Владимир Корн - Золото вайхов Страница 56

Первым долгом я решил заехать в дом нашего возницы, Арона Клея, убитого в первом же бою, тем более что дом стоял с краю деревни, сразу при въезде со стороны замка.

Оставив Прошку с лошадьми на улице, мы с управляющим вошли в дом.

Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что хозяйство, и без того небогатое, приходит без мужских рук в упадок. Калитка открылась с трудом, плетень, подпертый палкой, опасно накренился, подгнившее крыльцо требовало ремонта и еще много чего указывало на отсутствие хозяина. А хозяина нет, он остался далеко отсюда, и вернуться уже не сможет.

У крыльца нас встретила женщина, еще молодая и достаточно привлекательная, если бы не следы известия о гибели мужа, известия, принесшего ей горе. Бледное заплаканное лицо, черные круги под глазами… Любила она его, к бабушке ходить не надо.

— Проходите, Ваша милость — пригласила она в дом тусклым бесцветным голосом и посторонилась, пропуская нас внутрь. Дом просторный, еще крепкий, везде чистота, но бедность так и лезет изо всех углов.

При живом хозяине достатка не было, а что теперь будет?

В дальнем углу на лавке сидели три девочки-погодки, старшей на вид лет двенадцать, тоже изрядно зареванные. Какие с них помощницы и замуж отдавать рано.

— Присаживайтесь, присаживайтесь Ваша милость. Может, испить чего желаете? -

— Молока — брякнул я, усаживаясь на лавку возле стола, жестом приглашая управляющего присесть напротив. Хозяйка изменилась в лице, подскочила к старшей и начала ей что-то объяснять в пол голоса, явно куда-то посылая.

Да у них даже коровы нет, к соседям ее посылают, мелькнуло у меня в голове. Как же они без коровы, это в деревне-то?

— Спасибо хозяйка, что-то перехотелось мне молока, да и времени нет. Присаживайся с нами, поговорим, да и по своим делам поедем.-

Женщина робко присела на краешек лавки.

— Как зовут то тебя, хозяюшка?-

— Гвалой родители нарекли.-

— Не уберег я твоего мужа, Гвала. Хороший Арон был человек и погиб как герой, других спасая — солгал я, чтобы хоть как-то утешить вдову. — Но не вернешь его теперь, а жить дальше надо, детей растить. Да и сама ты еще молода, вся жизнь впереди. Герент — обратился уже к управляющему — Завтра пришлете людей, чтобы хозяйство поправили, дел много, на целый день хватит. Плетень, крыльцо, крышу пусть посмотрят, еще что, Гвала лучше знает, сама подскажет — управляющий кивнул головой, сделаем. — И вот еще что, корова в хозяйство нужна, прямо завтра нужна, молодая и чтобы молока много давала. — Черт его знает, какой должна быть хорошая корова, надеюсь, управляющий разбирается в этом вопросе лучше меня.

Герент снова кивнул головой и это не проблема. -

Во время разговора я извлек из кармана один из трех кошельков, предназначенных для семей погибших, и постарался незаметно добавить в него горсть монет, в основном из серебра, но попалась и парочка золотых, что боюсь, не ускользнуло от внимания Герента.

Высыпав из мешочка звонко звякавшие монеты на стол, и, придерживая их рукой, чтобы не раскатились, я снова обратился к вдове.

— Гвала, это деньги заработанные Ароном. Видишь, здесь достаточно, чтобы зажить нормально. Я понимаю, что деньги очень слабое утешение за гибель мужа, но жизнь продолжается. А если возникнут трудности или проблемы, обращайтесь ко мне, или, если меня не будет, к Геренту и мы обязательно их решим.-

Женщина посмотрела на деньги и сказала.

— Здесь так много, ваша милость, куда я их спрячу, мне даже страшно…-

— Ну, это совсем не проблема, возьми, сколько считаете нужным, а остальные будут храниться у управляющего. В любой момент ты сможешь забрать их целиком или по мере надобности. Купишь обновки дочерям, вон какие красавицы растут, и про себя не забудь. И не волнуйтесь, мы вас не оставим. -

Я встал, подошел к вскочившей женщине, прижал ее к себе, всхлипнувшую, погладил по волосам и заговорил на ухо.

— Все, все Гвала, Арона не вернуть уже, а жить надо, у тебя есть ради чего жить.-

Подъезжая к следующему дому, попросил Герента найти ей работу, не потянет она одна хозяйство и дочери ей не помощницы. Подумав, тот ответил, что доктор просил найти ей женщину, чтобы убирала, еду готовила и так далее. Переговорит он с обоими, глядишь и выйдет что.

