Алексей Волков - Штык и вера Страница 54

Лицо секретаря дернулось. Высокомерное выражение сменилось мгновенным испугом, последний – угодливым подобострастием.

– Извините, господа… – Секретарь торопливо вскочил. – Первого гражданина правительства в данный момент нет на месте. Я приложу все усилия, чтобы разыскать его как можно быстрее. Вы пока располагайтесь, чувствуйте себя как дома…

Земгусара словно унесло налетевшим ветром. Миг – и его не стало в кабинете, лишь издалека донесся его голос, но к кому он обращался и что говорил, офицеры понять не успели.

– Располагайтесь, барон. – Сухтелен указал на пару свободных стульев.

Офицеры сняли с плеч винтовки и присели среди всеобщего молчания присутствующих.

– Прошу прощения, господа! – Какой-то пожилой мужчина в хорошем костюме привстал со своего места и приблизился к гусарам. – Это правда?

Сухтелен холодно посмотрел на человека, сомневающегося в слове русского офицера. С его уст было готово сорваться язвительное замечание, и только робкое выражение на лице мужчины, словно тому очень хотелось удостовериться в прозвучавшем, остановило подполковника.

– Да, – коротко ответил Сухтелен.

– Слава Богу! – Мужчина размашисто перекрестился. – Еще раз прошу простить меня за некоторую назойливость, однако прошу не побрезговать и пожаловать ко мне в гости. Мои домашние будут чрезвычайно рады приветствовать в вашем лице нашу доблестную армию, которая всегда готова прийти на помощь добропорядочным гражданам.

Он хотел представиться, однако этому помешали остальные.

Людей словно прорвало. Спрашивали об отряде, его целях, о том, что, может, все возвращается на круги своя, тоже звали в гости, говорили о родственниках, служивших в армии, и все это одновременно, мешая друг другу.

Конечно, не все. Кое-кто, напротив, молчал, и в этом молчании чувствовался затаенный страх людей, что-то приобретших на волне всеобщего хаоса, а то и успевших что-то натворить среди такого же всеобщего беззакония.

Офицеры отвечали, как могли. Ни один из них ничего не сказал о численности отряда, но все коротко описывали царившее повсюду зверство, рассказывали об уничтожении городов и деревень, говорили о необходимости как можно скорее навести на земле твердый порядок.

Люди ужасались услышанному, соглашались, что так дальше быть не может, а кто-то пытался жаловаться в ответ, сообщая о тревожной обстановке последнего дня, об убийствах, которые совершались по ночам, об отсутствии уверенности в прочности власти.

Другие возражали, говорили, что это неизбежные издержки, а частью – и пустые слухи, на деле же все не так плохо, и, несомненно, будет лучше. Главное, что пала вековая тирания, и уж теперь они сумеют наладить свободную жизнь, просто для этого нужно время.

– Какое время? – едва не вспылил Раден. – На вас прет банда, после которой остаются только трупы! Пока вы разглагольствуете о свободе, другие благодаря этой же свободе действуют!

– Правительство не допустит… – довольно неуверенно отозвался кто-то. – У нас есть солдаты, они сумеют постоять за революцию.

Этого Раден выдержать не мог. Он демонстративно плюнул на пол и отвернулся от говорившего.

И было в этих простых действиях столько презрения, что в приемной вновь на некоторое время воцарилась тишина.

– Скажите… – прервала ее одна из женщин, но в этот момент дверь в коридор отворилась и в приемную в сопровождении давешнего секретаря вошел полноватый мужчина.

Холеное лицо никогда не знавшего невзгод человека лучилось самодовольством, и лишь в глубине глаз таилась тревога. Словно мужчина знал себе цену, но был не до конца уверен, согласятся ли с этим другие.

– Первый гражданин Смоленской губернской демократической республики Всесвятский, – представился мужчина и кивнул офицерам на дверь в кабинет. – Прошу, господа.

Перед словом «господа» Всесвятский невольно запнулся. Похоже, несколько отвык от данной формы обращения, но назвать офицеров гражданами все-таки не решился.

Кабинет оказался большим, под стать министерскому, соответствующе обставленным, и для полного подобия не хватало лишь официального портрета на стене. Но кого мог повесить правитель новоявленной республики? Не себя же! Хотя, глядя на Всесвятского, офицеры отнюдь не удивились бы этому.

