Роберт Сойер - Люди Страница 55

Мэри глянула в сторону свадебного пикника. Понтер трудился над оленьей тушей с Жасмель, Трионом и Болом, но погладывал в их сторону. Будь он глексеном, Мэри, наверное, не смогла бы на таком расстоянии разглядеть выражение его лица, но на широком обличье Понтера всё было гораздо отчётливей и заметнее. Он определенно нервничал по поводу разговора, который Даклар затеяла с Мэри — и у него были дли этого все основания.

Она снова посмотрела на стоящую перед ней неандерталку, которая сложила руки на широкой, но не особенно выпуклой груди. Мэри уже заметила, что ни одна из виденных ей местных женщин не была в этом отношении одарена природой так, как, скажем, Луиза Бенуа. Возможно, в обществе, где мужчины и женщины большую часть времени живут раздельно, вторичные половые признаки не играют такой большой роли.

— Он мой соплеменник, — сказала Даклар.

И это правда, подумала Мэри, но…

Но.

Не глядя на Даклар в глаза и без единого слова Мэри Воган, женщина, канадка, Homo sapiens, пошла прочь в направлении группы людей, сдирающих рыжевато-коричневую шкуру с животного, которое один из них убил, по всей видимости, просто ткнув в него копьём.

Мэри не могла не признать, что еда была великолепна. Мясо — сочное и ароматное, овощи вкусные. Это немного напомнило ей поездку в Новую Зеландию на конференцию два года назад, когда всех делегатов пригласили на маорийское празднество ханги.

Но всё закончилось довольно быстро, и, к изумлению Мэри, Трион ушёл вместе со своим отцом. Мэри придвинулась ближе к Понтеру и тихонько спросила:

— Почему Трион и Жасмель снова расстаются?

Понтера, казалось, удивил этот вопрос.

— Но ведь до того, как Двое станут Одним, ещё два дня.

Мэри вспомнила дурные предчувствия, одолевавшие её, когда она давным-давно шла с Кольмом к алтарю. Будь у неё пара лишних дней, она бы могла передумать; неконсуммированный брак мог бы получить от Церкви настоящую, подлинную римско-католическую аннуляцию, а не ту поддельную, получением которой ей рано или поздно ещё предстоит заняться[59].

Но…

Два дня!

— Так… — начала Мэри, запнулась, и начала более уверенно: — Так ты не вернёшься в наш мир, пока здесь всё не закончится?

— Это очень важное время для… — его голос затих; интересно, подумала Мэри, он собирался сказать «для моей семьи» или «для нас»? — …для таких вещей. Ведь, по сути, меняется весь привычный мир…

Мэри сделала глубокий вдох.

— Значит, ты хочешь, чтобы я уехала одна?

Понтер тоже глубоко вдохнул, и…

— Папа! Папа! — К нему неслась малышка Мегамег.

Он присел так, чтобы их лица оказались на одном уровне.

— Да, маленькая!

— Жасмель забирает меня домой.

Понтер обнял дочку.

— Я буду по тебе скучать, — сказал он.

— Я люблю тебя, папа.

— И я тоже тебя люблю, Мегамег.

Она прикрыла ладошками губы.

— Прости, — сказал Понтер. — Я тоже тебя люблю, Мега.

Девочка заулыбалась.

— Когда Двое станут Одним, мы снова пойдём на пикник с Даклар?

Сердце Мэри подпрыгнуло.

Понтер посмотрел на Мэри, потом торопливо наклонил голову так, что надбровье закрыло глаза.

— Мы посмотрим, — сказал он.

Жасмель и Даклар подошли ближе. Понтер выпрямился и повернулся к старшей дочери.

— Я уверен, что вы с Трионом будете очень счастливы.

И снова Мэри что-то показалось неправильным в построении этой фразы. В её мире в ней обязательно прозвучало бы слово «вместе», но Жасмель и Трион, даже вступив в союз, проведут бо́льшую часть жизни порознь. На самом деле Жасмель, по-видимому, ждёт предстоит ещё одна церемония, когда она выберет себе женщину-партнёра.

Мэри покачала головой. Возможно, ей и впрямь стоит отправиться домой.

— Пойдёмте, — сказала ей Даклар, — мы можем добраться до Центра на одном кубе. Я так понимаю, вы снова остановитесь у Лурт?

Взгляд Мэри на секунду задержался на Понтере. Но если даже невеста не будет спать с женихом этой ночью…

— Да, — ответила она.

— Хорошо, — сказала Даклар. — Тогда давайте двигаться. — Она шагнула к Понтеру и, после секундного колебания, они обнялись на прощание. Мэри смотрела в сторону.

