Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства Страница 54

— В основном все корабли в Луиланское приплывают, — продолжил Чустам, — у тех залив удобный — Сапожным называют, потому как в форме сапога. Только зачастую, чтоб на налоге сэкономить, всё равно через Слопотское везут.

— Амулеты по границе это как?

— Да вот Липкий рассказывал, так примерно то же, точнее не знаю. Что о нём, кстати, думаешь?

— Да, вроде нормальный, только… не знаю, сам себе на уме, что ли. И иногда слишком липкий.

Корм ухмыльнулся:

— Точно подметил. Зови троих — сварилось, — попробовал кашу Чустам.

После варева костёр сразу потушили, а перед сном, ещё раз передислоцировались, найдя сухой пятак на перешейке между двух болотин. Место так себе, сырое и неуютное, да и полянка была выше остальной местности, то есть видно нас. Но перешеек трёхметровой длины позволил бы нам сдерживать большее, чем наше, количество воинов, это и стало основным критерием выбора — потихоньку становились стратегами. Вернее Чустам прививал нам это. Извечный вопрос: что делать? — Оставили на утро.

Ночью попарно стояли на страже — по одному в каждую сторону. Вместе со мной попал Толикам. Моё место стражи было со стороны, откуда мы пришли, его — с противоположной. Огарик словно ждал, сразу проснулся и потянулся за мной. Стража предстояла мутная — утренняя. Я присел на землю у дерева.

— Давай, полечу, — прошептал он, при этом уселся на колени.

— Сам то, как себя чувствуешь?

— Нормально уже, я быстро восстанавливаюсь.

«Надо как-то объяснять парню, — думал я, пока наклонив голову под его руки, сдерживал свои, чтобы не начать чесать рану на голове, — что он уже большой и нельзя вот так усаживаться на колени». Или для его возраста это нормально? Как назло себя, в свете данного аспекта особо не помнил, в смысле прежнего себя. А нынешний… так я уже нож, будучи чуть постарше, в бедро первый раз засандалил. Я усмехнулся своим мыслям: «Нож в бедро! Да он сегодня к духам двоих отправил». Я потрепал вихры парня, когда он закончил лечение. Тот, свернувшись калачиком на коленях, уткнулся мне в грудь и стал засыпать. Ну…, какой он большой? Вот сложно вдруг стать… А кто я ему? Ладно, пусть крокодительница. Сложно стать родителем взрослого парня, ну, то есть большого, когда сам не имел детей. Из моей прежней жизни, мне вспомнился один знакомый, сошедшийся гражданским с девушкой, имевшей сына-первоклассника. Смешно и больно было слушать за стопкой, как этот ушлёпок «делает из парня настоящего мужика», то есть заставляет отжиматься, бороться и «держать удар» мальчишку, против его согласия. Мы со знакомым тогда здорово на эту тему поспорили. Мишка, бывший по природе своей невозмутимым, помню, тогда вообще вспылил. Через пару месяцев, девчонка ушла от знакомого без объяснения причин.

Мишка. Где ж ты сейчас? Ладно, если как я — в ребёнка…. Не-е, не в рабство конечно! Тьфу-тьфу. Огарик шевельнулся и начал сползать с колен. Я поправил его. Ладно, если в ребёнка, а если во взрослого селянина или мастерового из города? Вот что потом делать? У тебя, скажем семеро по лавкам, а ты сапожник, который сапог только носить умеет, и то, без портянок? М-да, я ещё хорошо попал. Плохо, конечно, но хорошо.

Вскоре утренниё лучи стали осветлять небо. Меня за плечо тронул Чустам, которого я заметил шагов за двадцать, вернее сначала услышал, а потом извернув шею, словно гусь — заметил.

— Чего не будишь? — прошептал он. — Твоя смена закончилась.

Я кивнул на мальчишку. Чустам молча сел рядом. Мы помолчали несколько минут.

— Хорошо, — вдруг прошептал он. — А помнишь, как у орков?

— Сейчас бы считали, — ответил я ему.

Мы, посмотрев друг на друга — улыбнулись. А жизнь то ведь чудесна!

Сзади вновь послышались вкрадчивые шаги. Чустам глянул и прошептал мне:

— Липкий.

— Ну, вы чего? — Вполголоса произнёс вор, тем самым, разбудив Огарика. — Мы там уже с копьями сидим. Один ушёл, другой… и никто обратно. Думали вас уже с отрезанными головами найти.

Огарик проснувшись, сразу заскоблил с коленей. Знает! Знает, что некрасиво уже в его возрасте! Хоть, это объяснять не надо.

Глава 22

Утром сначала скопом ощупали и опросили Большого. Тот был вялым и, на удивление, молчаливым, но зато живым. Потом был совет. Настоящий. Говорили больше часа. Изначально перемыли кости Швану, да воткнут ему боги кол, затем перешли к более конструктивным вещам.

