». Танковый взвод из будущего Страница 52

— Не спешите давать гарантии, Дмитрий Дмитриевич, с недавнего времени в производстве появились патроны с новейшими бронебойно-зажигательными пулями Б-8. Лобовую броню такая пуля не возьмет, а вот бортовую… Подумайте, может, есть возможность увеличить ее хотя бы до… — Сергей на секунду задумался, — трети дюйма. Думаю, этого будет достаточно.

— Приму к сведению, — кивнул инженер.

Новейшие бронебойные пули сильно походили на пули Б-32. Да что там походили, они были один в один. Как и гильзы. Если положить патроны рядом, то основное отличие — маркировка на донышке гильзы.

Тем временем Филиппов перешел к орудию.

— Скопировать вашу Ф-34 можно. Но все ее детали сделаны в метрической системе. Перевести размеры в дюймовые и наладить выпуск получится только через четыре-пять лет, а этого времени, насколько я знаю, у нас нет.

Филиппов не входил в круг лиц, допущенных ко всем историческим датам, но кое-что о грядущих событиях до него дошло.

— Нет, — подтвердил его опасения Сергей.

— Сколько есть? — впился в поручика взглядом инженер.

— Три года. Чуть больше.

— Мало, ничтожно мало, но шанс есть. Продолжим.

Попытка впихнуть в рубку качающуюся часть «трехдюймовки» 1902 года окончилась неудачей. Слишком громоздкое и тяжелое орудие, велика длина отката.

— Тогда я принял решение применить противоштурмовую пушку образца десятого года. Гильза укороченная, в боекомплект больше сотни унитаров помещается. Поскольку лобовой лист не обеспечивает необходимой прочности при выстреле, применена тумбовая установка. Маска пушки для прикрытия противооткатных устройств будет иметь дюймовую толщину брони.

— Дюйм, Дмитрий Дмитриевич, — это, конечно, хорошо, но вы мне лучше скажите, какой будет угол горизонтальной наводки?

— По шесть градусов на сторону.

— А больше никак?

Инженер отрицательно покачал головой. Маловато, конечно, но дальше будет видно.

— Углы вертикальной наводки?

— От минус шести до плюс двадцати восьми.

— Подходяще, больше и не надо. А скорость?

— Расчетная — до восьми верст в час на второй передаче при восьмистах пятидесяти оборотах двигателя и мощности восемьдесят две лошадиные силы.

— А сумеете раскрутить двигатель до таких оборотов?

— Да, должно получиться, опыт мы в Коломне накопили большой.

Изучая продольный разрез будущего танка, Сергей убедился, что время, проведенное Филипповым на Коломенском заводе, потрачено не зря. Чем больше он вглядывался в чертеж, тем больше плюсов находил в этой неказистой внешне машине. Орудие от оси смещено вправо, место механика-водителя — влево. Танк получил полужесткую подвеску от трактора второй модели, только количество катков увеличилось с пяти до восьми при трех поддерживающих роликах. Моторное отделение отделено от боевого глухим листом, что обещает хорошую защиту экипажа от возможного пожара. Боеукладка располагалась в полу, пуле или осколку будет до нее труднее добраться. Топливные баки… Стоп, а где топливные баки?

— Дмитрий Дмитриевич, это что?

— Топливный бак.

— А почему он сверху?

— Так и на тракторе топливный бак сверху. В этом случае насос для подачи топлива не нужен.

— Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Сергей привел инженера в бокс, где стояла старая «тридцатьчетверка».

— Темновато немного, но то, что нужно, вы увидите. Обратите внимание на башню. Вмятину на грани видите? Это след от восьмидесятивосьмимиллиметрового бронебойного снаряда, болванки по-нашему. Оплавленное пятнышко видите? Это отметина от фаустпатрона, мы ее «поцелуем ведьмы» называли, экран спас. Вот эта россыпь щербин — пулеметная очередь. А это — даже точно не скажу, что-то мелкокалиберное, зенитка или авиационная пушка.

Инженер коснулся шрамов на броне, которые не смогли скрыть несколько слоев краски.

— Я все понял, Сергей Николаевич, танк — не трактор. В случае повреждения бака бензин потечет прямо на двигатель.

— Да, Дмитрий Дмитриевич, вы все правильно поняли. Трактор может только сломаться, а танк будут целенаправленно уничтожать, используя все огневые средства, какие есть под рукой. Пойдемте, я вас дальше критиковать буду.

Дальнейший разговор продолжился в мастерских, над листами чертежей.

— Задний броневой лист должен откидываться полностью. Полностью, Дмитрий Дмитриевич, и не смейте протестовать, те, кому придется ремонтировать ваш танк в полевых условиях, вам только спасибо скажут. В правом борту надо сделать люк для удобства погрузки боеприпасов и аварийного покидания машины. При такой толщине брони это будет несложно.

