Александр Мазин - Цена Империи Страница 53

Алексей замешкался, намереваясь задать пару вопросов, но Тевд Трогус решительно потянул его наружу:

— Давай-давай, варвар! Тут у нас — не там. Тут — римская армия. Здесь работают ногами, а не языком!

Черепанов усмехнулся.

«Вот так, Леха, — подумал он. — Здесь у нас не тут. Рикс варваров — это, конечно, круто, но до хорошего кентуриона тебе еще служить и служить!»

— Клянусь Юпитером! И это — скифы? — Максимин Фракиец издал такой звук, что ему позавидовала бы любая буккина[26].

Трогус — на правом фланге строя — ухмылялся во все двадцать шесть оставшихся зубов. Это была его идея: постричь и побрить варварское воинство. Многим, правда, это не понравилось, но новоиспеченный кентурион Алексий сказал: надо — и две дюжины цирюльников одиннадцатого легиона принялись за дело. Зато теперь эти бравые ребята смотрелись как надо. Даже лучше настоящих легионеров, потому что были куда крупнее и осанистее.

— Виват милитари магистр Максимин Германик! — рявкнули полторы сотни глоток.

Максимин захохотал. Ему понравилось. Командующий данубийской армией любил, когда его называли «магистром». И еще больше ему нравилось, слышать прозвище «Германик», то бишь «победитель германцев». Особенно — из уст самих германцев, которые, впрочем, никогда не отождествляли себя ни с термином «германец», ни с прочими племенами, коих склонные к обобщениям римляне именовали этим словом.

Надо сказать, что не только новобранцы произвели впечатление на Максимина, но и сам командующий просто-таки поразил и уцелевших воинов Коршунова, и его самого. Задирая голову, Алексей смотрел на шагающего вдоль строя человека-башню, и ему даже не верилось, что перед ним — живой человек. Верхушка легатского гребня на шлеме Максимина возвышалась над поперечным кентурионовским гребнем Коршунова (Генка подарил ему свой старый шлем) почти на метр. Вдобавок, несмотря на свой гигантский рост и немалый возраст, римский командующий, в отличие от большинства действительно высоких людей, сложен был очень неплохо. Не хуже Коршунова. Но когда человек-башня, наклонившись, навис над Алексеем, тому вдруг стало страшно. Что-то божественно-неумолимое было в чертах этого крупного загорелого лица. Пронзительный живой взгляд из-под тяжелых каменных век монумента.

— Твое имя? — прогромыхал сверху бас командующего.

— Алексей Виктор!

— Ты знаешь латынь?

— Да, немного… — Коршунов заколебался, не зная, как обращаться к гиганту. — Немного понимаю и говорю, Август…

— Как ты меня назвал, варвар с неварварским именем? — прорычал командующий.

— Август!

«Главное, — напутствовал Коршунова Геннадий, — не выказывать сомнений и страха. Он этого не любит более всего».

— Август, величайший[27]… прости, я не очень хорошо знаю латынь.

— Да! Не очень хорошо. Больше так ко мне не обращайся. Разрешаю звать меня Максимином. Это почти то же самое, верно? — Командующий повернулся и поглядел на свою свиту. Свита безмолвствовала. Легат Одиннадцатого Клавдиева Дидий Цейоний Метелл опустил глаза и поджал губы. Можно было не сомневаться: на первой же императорской аудиенции легат донесет об этом эпизоде Александру Северу и его соправительнице-матери.

— Этот дружок Черепа Алексий — под стать своему покровителю, — прошептал префекту Флору приехавший вместе с Максимином трибун-латиклавий одиннадцатого Деменций Зима. — С ходу угодил в любимчики Фракийца. Интересно, бороться он тоже умеет? Если так, Фракиец наверняка утвердит его в звании кентуриона. Цейоний уже утвердил. Наш легат был в восторге от того, что Череп наконец перестал вешать варваров. Небось хотел доложить: я, мол, перевоспитал самого свирепого кентуриона по эту сторону Данубия.

— Ха-ха! И каково ему теперь? Когда поднятый им в кентурионы варвар нарек Максимина Августом? — развеселился трибун-латиклавий. — готов заложиться на полсотни: месяца не пройдет, как Мамея узнает, что Фракийца назвали Августом и ему эта титулатура понравилась.

— Готов заложиться на две сотни, что через неделю половина легионеров армии будет знать, что варвар, который в прошлом году выпотрошил Питиунд, а в этом ограбил половину Нижней Мезии, нарек Фракийца Августом, — сказал префект Флор.

— Я не настолько глуп, чтобы отдать тебе свои деньги, — усмехнулся Деменций Зима. — Хотя насчет половины Мезии ты преувеличил.