— Я так и не понял, куда идём? — Спросил Клоп.

— Да…, — Чустам покосился на Огарика, планируя высказаться по мужски, но сдержался, — кто его знает куда идти.

Версий было несколько. Чустам предлагал «зарабатывать» и по прежней схеме: Клоп — хозяин, потом рабы Клопа, потом рабы на свободу. Я ратовал за север. Ну-у-у, допустим, что я стал свободным. Куда? Кому я нужен? Да тут ещё и Огарик…, вот уж кому нельзя в социум. А его бросить я тоже не могу — пусть будет, привязался, хотя если честно, то, как его бросишь? Ребёнка? Неожиданную версию предложил Липкий. Оказывается, портовые города, это довольно вольные сосредоточия преступности (где деньги, там понятно и желающие), в связи с этим, он предложил продать в портах всех лошадей там и последовать плану Чустама. Итог совещания был для меня неутешительным, хотя как неутешительным… особо я и не расстроился — мой план был основан просто на хотелках и фантазиях.

Итог — решили идти всё равно в Слопотское локотство, чтобы попасть в Луиланское. Короче, север контролировал так и так Слопотский локот — сволочь он — не мог рабам лазейку оставить.

Вторым вопросом совещания был вопрос процесса перехода из этого локотства, причём скорейшего перехода — балзон однозначно не должен забыть про нас. Через границу в неположенном месте после предупреждения воина идти не хотелось, хотя возникло некое сомнение — а не привиделось ли это нам? В том смысле, что покачивание головы? Если бы я был один, то сейчас, возможно бы засомневался под напором рабов, но ведь и Липкий видел…. Да и Чустам с аргументом про амулеты….

— А сколько человек подъедет, если нас обнаружат? — спросил я Чустама.

— Не знаю, не служил в страже, но думаю не менее десятка.

Немую паузу прервал Толикам:

— На обычном проезде тоже десяток.

— Это будет нахально, — прочитал меж строк предложение голубопечатного Клоп.

— Ничего, ты какие слова знаешь, — не удержался я от подкола.

— Не смешно.

— Не, мужики. Если тайно, то будет ли погоня или нет — не известно, а так нагло…, однозначно натравим на себя хвост. Предлагаю переехать ту же самую реку, только в самом неудобном месте, чтобы свести к минимуму угрозу преследования.

Как назло река была равномерна на всём своём протяжении, ну или на том десятке километров, по которому мы проехали. Самое плохое было то, что с этой стороны леса не было, а с той стоял плотный сосновый бор. Толикам предположил, что это не просто так, Огарик согласился, сославшись на слабее отголоски магии в земле.

— Жаль, что не через стражу, — высказал своё видение Клоп, пока ехали вдоль реки.

— Почему? — удивился Толикам.

— Так интересней было бы.

— Алтырей в роду не было? — спросил Чустам.

— Нет.

— Притянул беду. Давайте к реке!

Мы разом посмотрели туда, куда смотрел корм. Вдали, на расстоянии в пару километров, в нашу сторону неслось полтора десятка всадников. Выяснять дружественность намерений явно вооружённых людей мы не стали. Как оказалось, даже Ларк при случае может не бояться воды. Переправа была моментальной, лошади просто вынесли нас на противоположенный берег. Искупались в мерзкого вида воде всего трое — Толикам, Большой и я. Толикам в этот момент был пехом, Большой — побоялся потопить лошадь, я — аналогично, хотя потом уже осознал, что скажем Чустам, тяжелее меня и Огарика вместе взятых, а мой Звезданутый посерьёзней кобылы корма. Ну, хоть искупался. Ожидать и выяснять принадлежность воинов мы не стали, дали дёру по полной, то есть не жалея лошадей. Через час остановились и организовали круговую оборону, которую не снимали минут тридцать. Я был в качестве снайпера. Не верьте что у киллеров простая работа, за первых пятнадцать минут у меня глаза начали слезиться от пристального разглядывания зарослей. Преследователи так и не появились.

До вечера мы старались идти наиболее эффективно, то есть, пока лес — кто-то один идёт пешком, как только поле — скачем в галоп. Чустам, кстати, был против такого передвижения — мол, излишне привлекаем внимание, но кто бы его послушал — страх в голове — ужасная вещь.

В ночь остановились на отдых, хотя лошади были против — воды в округе мы не нашли. Огарик походил вокруг них, гладя руками морды.

— Пить не будут хотеть? — спросил я его.

— Нет, я так не умею. Просто успокоил.

Пока выдалась свободная минутка, я размышлял о сволочности людей, в Частности Швания. Ведь мог бы, как-то не подставляя нас провернуть всё? Или ему именно Огарик нужен был? Подкинул же Мир проблему. Каждый бдит только свои интересы. Гадко, но реалистично…. Пожалуй, только Клоп вон бессеребренник. Просто ради дружбы идёт с нами…. Или нет?