Инженер что-то спешно черкал в своем блокноте, торопясь успеть за полетом мысли поручика.

— Вот здесь, здесь и здесь нужно предусмотреть крепления для запасных катков и траков, они же послужат дополнительной защитой от пуль. В крыше рубки нужны два вентилятора. Здесь нагнетающий, здесь отсасывающий, иначе танкисты отравятся пороховыми газами после нескольких выстрелов. Вот сюда поставьте дополнительные топливные емкости, не подключая их к системе питания мотора. Они нужны только для хранения бензина на марше.

— Секунду, Сергей Николаевич, я не успеваю.

После паузы Иванов продолжил:

— Крюки для буксировки спереди и сзади. Люк в днище для эвакуации экипажа.

— Там же всего двадцать дюймов до земли!

— А выбираться из горящего танка под пулеметным огнем вам не приходилось? Жить захочешь — протиснешься.

Сказано это было таким тоном, что возразить инженер не посмел.

— Правильно, что вы предусмотрели командирскую башенку, но все смотровые щели надо закрыть бронестеклом.

— Где я вам бронестекло возьму? — взмолился инженер. — Своего оптического стекла в России нет, все из Вены везут.

— Надо найти, Дмитрий Дмитриевич. Я не хочу, чтобы мне или кому другому шальная пуля в глаз попала. Продолжим. Механику-водителю вместо щели нужен смотровой прибор в крышке люка. В бортах нужны амбразуры с заслонками для ведения пулеметного огня из танка. Динамомагнето, аккумулятор, электрическое освещение — прекрасно, но все лампочки надо закрыть металлической сеткой, иначе осколки стекла полетят по всему отделению.

— Все?

— Нет, Дмитрий Дмитриевич, самое главное — танку нужно танковое переговорное устройство. Помните наушники в шлеме, ларингофоны и фишки? Иначе управлять танком будет очень сложно. Члены экипажа должны хотя бы слышать командира.

Инженер хлопнул себя по лбу:

— Как же я мог забыть! Мне-то мой проект казался совершенством, а вы с ходу столько недостатков в нем нашли. Вот что значит вовремя обратиться к знающему человеку! Мне проще представить танк в разрезе, а вам — в бою.

— Не перехвалите, Дмитрий Дмитриевич, а то нос задеру. Ничего серьезного в моих замечаниях нет, так, мелочи, их еще много вылезет, когда проект начнут реализовывать.

— Не такие уж и мелочи. Топливный бак надо опустить на днище, насос поставить, двигатель поднять, значит, трансмиссию перекомпоновывать придется… А что касается реализации, то я за этим к вам и приехал.

— Ко мне?

— Да, да, к вам. Помните, как однажды мы гусеничный трактор построили?

— Давно это было. А почему не хотите построить танк на заводе?

— Хочу, в Коломне есть все: станки, мастеровые, но завод загружен выполнением заказа по тракторам. Танк там никому не нужен, а вы будете кровно в нем заинтересованы. К тому же нужны будут броня, орудие и ваш, Сергей Николаевич, опыт. Все агрегаты завод вам поставит, вы только соберите.

— А деньги? Тут двенадцатью тысячами не отделаться, да и нынешний министр — не Редигер.

— Будут. К моему мнению в военном ведомстве прислушаются.

— Ладно, попробую вам поверить. В таком случае мне потребуется согласие Кондратьева и Ерофеев, он, кстати, до сих пор в нашей роте числится, а на завод откомандирован временно.

— Договорились, Сергей Николаевич! Через месяц ждите чертежи и Ерофеева.

Поручик и инженер ударили по рукам. Начиналась новая жизнь.

Ерофеев прибыл не в привычной серой шинели с унтерскими погонами, а в приличном черном пальто с меховым воротником и каракулевой шапке пирожком. Сергею потребовалось не меньше трех секунд, чтобы узнать старого друга в этом на вид средней руки купчике.

— Иваныч, я смотрю, ты совсем обуржуазился, скоро тебя раскулачивать можно будет! А ну-ка, руки покажи?

— И это вместо «здрасьте»! На, смотри, твое благородие, дракон царский!

Ерофеев сунул под нос Сергею свои мозолистые лапы, пропитанные машинным маслом. Ничуть не изменились.

— Вот теперь узнаю! Ну, здравствуй!

По давлению ручищ механика на свои ребра Сергей понял, что и сил у Иваныча не убавилось.

— А чего такой смурной? — заметив настроение Ерофеева, поинтересовался Сергей. — Или меня не рад видеть?