Гера Греев - Истинно арийский попаданец Страница 56

В общем, что этот шарик на голове, что жилетка от мелких осколков полностью защищает, да и пуля маузера ее с 300 метров не пробивает.

Да я понимаю, чем они тебя напрягают — у нас такого панибратства, что бы к командиру по имени обращались — в дурном сне не приснится. А уж что бы в присутствии ГЕНЕРАЛА, без его приказа сидели и глазами не ели, это уж совсем ни в какие рамки не лезет.

Ну, да ты к этим ребятам еще приглядишься. Ребята золото, просто иначе чем мы обучены и по другому уставу служат. Но именно по уставу.

Ты помнишь, я в прошлом году на штабные сборы летал.

Так вот как раз туда, где Рокоссовский и его команда таких ребятишек обучали.

Вот такое обучение, тебе бы точно в дурном сне не приснилось — лежат гранатометчики в окопчиках и бьют по прущим на них танкам, а танки у них над головой трассерами по дальним мишеням шмаляют. Прут прямо через солдат, а те только в свой окопчик вжимаются, а пропустив над собой железную, многотонную дуру, вскакивают и бьют ему вдогонку.

Прямо через солдат танки и идут. Окопчик хоть и бетонный, да только-только, чтобы задницу на гусеницы не намотало.

Я там на многое насмотрелся — это другая армия и другие солдаты. Нам самим скоро переучиваться придется. А то будем, как тот кавалерийский комэск, которого танковый полк принять заставили, а он на "радостях" новые седла на все подразделение запросил.

На стальных, дырчатых шестиугольниках аэродрома подскока, залитых синим, обманчивым светом ночных прожекторов, посреди заросшего ельником Полесского болота, шла привычная ночная суета: техники прогревали моторы; оружейники проверяли боеукладку или, всунув стволы в деревянные ящики глушителей, отстреливали перед полетом пулеметы; взлетали и садились, переключившие выхлоп на глушители, разведывательные и связные автожиры.

Руденко повернулся к своим летчикам, расположившимся под накрытым маскировочной сетью тентом, освещенным несколькими синими лампами.

Товарищи, если не произойдет ничего исключительного, всем нам через несколько часов идти в бой. Точкой перехвата противника будут наши приграничные аэродромы, на которых, сейчас взамен перелетевших на подскоки машин, установлены макеты и раскатываются рулоны с масштабной типографией.

Летчики оживленно заперешептывались, кто-то сдавленно захихикал.

Еще раз повторяю — наша основная задача на первом этапе это уничтожение штурмовой и бомбардировочной авиации противника — первая по важности цель это пикировщики, по ней работают ударные И16_1М и И_16С1 из своих "малокалиберных" дробовиков дротиковой шрапнелью, их поддерживают и прикрывают И16_24ПП.

Часть мигов, МИГ_1, идет с превышением, параллельно ударным, прикрывает ударные пары и добивает тех, кто выскользнул. Вторая часть, на новых МИГ_ МК1 строит круг на трех тысячах и блокирует истребители противника.

Я еще раз повторяю — блокировать, это не значит ввязываться в воздушную дуэль.

До тех пор, пока немецкие истребители не мешают работе ударных групп, они интереса не представляют и тратить на них горючее и боеприпасы запрещаю.

И того и другого должно хватить на все время боевой работы ударных машин.

Тот, кто без крайней необходимости ввяжется в собачью свалку и по чьей вине будет сбит косомордый, двуххвостый или ишак поддержки, пойдет под трибунал.

В случае появления скоростных бомбардировщиков, в частности — юнкерс_88, по ним так же работают несколько машин МИГ_МК1.

Товарищ Супрун, я еще раз напоминаю — ваши инжекторные миги имеют значительно меньшее полетное время, чем ударные машины, а прикрытие нам нужно на все время атаки, до тех пор, пока ударные, расстреляв боезапас, не смогут уйти для возвращения домой на малую высоту где мессершмиты им не страшны.

Для этого, ваше время вылета так же сдвигается на 10 минут после вылета основной группы.

Увидев отблески глиссадных фонарей, загоревшихся на поле за его спиной, Руденко повернулся и посмотрел на И_16С1 под номером 77, на котором летал командир бомбардировочного полка полковник Подмогильный.

Резко, по вороньему, сбросив скорость и чиркнув посадочным крюком по плитам, машина захватив гап_стоп трос, клюнула носом и под свист тормозных барабанов остановилась.

Пилот, спрыгнув с крыла, снял с помощью механика наземной команды парашют и быстрым шагом направился к тенту.

