Михаил Ланцов - Славься! Коронация "попаданца" Страница 57

Причем подогревалось все это довольно грамотно. В частности, получив в свое распоряжение шикарный зал, построенный для Земского собора, Александр решил его использовать максимально эффективно. То есть для регулярных публичных встреч с представителями средств массовой информации и различными делегациями. Так что, к 17 маю 1869 года его дооборудовали более совершенной системой освещения, системой вытяжной вентиляции и комплексом разнообразного аудио-, фото- и видеооборудования.[102] А до конца 1870 года планировалось установить в нем первую в мире опытную систему кондиционирования, с охлаждением или подогревом воздуха и его фильтрацией. Превращая, таким образом, зал в некую витрину для демонстрации ряда передовых технологий.

Император отчетливо понимал, что пресса абсолютно продажна, но все равно заигрывал с журналистами. Ведь политика компании — это одно, а личное мнение — это совсем другое. И Александр старался сделать все от него возможное, чтобы общение с ним для журналистов стало приятным и почетным, надеясь, что впоследствии это будет находить отражение в текстах, написанных про него. Немного другой полутон, чуть меньше язвительности, легкий дефицит негативных эпитетов в обличающей статье — и то хлеб.

Конечно, такой способ контроля довольно слаб и малоэффективен. Но Саша считал, что необходимо к проблемам подходить комплексно.

С одной стороны, он проводил политику паевого вхождения в долю или покупки через подставных лиц европейских газет и журналов. Тем самым формируя медиахолдинг News World. Причем действовали, не сильно скрываясь, — холдинг зарегистрировали в Лондоне. А его владельцем стал некий Эрнест Дж. Билко. Само собой, под этим псевдонимом работал агент Имперской разведки Алексей Петрович Крючков, проявивший особые качества по классу английского языка и первостатейной проходимости. Его фон Валь смог получить совершенно случайно после того, как люди Путятина бегали за ним по городам и весям, пытаясь просто взять под стражу. Он, видите ли, жил от разводов и авантюрных спекуляций. Просто Остап Бендер во плоти. Поймали. Побеседовали. И Алексей Петрович согласился работать на благо Отечества, тем более что теперь ему спину будет прикрывать мощный аппарат Имперской разведки, а заниматься он станет тем же, что и раньше, — вешать людям лапшу на уши. То есть работа для души и с гарантиями. Так вот. Эрнест Билко, британский «верноподданный», уже полгода занимался тем, что сосредотачивал в своих руках различные печатные издания Европы на деньги, которые он, по его словам, «нашел на старом испанском галеоне, что прибило к берегам Бразилии». Для чего в Москве были изготовлены целые сундуки, полные эскудо[103] зари освоения Нового Света и песо[104] той же эпохи. Как вы понимаете, открытой финансовой поддержки Эрнеста Александр проводить не мог, поэтому осуществлял через этот канал легализацию награбленных в Австрии ценностей, просто переплавляя их в нужные для поддержания легенды монеты.

С другой стороны, Император работал с коллективами редакций. Холя и лелея всех журналистов, которые выказывали интерес к России. Так сказать, окружал противника с обоих флангов. Причем подход был универсален как для отечественных журналов, так и для иностранных.

К маю 1869 года он потратил уже свыше двухсот миллионов рублей серебром на формирование контролируемого присутствия в медиапространстве всех европейских государств. Но он на этом не останавливался и продолжал развиваться. Например, на базе ряда издательств он уже занимался тем, что развертывал общемировой бренд журнала «Коммерсант», который должен был в феврале 1870 года начать издаваться с регулярностью раз в две недели на русском, английском, немецком, французском, итальянском и испанском языках.

Казалось бы, довольно бесперспективное, по меркам современников, вложение средств велось методично и бесперебойно, потому как Саша отчетливо помнил, как сильно средства массовой информации влияли на общественное мнение, фактически формируя его. Можно было даже сказать, что до появления кино газеты и журналы являлись одним из фундаментальных столпов пропаганды.