– Слушаю вас, господа! – Нет, при всех своих претензиях на роль вершителя судеб первый гражданин не тянул. Хотелось бы, ох как хотелось, только и страшно было. А вдруг да сообщат, что никакой республики отныне нет, есть же Смоленская губерния, чей статус определен законами Российской империи?

Что тогда? Кто знает, какая сила стоит за прибывшими? Может, сам государь, видя, к чему привело его отречение, решил вернуться на законный трон, и офицеры представляют передовой отряд?

Гусары представились по форме, затем Сухтелен без дипломатических экивоков перешел к делу:

– Как вам, очевидно, уже сообщил ваш секретарь, мы… – подполковник в свою очередь тоже помялся, не зная, как обращаться к формальной главе новоявленного государства, – господин Всесвятский, присланы сюда от Особой бригады Русской армии. Цель нашего прибытия – осмотреться на месте, может быть, наладить взаимодействие, обсудить совместные меры по борьбе со всеобщим хаосом.

– Простите, с чем? – вежливо переспросил Всесвятский.

– С бардаком, – по-армейски сплеча рубанул Сухтелен.

– Но у нас, да будет вам известно, никакого, как вы изволили выразиться, бардака нет. Идет нормальное государственное строительство. Может быть, не все и не всегда получается, однако вы же должны понимать, какое нам досталось наследие и насколько непросто привести все в нормальный цивилизованный вид. Напротив, налицо крупный успех. За кратчайший срок после развала большой России благодаря созидательной энергии масс, всеобщей демократизации, активному участию всех жителей губернии мы буквально на пустом месте сумели создать небольшое, но свободное и устойчивое, не побоюсь этого слова, государство. В этом нам очень помог прогрессивный зарубежный опыт совершенных общественных формаций, разумеется, с учетом произошедших за последнее время социальных деформаций…

– …и идейных девальваций, – со скучающим видом добавил Раден.

– Да, именно, и идейных… – горячо подхватил разошедшийся Всесвятский, но вдруг прервался на полуслове: – Почему это девальваций?

– Не знаю. Просто слово звучное и созвучное, – признался барон, едва подавляя зевок.

Сухтелен осуждающе покачал головой, но глаза его выражали совсем иное.

Очевидно, Всесвятский ожидал другого отношения к своей прочувственной речи и теперь никак не мог понять, как относиться к реплике гостя.

– А, это вы шутите, – нашел решение первый гражданин правительства и снисходительно улыбнулся. Практически сразу улыбка сменилась суровым выражением лица. Соответственно, следующая фраза была произнесена строгим тоном. – Я бы все-таки попросил вас, господа, оставить свои казарменные шутки для другой обстановки. В данный момент мы обсуждаем абсолютно серьезные вопросы, и смех здесь не уместен.

– Кто же смеется, господин Всесвятский? – с деланным прямодушием возразил Раден. – Кстати, простите нас ради Бога, но как в вашем государстве обращаются к главе правительства? Вы же не частное лицо, чтобы называть вас по фамилии. Ваше высокопревосходительство, господин президент, гражданин председатель или, скажем, товарищ правитель?

– Народ называет меня первым гражданином – напыщенно ответил Всесвятский.

Раден только собрался спросить, кто в таком случае именуется последним гражданином, однако знавший своего подчиненного подполковник предостерегающе произнес:

– Барон!

– Я ничего. – Ротмистр выглядел самой невинностью.

– На чем мы остановились? – Всесвятский был выше армейских острот и не обратил внимания на реакцию офицеров.

– На белой акации, – все-таки влез Раден.

– При чем тут акация?

– И я думаю: при чем?

– Мы остановились на том, что ваша власть находится в процессе становления и практически распространяется лишь на Смоленск, – весомо заявил Сухтелен.

– Почему же на один Смоленск? Деревня тоже понимает всю сложность стоящих перед нами задач и полностью поддерживает все наши начинания… – Чувствовалось, что говорить первый гражданин вновь будет долго, но отнюдь не по существу.

– Бросьте к чертям! – Подполковнику надоело изображать из себя дипломата, тем более что такими темпами можно проговорить вплоть до прибытия отряда. – Мы проделали немалый путь по территории вашей республики, но нигде не обнаружили никаких следов власти. Более того, о самом существовании государства узнали совершенно случайно. Абсолютное большинство жителей даже не догадывается, что проживает в другой стране. Поэтому давайте говорить коротко и исключительно по делу.