Мэри и Даклар почти не разговаривали по дороге домой. Напротив, после нескольких минут неловкого молчания Даклар затеяла разговор с водителем. Мэри рассматривала виды за окном. В Онтарио в наши дни практически не осталось первобытных лесов, растущих без вмешательства человека, но здесь такие леса были повсюду.

Наконец, её высадили возле дома Лурт. Партнёрша Лурт и она сама хотели знать всё о свадебной церемонии, и Мэри попыталась удовлетворить их любопытство. Маленький Даб вёл себя исключительно хорошо, сидя тихонько в углу — как потом объяснила Лурт, он был поглощён историей, которую читал ему компаньон.

Мэри знала, что ей нужно с кем-то посоветоваться, но — чёрт бы их побрал! — семейные отношения здесь были так сложны. Лурт Фрадло была партнёршей Адекора Халда, а Адекор Халд был партнёром Понтера Боддета. Однако, если Мэри правильно поняла, между Понтером и Лурт не было никакой особенной связи, так же, как…

Так же как не должно было быть никакой особенной связи между Понтером, чьей партнёршей была Класт Харбен, и Даклар Болбай, партнёршей Класт.

И всё же между ними определённо была связь. Понтер не упомянул её ни словом во время первого визита на её Землю, хотя часто говорил о том, как им оторванным и потерянным он себя чувствует, оказавшись вырванным из своего мира без видимых шансов вернуться. Он много раз упоминал Класт, которая к тому времени уже умерла, а также Жасмель, Мегамег и Адекора. Но не Даклар — по крайней мере, не в числе людей, по которым тоскует.

Могли эти отношения начаться совсем недавно?

Но, если так, то стал бы Понтер покидать свой мир на столь долгое время?

Нет, погодите. Погодите. Время это не такое уж и долгое — меньше трёх недель; трёх недель, которые попадают как раз между двумя последовательными периодами, когда Двое становятся Одним. Он не мог бы в это время видеться с Даклар, даже если остался бы дома.

Мэри тряхнула головой. Ей нужен не просто совет — ей нужны ответы.

И Лурт, похоже, единственная, кто может их дать в то короткое время, что осталось до того, как Двоих снова станут Одним. Но ей нужно поговорить с Лурт наедине — а такой шанс будет только завтра, в её лаборатории.

Понтер лежал на одном из диванов, растущих из деревянных стен его дома, и пялился в роспись на потолке. Пабо растянулась рядом на моховом полу и спала.

Входная дверь открылась, и вошёл Адекор. Пабо проснулась и кинулась его встречать.

— Привет, старушка, — сказал Адекор и потянулся почесать ей за ухом.

— Привет, Адекор, — сказал Понтер, не поднимаясь.

— Привет, Понтер. Как прошла церемония?

— Давай посмотрим на это так, — ответил Понтер. — Что самое плохое, что могло там случиться?

Адекор задумался.

— Трион проткнул себе копьём ногу?

— Нет, нет. С Трионом всё хорошо, и сама церемония прошла здорово.

— Что тогда?

— Даклар Болбай заявилась.

— Хрящ! — выругался Адекор, устраиваясь на седлокресле. — Ситуация хуже не придумаешь.

— Ты знаешь, — сказал Понтер, — говорят, что это самцы территориальны, но…

— Что случилось?

— Я даже не знаю. Вроде Даклар и Мэри не ругались и не спорили…

— Но они обе знают друг о друге.

— Я и не пытался ни от кого ничего скрывать. — Голос Понтера звучал жалко, и он сам это чувствовал. — Ты же знаешь, что Даклар свалилась на меня, как снег на голову, и я тогда даже не знал, увижу ли я ещё Мэре когда-нибудь. Но сейчас…

— Двое станут Одним послезавтра. У Жасмель для тебя времени не найдётся, я гарантирую. Помню наш с Лурт первый раз после заключения союза — мы почти не выходили на улицу.

— Я знаю, — сказал Понтер. — Я, конечно, повидаюсь с Мегой, но…

— Но тебе нужно решить, с кем ты хочешь провести остальное время и в чьём доме ты собираешься спать.

— Это нелепо, — сказал Понтер. — Я Даклар ничего не обещал.

— Мэре ты тоже ничего не обещал.

— Я знаю. Но я не могу её бросить, когда Двое станут Одним. — Понтер замолчал, надеясь, что Адекор не обидится на то, что он собирается сказать. — Поверь мне, я знаю, как одиноко может быть в эти дни.

— Может быть, ей стоит вернуться в свой мир? — сказал Адекор.

— Я не думаю, что ей это понравится.

— А сам ты с кем хочешь быть?

— С Мэре. Но…

— Да?

— Но у неё свой мир, а у меня — свой. Мы очень непохожи.

— Прости мне моё нахальство, но где в этой картине место для меня?