Привет Игнатьевич, сходу наехал он на вышедшего ему навстречу Руденко. Мне тут дополнительную цель подбросили, причем с самого верха — Подмогильный картинно закатил глаза к потолку — ну этот, старый польский отстойник, в ста пятидесяти километров от тебя.

Это Брестская крепость что ли!? Ну и чем она Павлу Федорычу так приглянулась? Там ведь кроме кирпичной цитадели и укреплений толковых нет.

Бери выше Михайлович — говорят, когда эту польскую казарму Жигареву впаривали, он по стойке смирно стоял!

Кто, это был — не знаю, со мной не поделились, но мне Федорыч час мозги вправлял об ответственности этого задания, аж вспотел болезный.

В общем, так — это сейчас наша с тобой зона ответственности — твоим истребителям и ударным прикрыть ее от излишнего внимания немецких бомбардировщиков, а мне с панцерваффе мазурку станцевать и все это не менее трех месяцев.

На самом верху хотят, что бы это старое чудо до конца июля простояло, а потом мы должны помочь вывести оттуда людей.

Руденко матюгнулся — они что, там, на верху, совсем охерели и собираются до зимы с немцами валандиться. Я и так приказы один другого дурней получаю, перед пилотами стыдно. Заигрались в штабные войнушки, мать вашу…

Подмогильный неодобрительно покачал головой — ты с этим парень не шути, тут, за последнюю пару месяцев, знаешь сколько голов, за каждый не вовремя сданный дот полетело.

Ты про Хрущева слышал — говорят, прямо в Смоленске допрашивали, визжал как поросенок — что там было, не знаю, но сдал всех. Сейчас аресты идут. Хорошо хоть только чиновникам из его свиты и кое-кому из хозяйственников яйца откручивают.

В общем, крепость прими всерьез. Да и не такая она беззащитная — я, как раз, последний месяц ее в утренние и вечерни часы от немецкой авиа разведки прикрывал — туда каждую ночь, транспорт за транспортом шел, видимо серьезные работы велись.

Да и не нашего это ума дело — приказали, значит прикроем. Да и удобно она к подскокам нашего крыла расположена можно в перегруз работать.

В общем, считай, я с тобой работу согласовал.

На гатях из тонких сосенок, уложенных прямо на песчаную косу притоки, под пятнистой маскировочной сетью, вяло переругивались несколько механиков водителей батальона плавающих танков, изредка огрызаясь на подначки десантников.

… Тяни, тяни гусеницу — чудо брянское — потеряем чулок, сам в болото полезешь вылавливать.

Да куда больше, комод (сленговое — командир отделения) — порвем резину нахер.

Усрешься рвать — там по всей длине стальные тросики завулканизированы.

Слыш Володь — че мы с этой резинкой паримся — выскочил на чистую воду и айда…!?

Тебя салагу зеленого не спросили — ты на берег выбираться собираешься или как? Или ты по грязи на брюхе плавать собрался!?

Кто то из десантуры подкинул свои пять копеек — да он с резинкой не хочет — в живую ему с немками приятней будет…

А вы еще побазарте — вступился за своего мехвода отделенный — вот он вам нечаянно намотает буксирные троса на гусеницы и будете, после купания, в своих резиновых галошах, веслами махать.

Нее — ответил кто то из десантуры — веслами потом махать будем. Сначала всем десятком залезем к тебе на броню и люки открыть не дадим.

А вот когда пузыри пускать начнете, тогда и пересядем в свои галоши и своим ходом поплывем к кухне.

Все, включая экипажи плавающих, заржали.

Не, ну ты посмотри брянской, как у них мозги то сразу заработали — нас потопить, а потом, под шумок, подальше от немцев и поближе к кухне.

Не, грести их до точки высадки мало заставить — выскочим на берег, давай сразу ходу, пусть по колено в заливной луговине за нами бегут.

Не губи благодетель, захихикал кто то из отделения — лишний глоток шнапса из трофеев нальем.

Кто то тяжело вздохнул, до шнапса еще добраться надо и, причем без поддержки СОТов (самоходная огневая точка — на уровне роты — 85мм миномет), они туда даже в резине не пролезут, а с флангов им нас трудно поддерживать, далековато будет.

Во, блин, расстонались — пренебрежительно повернулся Владимир, вытирая тыльной стороной кисти брызги грязи с лица — гранатометами прижмем — у немцев еще хуже положение, они вообще здесь еще, недели три, без всякой брони будут.

Да и потом, даже их двойки и тройки здесь не везде пройдут, а мы на своих конях гонять их по заливным лугам и лесочкам будем.