Дмитрий Светлов - Черный князь Страница 53

— Что-то вроде Макоши у славян?

— Ну да, — согласился Максим, — идол этой прародительницы находится в Крыму на горе Аю-Даг и по-гречески называется Парфенос.

— Сегодняшние парфяне и парфены никаким боком не пристегнуты к Парфянскому царству?

— Ты сомневался? — усмехнулся профессор.

— Нет, но мало ли что, — смешался Норманн. — Для меня и без парфян слишком много сюрпризов.

— Куда собираешься пристроить пойманных канадцев? — Максим неожиданно сменил тему разговора.

— Они из Канады? Не знаю, мужика следовало бы приблизить к Софье Андреевне, ей не ужиться с человеком четырнадцатого века.

— Логичное предложение, — согласился профессор, — не сложно сделать, она сама заинтересована. Скоро Ольгерда привезут, не думал о его дальнейшей судьбе?

Норманн выстроил в ряд канадские патроны, аккуратно сковырнул верхний пыж и высыпал дробь.

— А шут его знает! — безразлично ответил он. — Перевоспитывать поздно, возле себя держать опасно и возвращать нельзя.

— Дай ему удел и пообещай поддержку в борьбе за отцовское наследство, — посоветовал Максим.

— Не поверит, хотя… если сразу дать полк и пообещать оставить за ним… Не выйдет, нет у меня удела, — ответил Норманн.

— Не мучай патроны, они не подойдут к твоему ремингтону, слишком короткие. — Профессор покрутил пальцами пыж, затем смял его и выбросил. — Дай ему в удел Камышин.

— Не обидится? Вместо города одно название да трехметровый бурьян. В довесок пара сотен неустроенных крестьянских семей.

— Самая что ни на есть княжеская забота, он тебе спасибо скажет да из Литвы подкрепление выпишет, — уверил Максим.

Сейчас по всей Европе не найти безземельных крестьян, зато дворян без наследства более чем достаточно.

— Как ты думаешь, могу я попросить тверского или ярославского князя отдать мне нескольких дворян? — ссыпая порох в деревянный стакан, спросил Норманн.

— Для начала пришли Александру Михайловичу приглашение да почетное сопровождение, — с усмешкой ответил Максим. — Гость старше по родству, поэтому встречай перед воротами замка или за час до въезда в город.

К чему все эти глупые условности? Он не оспаривает старшинства и не претендует на княжеский терем в Твери. Ну и время, просто так ни встать, ни сесть, обязательно надо соблюдать непонятные правила. Ладно, секретарь подготовит вежливое приглашение, а Нил прогуляется в Новгород, заодно обкатает новичков второй княжеской сотни. Новые заботы наваливаются снежным комом, на носу свадьба, Выг мечется злым демоном. Тоже мне, знаток правил и обычаев! Поштучно высчитывает, что поставить на княжеский стол, что должно быть у ворот и сколько рыбин с кружками пива отвезти на площадь для угощения честного народа.

В назначенный час разукрашенные разноцветными лентами и искусственными цветами сани лихо подкатили к великокняжескому терему. Началось потешное действо с выкупом дороги, затем подходом к крыльцу и вызовом невесты. Торговались с шутливыми частушками и двусмысленными намеками, в оплату принимались только печатные пряники. Но вот на крылечко вывели невесту, княжна Анастасия шутливо оттолкнула подружек, затем обняла одну из девушек и громко пропела:

Ты, голубушка-подруженька!Потрудись-ка ты, пожалуйста,Причеши ты мне буйную головушку,Разбери-ка ты мне русу косу,Разбери мелко-намелко,Заплети-ка мне часто-начасто.Посреди моей русой косыВплети ленту алую.Завяжи ее в три узла,Не распалась бы моя руса коса,Не потеряла бы красу девичью.

Дружки подхватили на руки невесту и бегом отнесли в сани. Норманн щелкнул кнутом, и кавалькада на рысях помчалась по Белозерску. По сторонам мелькали радостные лица, люди что-то кричали и пускали в небо голубей. Вот и прируб городских ворот, сани осторожно съехали на лед Шексны и остановились, закончилась первая сцена затяжного спектакля.

Мила на мгновение прижалась к будущему мужу и легко выпрыгнула в объятия мамки. Впереди двухнедельная дорога, в окружении двух сотен всадников шесть кибиток тронулись в Новгород. Обоз с родичами и приданым уже на подворье Вянгинских, а Норманн увидит будущую жену только перед алтарем. Традиции, будь они неладны. Свадьба с первой брачной ночью должны проводиться в доме отца жениха, и никак иначе. Народ переоделся в походные одежды, и кавалькада не спеша двинулась по льду реки. Неблизкий путь сначала вел к Волге, затем у Холопьего торга предстояло повернуть на Валдай, а там их ждала столбовая дорога до Новгорода.