В доме Сентора мы долго не задержались. Его жена, женщина очень крупная, едва ли не в два раза больше покойного мужа, спокойно приняла деньги, тщательно их пересчитала, вышла в соседнюю комнату, пошуршала там и, выйдя к нам уже без кошелька, спокойно на нас воззрилась, мол, что еще скажете. Два ее уже совсем взрослых сына, очень похожих на мать и внешне и габаритами, не проронили за все время разговора ни слова, один даже позевывал украдкой.

Уже на улице Герант сказал, что в этом доме скорее ждали денег, чем возвращения мужа и отца. Я пожал плечами, в душе соглашаясь с ним.

В доме Кадьена тоже царило настоящее горе. Жена его, старшая дочь, девица уже на выданье, двое сыновей, парубки, все они тяжело переживали горечь утраты любимого мужа и отца.

Только младшенькая, сразу же оседлавшая мои колени, несмотря на жесты и шиканье матери, оставалась веселой и улыбчивой. Я покачал ее на колене, состроил пальцами козу, и она засмеялась, довольная.

Старшая дочь очень была похожа на Милану. Такую, какой я ее встретил два года назад, и возраст тот же, и фигурка, стройная и тонкая как тростиночка, только у Миланы черты лица тоньше. Я вспомнил о дочери, которую так и не увидел, ей немногим меньше, чем малышке, которую держу на коленях. Стоп, хватит ныть, все у тебя живы, здоровы, даст Бог, увидишься еще, у людей же горе.

Женю я Амина, женю на этой девочке, дочке Кадьена. Сам лично слышал его слова, когда он спас Амина от копья вайха, он в ответ на благодарность спасенного сказал в полу шутку, что не чужой человек, зять почти. Тогда внимания особого не обратил, а сейчас вспомнил.

Когда мы возвращались в замок, я все еще успокаивал себя мыслью о том, что вполне могло оказаться так, что именно я мог погибнуть. А домой вернулись бы они, и мне не в чем себя винить.

Так, с грустными делами покончено, теперь можно подумать и о живых. Лишний день праздника никому не помешает. Сейчас, в этот период, когда дожди льют практически постоянно, особых забот у крестьян нет, пусть погуляют, тем более есть повод и еще какой.

Праздник удался на славу, народ веселился от души, употребляя вино и танцуя под музыку местных музыкантов.

Пришли и из Кривичей и из Малых Лук, всех позвали, никого не забыли. Я вальяжно сидел во главе одного из двух длинных, наспех сколоченных столов, заставленных всевозможными яствами. Присутствовали и открытые настежь бочонки с пивом и вином. Все мои парни были здесь и веселились вместе со всеми, за исключением Шлона, сторожившего наши богатства и Амина, пропадавшего неизвестно где. Хотя и гадать не надо, он с дочкой Кадьена, где же ему еще быть.

Всегда невозмутимый Ворон лихо отплясывал с двумя сельчанками, улыбаясь им из-под усов. Кот что-то нашептывал на ушко совсем поплывшей красотке в яркой, праздничной одежде. Пелай, сидевший за столом, одной рукой обнимал за плечи жену, другой же лихо рубал невидимых врагов, которых было, судя по количеству движений не менее десятка, а то и все два. Проухв, как на карусели, кружил двух девиц на вытянутых руках.

Нектор обстоятельно что-то доказывал седоусому и седоголовому мужчине старше его лет на двадцать. Время от времени он подливал себе и ему в кружки, и делая знаки поджидавшей его женщине с корзинкой в руках, из которой торчали горлышки бутылок и половинка жареного гуся.

Коллайн исчез еще раньше, я даже не успел заметить, когда и с кем.

Обе моих служанки вертелись рядом, обслуживая гостей и не забывая про меня.

Наконец я решил, что пора и отдохнуть, решительно допил кубок и встал.

Кубок, доставшийся мне по наследству от прежних хозяев, имел на своем боку герб дома Вандереров, своего такого у меня еще не было. Но в остальном был хорош, и красивый и вместительный, так что я без зазрения совести пользовался им в свое удовольствие. Поднявшись на ноги, оглядел присутствующих и здраво решил, что мой уход веселья не испортит. Скорее наоборот, по себе знаю, присутствие начальства напрягает, а я ни кто-нибудь, а барон и благодетель.

Подскочившая Камилла поинтересовалась, не проводит ли господина барона в опочивальню, на что я милостиво махнул рукой, проводи. Заодно и Шлона сменю, вход в сокровищницу замка лежал через мой кабинет, далее через спальню и уже из спальни шел в подвал замка. Предусмотрительно надо сказать, твои богатства, ты и сторожи.

К замку я шел твердой и мужественной походкой местного владетеля, а то, что меня кренило на правый борт, в сторону поддерживающей меня Камиллы, так это просто усталость скопилась в моих членах, как результат тяжелого похода, только и всего.