Так вот. Журналисты по очереди подходили к одному из трех установленных в зале микрофонов и озвучивали вопрос, после чего Император давал свой ответ на него. Этот долгий, нудный и довольно непростой процесс перемежался фотосъемкой выступающих, панорам и прочего, дабы впоследствии снабдить журналистов хорошими фотографиями. А фоном с нескольких площадок велась видеосъемка всего действа довольно простыми черно-белыми камерами на целлулоидную пленку, как видео, так и звука, через гальванометрический фонограф. Так сложилось, что Император очень своевременно, передал сотрудникам НИИ электротехники, химии и точного машиностроения «разведданные» о совершенно новом устройстве. Вот они и постарались, тем более что целлулоид был к тому времени уже известен, как и многие другие элементы видеокамеры, так что им оставалось лишь «скрестить ежа с ужом». Конечно, все оборудование приходилось выполнять с ювелирной точностью, изготавливая поштучно, а качественная кинопленка оказалась «по зубам» только лаборантам в НИИ химии, но результат был достигнут. То есть уже двадцать семь аппаратов вели съемку коронации, торжественного шествия и празднества в течение всего дня. А несколько — продолжало съемку Красной площади и ночью.

Правда, тут стоит пояснить, что назначения странных аппаратов причудливой формы, которые забавно стрекотали и шевелились деталями механизмов, никто из непосвященных не понимал. А руководство государства и сам Император таинственно улыбались и отшучивались. Поэтому, памятуя о поразительном сюрпризе, связанном с «передачей звука на расстояние посредством проводов», общественность стала ожидать чего-то аналогичного. Ну и, как следствие, строили самые причудливые предположения. К счастью, ни одно из них не совпадало с реальным предназначением устройств, поэтому и Имперская контрразведка, и прочие службы довольно спокойно относились к подобному легкому мандражу, вызванному очередной неопознанной новинкой.

Одним из последних мазков, в полной мере завершающих «картину маслом» той встречи, стало то, что на пресс-конференции, посвященной публичному объявлению об обручении Императора с Луизой, присутствовала помимо русской, еще и шведская сторона в лице короля и главы Риксдага. При этом вели себя обе составляющие переговорного процесса не как некие независимые стороны, а как единая команда — частенько совещаясь, постоянно передавая записки, о чем-то тихо переговариваясь, иногда улыбаясь и отпуская никому не слышные шутки. Ведь микрофоны включались из пультовой комнаты только тогда, когда в этом была нужда. Общее впечатление было такое, что это старые приятели — настолько гармонично все выходило.

ГЛАВА 3

— Александр, — Карл пыхнул сигарой, наслаждаясь ароматным дымом, — а не поспешили ли мы с объявлением помолвки?

— У нас не было выбора. Боюсь, что венчаться и короноваться Луизе желательно до того момента, как ее живот округлится. Я не уверен, что это произойдет, но, если мы промедлим и Фортуна от нас отвернется, то…

— А вы?.. — многозначительно спросил у Императора Карл.

— Да. Ваша дочь держалась достойно, дожидаясь венчания, но нужно было вывести Риксдаг из равновесия, поэтому мы сознательно пошли на нарушение условностей. А потом я помог слухам дойти до адресатов. С ведома Луизы, разумеется. После чего провел несколько приватных переговоров с наиболее влиятельными предпринимателями Швеции, сделав им очень интересные коммерческие предложения. А дальше вы все знаете — Риксдаг пошатнулся в своем равновесии и двумя третями голосов сделал выбор в пользу заключения династического брака, а также начала переговоров об унии между нашими странами.

— Какая замечательная провокация! — улыбнулся Карл. — И ведь сработало!

— Отчасти, — задумчиво затянувшись сигарой, сказал Александр. — Вы же понимаете, что процесс оформления унии — дело весьма сложное и тонкое. Боюсь, что теперь только основные торги и начнутся. В Швеции ведь нет единства. — Император выдержал паузу, а потом прямо взглянул в глаза Карлу. — А вы сами, хотите этой унии? Ведь если говорить начистоту, то… вы фактически сдаете Швецию России. Ради чего? Что это дает вам?

— Мне? — Карл посерьезнел лицом и задумался. — Вы понимаете, Александр. Я не люблю свою жену. У нее, знаете ли, скверный характер. Да и с братом я не сильно рад общению. Причем это взаимно. Луиза — это по большому счету единственный человек, ради которого я готов даже рискнуть жизнью, если придется. Она для меня все… Я всегда мечтал, чтобы Всевышний подарил мне сына, который сменит меня на престоле. Да не просто сына, а такого, чтобы я мог им гордиться. Радоваться его успехам. Смотреть, как он, подобно моему деду — Жану Батисту, достигнет славы как на поле боя, так и в государственных делах. Но Всевышний ограничился лишь дочерью в своей безмерной щедрости, если не считать умерших детей и бастардов. Вы бы знали, как я переживал из-за этого. Иногда я выл от бессилия что-то сделать. — Карл отпил коньяку и немного молча подымил сигарой, смотря на огонь камина. — А потом появились вы.