В этом году практически не было морозов, всю зиму зверобои промышляли с баркасов, и корюшка пошла на нерест почти на две недели раньше обычного. Из-под копыт лошадей летели грязь с мокрым снегом, а полозья саней то и дело неприятно скрежетали по земле. Валдай встретил настоящей весной без единого пятнышка снега, процессия пересела в поджидавшие дорожные коляски и покатила дальше. Вот и Новгород, засветло проехали ворота и завернули в Павловский монастырь, где после длительного и утомительного путешествия им предстояла последняя в холостяцкой жизни ночевка. Отстояв утреннюю службу, Норманн послушно позволил себя переодеть в новые наряды и вышел к открытой коляске. Он устал, очень устал, не радовали первое тепло и неожиданно яркое солнце на голубом небе.

Наконец вывели Милу, девушка повторила обрядовую песню, дружки под свист любопытствующей толпы усадили княжну рядом с женихом, и свадебная процессия двинулась в Кремль. Площадь и Софийский собор оказались битком набиты! У входа в собор поджидали отец с будущей тещей, у обоих в руках иконы. Пришлось минут двадцать простоять на коленях, благословение перешло в новые обрядовые песни, во время которых княжне распустили волосы. Наконец добрались до алтаря, где архиепископ Василий самолично обвенчал молодых. С обручальными кольцами чуть было не произошел облом. Норманн сам изготовил перстни, придав им изящество при достаточном весе золота и внушительном размере изумрудов. Архиепископ категорически отверг желание жениха «обручить кольцами», усмотрев в этом обряде языческие корни. Венчают коронами, которые символизируют переход под Божью милость. Положение спас один из пресвитеров, припомнивший обряд византийской знати с обменом перстнями-печатками. Когда к алтарю поднесли подносик с перстнями, архиепископ Василий сказал:

— В знак согласия обменяйтесь кольцами.

Невеста встревоженно глянула на жениха и удивленно спросила:

— Зачем? Ты меня еще веревками окрути, как делают волхвы.

— Мы с тобой объединяем два княжества, — шепнул Норманн и показал на медвежью морду в центре изумруда.

Мила улыбнулась и надела обручальное кольцо на палец мужа.

Гостям свадьба в радость, а молодым — тяжкая каторга. Дорогу от Софийского собора до крыльца дома Вянгинских молодоженам устлали персидскими коврами. Мила, а сейчас уже княгиня Анастасия Романовна, смотрела на мир сияющими глазами. Норманн привычно предложил молодой жене руку, но та по неопытности всего лишь взялась за локоть. Не беда, пройдет совсем немного времени, и статус жены станет привычным, одновременно появится привычка во всем опираться на мужа. Откуда-то сбоку к новобрачным пристроилась вереница носильщиков с приданым. Где они столько наскребли? Во время похода по княжеским хранилищам вещей вроде бы было намного меньше или Норманн просто невнимательно смотрел? За сундучками с золотыми и серебряными украшениями несли внушительные горки жемчуга, в которых самая маленькая горошинка была не менее полусантиметра в диаметре. Далее следовали одежды, ткани, меха, даже прутки серебра. Ну и ладно, это неинтересно.

На крыльце снова встречали родители, на этот раз с караваями. Норманн невольно напрягся в ожидании надоевшей приговорки типа: «Кто больше откусит, тот самый голодный». Но нет, от новобрачных требовалась всего лишь символическая проба как знак вхождения в семью. Причем Норманн куснул каравай тещи, а Мила отведала каравай свекра. Далее взялись за новобрачную, распущенные волосы заплели в две косы, уложили на голове венцом и закрыли шитым жемчугом кокошником с золотыми гривнами. Все, к мужу в дом входила полноправная жена!

Надежды на спокойное продолжение празднества сразу за порогом развеялись в прах. Новобрачных усадили напротив входа, и после торжественного вноса приданого началось одаривание молодоженов. Череда званых гостей казалась бесконечной, подходили с поздравлениями, сначала расцеловывали мужа, затем жену, после этого вручали подарок. Не было ни денег, ни золота, ни серебра. Подносили расписных кукол с намеком на многочисленное потомство, кружки, миски, ложки и даже доски. Обязательным условием являлись надпись с пожеланием семейного счастья и нравоучение мужу и жене.