Михаил Ланцов - Цесаревич. Корона для попаданца Страница 53

На фоне теракта и последующей истерии свадьба цесаревича прошла как-то очень скромно, можно сказать, даже камерно. Особенно в силу того, что император был сильно обеспокоен жизнью и здоровьем своего сына. Конечно, все формальности были соблюдены, но никаких пышных торжеств не получилось. Впрочем, ни Александр, ни Елена, ни представители британской короны не возражали против подобного. Поэтому особенно о свадьбе и не стоит.

Всю дорогу, что ехал цесаревич к себе домой после большой и сложной политической кампании в столице, он размышлял о том, что удалось сделать. Заодно черкая в блокнотике и считая. К счастью, Лена, ехавшая с ним в одном купе, хоть и увлеченно наблюдала за его манипуляциями, но совершенно не понимала, что именно он записывает. Ситуация упрощалась еще и тем, что для личных записей Саша использовал современный ему русский язык с соответствующей графикой скорописи и терминологией, совмещенной с огромным количеством сокращений, в том числе и на иностранных языках. Иными словами, прочесть его новым современникам такой текст было крайне сложно, а понять — просто невозможно.

Для девушки Саша был практически ожившей сказкой, а потому она была готова ему буквально в рот заглядывать. Это, конечно, было приятно, но в большой дозировке несколько напрягало. Из-за чего иногда у Александра проскакивали мысли о том, что он завел экзотическую форму домашнего животного. Впрочем, имея весьма мало времени на общение с молодой супругой, цесаревич не очень сильно раздражался от подобного обстоятельства.

С ним в Москву ехали и его два младших брата: семнадцатилетний Владимир и четырнадцатилетний Алексей. Они должны были по распоряжению императора «состоять при брате», а тот их всемерно обучать. Александр Николаевич всерьез опасался гибели Саши, особенно после взрыва кареты с Петром Андреевичем, а потому пытался сохранить хотя бы крупицу той пользы, что он мог принести для империи. Император не без основания полагал, что длительное нахождение братьев при цесаревиче и активное участие в его делах позволят им перенять и характер мыслей Александра, и его стиль работы, и множество разнообразных и крайне полезных знаний. Само собой, с братьями он провел разъяснительную беседу, буквально до состояния кашицы разжевав ситуацию, а потому они наравне с великой княжной буквально заглядывали цесаревичу в рот. Ситуация усугублялась еще тем, что Владимир, проходивший вместе с Сашей обучение в кадетском корпусе и училище, и без императора понимал уникальность личности своего брата, а потому относился с предельной ответственностью к порученному отцом заданию. Для самого же Александра ситуация оказалась совершенно необычной и довольно некомфортной, так как учитель из него был, мягко говоря, не очень.

Тут стоит отметить один момент, который очень часто всплывает в художественной литературе с историческими сюжетами. Называется он синдромом убогих потомков. Смысл его прост — дескать, современник, попавший в прошлое, столкнется с тем же уровнем понимания, что у него, а так как опыта жизни в местных исторических реалиях у него нет, то он будет проигрывать современникам практически во всем. На самом деле — все это одно большое заблуждение, существование которого указывали еще в средневековье арабы в наставлениях к историкам.

Смысл этого заблуждения сводится к очень занятному феномену, о котором мало кто догадывается, просто в силу того, что не очень хорошо разбирается в истории и психологии. Дело вот в чем. Умственные способности людей не меняются от поколения к поколению, так как и сам биологический вид остается неизменным. Как это ни прискорбно, но тысячу лет назад так же, как и сейчас, человек как вид имеет практически одинаковую конструкцию. Переводя в плоскость аналогий, можно сказать, что мы имеем серийное производство одной и той же платформы автомобилей на протяжении огромных временных промежутков с вариацией лишь комплектации и типа кузова.

Но тогда вы, уважаемый читатель, спросите, почему наши возможности вчера были гораздо ниже, чем сегодня? Ответ на этот вопрос очень прост и примитивен, впрочем, на него смогли ответить лишь совсем недавно — в ходе развития и становления так называемого информационного общества. Человечество, имея неизменную конструкцию минимального элемента (человека), развивается через накопление и обобщение актуальной информации. Иными словами, чем большим объемом и качеством осмысленной информации овладевает человек, тем выше он стоит на ступени интеллектуального развития. Конечно, идеалом в данном случае должен становиться некий сферический «людь» в вакууме, который обладает всей полнотой информации и имеет самые совершенные способы ее обработки.