— Ничуть. Более того, он ограбил бы и вторую половину, если бы не Череп. И это наверняка стоило бы нашему Цейонию легатства. Наместник Туллий Менофил съел бы его с потрохами. Иногда я даже жалею, что поддержал весной идею Черепа. Избавиться от цейония — большое искушение.

— Половины Мезии это не стоит, — сказал трибун-латиклавий. — Тем более что император может прислать нам еще большего идиота. Эх! Много бы я дал, чтобы слова варвара оказались пророческими!

— Пожалуй. Хотя думаю я: Максимин стал бы еще более жестоким, чем Каракалл[28].

— Чем плох Каракалл? Он многое сделал для армии. И еще больше мог сделать для Рима, если бы его не зарезали.

— Вот именно! — многозначительно произнес префект Децим Флор.

Вечером Максимин вызвал Черепанова к себе.

— Мне понравился твой сородич, — сразу заявил командующий. — Он ведь твой сородич, и только поэтому ты не вздернул его и остальных, как раньше?

Черепанов хмыкнул. Ну да, чему тут удивляться. Разумеется, у Фракийца есть осведомители. В том числе и в Черепановском подразделении.

— Ты, как всегда, прав, мой легат, — согласился Геннадий. — А я?

— Ты тоже.

Максимин лежал на широком удобном ложе, опираясь на локоть и прихлебывал из кубка. Черепанову, сидевшему на складном стуле, выпить не предложил.

— Августы расположены к тебе, но их терпение могло закончиться в любой момент, — пробасил командующий. — А я сейчас не хочу ссориться с императором. Мне нужно его согласие на военные действия по ту сторону Данубия. Мне это важнее, чем кровожадность какого-то там принцепса, ты понял?

— Да, мой легат. Я понял: ты одобряешь мои действия.

— Одобряю. Но не понимаю, почему ты сформировал из них регулярные кентурии, а не отряд вспомогательных войск. Эти скифы воюют по-своему, но воюют совсем неплохо. Клянусь Марсом, если бы не ты — они бы ушли безнаказанными! На! — Он протянул Коршунову кубок. — Глотни, Череп! Ты будешь вознагражден!

Вино было густое и терпкое. Хорошее вино — Максимин понимал в этом толк.

— Я не собираюсь использовать их в качестве обычных солдат, — сказал Черепанов. — Ты прав: это неэффективно. И намерен сформировать из них… — Геннадий задумался: как сказать по-латыни «спецназ»? — Я намерен использовать их в тех боевых действиях, где требуются быстрота и скрытность. Эти парни совершили два значительных перехода по Мезийской земле — и сумели остаться необнаруженными. Ты слыхал об этом?

— Что-то такое слыхал. Это важно?

— Безусловно. Провести тысячное войско по обжитой, к тому же неизвестной территории — и остаться незамеченными — это искусство. Представь, каковы они будут, если их забросить… то есть отправить на ту сторону, в леса, которые им более привычны. Что будет?

— Скорее всего, они перебегут к нашим врагам, — хмыкнул Максимин. — Вспомогательные войска следует использовать, но доверять им нельзя.

— Нельзя, — согласился Черепанов. — но в данном случае — можно. Потому что их вождю, Алексию Виктору, я доверяю полностью, а он умеет с ними управляться. Более того, я намерен попросить его навербовать еще несколько сотен варваров — из числа тех же готов-гревтунгов.

— Дай сюда кубок! — потребовал Максимин. — Почему — несколько сотен? Несколько тысяч! Столько, сколько он сможет.

— А деньги?

— Деньги будут! — уверенно ответил командующий. — У наместника Туллия целый фонд — на подкуп варваров. Я его аннексирую — и этого хватит на содержание десяти тысяч наемников в течение года.

— Думаешь, Туллий Менофил согласится?

— А куда денется! — Максимин запрокинул голову и выплеснул в пасть оставшееся в кубе вино: эффектное зрелище. — Я еще четверть налоговой казны из него вытрясу! И пусть попробует не дать! Но все-таки зачем ты сделал из своих скифов легионеров? Надеюсь, не только для того, чтобы нацепить на палец своего дружка золотой перстень кентуриона?

— Не только! — Черепанов засмеялся. — Пусть поучатся правильному строю. Но главное: я хочу, чтобы эти дикие скифы поняли, что такое дисциплина. А усваивать это лучше всего именно в регулярном строю. Мой пил[29] Гай Ингенс лично займется ими. Ты одобряешь?

— Делай, что считаешь нужным. Это твои люди. А если к следующей весне ты и твой сородич дадите мне хотя бы тысячу готовых в бою скифов, ты узнаешь, что такое щедрость Гая Юлия Вера Максимина! — и, понизив голос: — Ты понял, лев?