Но это так, сказка. На самом деле мы имеем в любом деле куда более реалистичную картину, которая упирается в открытый еще Михаилом Васильевичем Ломоносовым закон сохранения энергии. Основная проблема, которая имеется у человечества, это условно фиксированная вычислительная мощность «компьютера», которые мы все носим на плечах. Подобная печаль, совмещаясь с не менее печальным ограничением на объем воспринимаемой информации в единицу времени, делает аппаратные ресурсы развития человеческого сознания неизменными на протяжении тысячелетий. Так вот. Чтобы повысить скорость и качество обработки информационного потока, человечество постоянно выдумывает все более совершенные алгоритмы, основанные в первую очередь на заготовках-формулах-инструментах. Ведь стремительный рост окружающего объема информации требует ее обобщения и упорядочивания, а не тупого запоминания.

Например, самые простые и примитивные методы сортировки некоего массива однородных элементов называются методами «пузырька», «сортировка вставками» и «сортировка через нахождение минимального элемента». При этом количество операций и, как следствие, времени на осуществление упорядочивания массива самое большое. Да, эти методы работают. Но на следующем витке развития им на смену пришли другие, более совершенные методы, такие как каскадная сортировка, сортировка слиянием и другие, позволяющие за аналогичное количество операций получить лучший результат. Пример, конечно, несколько специфический, однако он позволяет в более обостренной, утрированной форме описать характер происходящих в человеческом сознании изменений, обусловленных переходом к более совершенному инструментарию обработки информации.

Но мало этого, человек в условиях менее плотного информационного потока просто не в состоянии получить сопоставимый уровень развитого инструментария, чем этот человек в условиях более развитого мира. Просто потому, что ему неоткуда взяться. Этот человек при любом раскладе будет думать медленней и хуже своего аналога из будущего. Он так привык с детства, ибо за ту же единицу времени на него вываливается меньшая плотность потока информации. Конечно, нужно всегда делать поправки на эффект под названием «при прочих равных», то есть учитывать, что качество «человека» сильно варьируется из-за вариативности качества «установленных комплектующих». То есть одаренный человек вчера будет думать быстрее и качественней убогого человека сегодня. Впрочем, чем сильнее вилка в развитии этих «вчера» и «сегодня», тем больше нужна степень персональной одаренности человека для превосходства или даже паритета над «гостями из будущего».

Это как раз та самая печаль, на которую указывали некоторые, наиболее проницательные средневековые историки. Мир меняется, и сегодня он не такой, каким был вчера. То есть наши предки могли совершенно спокойно не понимать то, что сейчас кажется обыденным. Взять хотя бы футуристические картины начала XX века, когда на полном серьезе считали реальными ситуации, когда вся семья сможет вечером собираться возле камина, в котором будет идти ядерная реакция, освещающая и обогревающая дом. И подобные вещи повсеместны. То есть зачастую то, что кажется вопиющей глупостью или даже вредительством с высоты прожитых лет, оказывалось на деле обычным непониманием, которое упиралось не только в отсутствие нужной информации, но и способность ее быстро и качественно обрабатывать.

Вся эта выкладка нужна только для того, чтобы показать одно, весьма простое, но не самое очевидное качество. Дело в том, что человек, выросший в среде с более высоким уровнем качества актуальной информации, которая его окружает с детства, при прочих равных, намного лучше понимает происходящее, чем его аналог из более примитивного мира. Это очень четко и ясно коррелируется с известной фразой о том, что дети обычно умнее своих родителей. Не прямо, конечно, так как конструкция не меняется, а косвенно, так как они с детства получают доступ сразу к более совершенным способам обработки информации. Поэтому человек из более развитого мира будет восприниматься аборигенами более примитивного если не как Бог, то как отмеченный каким-то особым талантом, гений. Вспомните, как индейцы Америки воспринимали европейцев? Легенды и придания — это ведь просто сказки для детей, а тут они воочию увидели существ из мира более развитого, чем тот, в котором они живут сами.