Владимир Контровский - Авианосцы Евразия против Америки Страница 57

Война стучалась в двери американского дома – и в атлантические, и в тихоокеанские, – а Европа оживала, забывая о затемнении и прочих прелестях военного времени. Война ушла за океан, и в кинотеатрах кайзеррейха и всей Европы с большим успехом шёл фильм «Карибская битва», в котором континенталы крушили авиацию и флот США, а прекрасные (и не очень одетые) смуглокожие туземки самоотверженно выхаживали раненых тевтонских воинов.[79] И война в этом красочном кинофильме казалась красивой и совсем не страшной.

Афиша фильма «Карибская битва»

1942 год, ноябрь

Бетонный пол толкнулся в подошвы. Затряслись проволочные сетки потолочных ламп, по стенам прошуршала цементная пыль, выбитая из стыков плит содроганием земли; среди людей, набившихся в длинный пенал бомбоубежища, пронёсся тихий вздох, похожий на приглушённый стон.

«Война пришла к нам, – рассеянно подумал старый Джейкоб, – раньше такого не было никогда… Мы всегда считали, что убивать и умирать будут где-то далеко, за океанами, и в Первую Мировую так оно и было. А теперь – теперь шестимоторные германские летающие чудовища каждую ночь взлетают с аэродромов Гренландии и бросают на наши города бомбы с чёрного неба. Война пришла к нам…».

Земля снова вздрогнула, послышался отдалённый гул.

«Тяжёлая фугаска, – отметил старик. – Эти твари обычно сбрасывают планирующие бомбы на доки Ньюпорт-Ньюса и причалы Норфолка, целясь в корабли, но иногда они дарят и такие подарки. И если такая штука попадёт сюда, этот чёртов каменный ящик станет одним общим гробом для всех, кто ищет здесь спасения: и для домохозяек, и для сезонных рабочих, и для клерков, и для уличных торговцев. Я-то ладно, я прожил долгую жизнь, а вот малыш Джо и его сверстники, которым всего одиннадцать лет, – их-то за что?».

Он посмотрел на внука, сидевшего рядом с ним обхватив колени и уткнувшись в них подбородком. В глаза мальчика отражался свет ламп, и было видно, что ему страшно, очень страшно, но Джо старается не подавать виду: он ведь настоящий американец и настоящий мужчина.

– Ничего, малыш, – негромко произнёс старик, касаясь ладонью волос внука, – наши парни на «чёрный вдовах»[80] поджарят задницы этим поганцам-тевтонам и прогонят их прочь. Скоро всё это кончится, и мы пойдём домой: наш домик цел, а что взрывной волной выбило оконные стёкла, так это пустяки, верно? А потом со смены на заводе придёт мама…

Джо промолчал, сосредоточенно глядя прямо перед собой.

«Он ещё не знает, – с горечью подумал Джейкоб, – что мой зять, его отец, месяц назад не вернулся из боевого вылёта на Карибах. Мы ему об этом не говорили… Конечно, Сэмми мог не погибнуть, а попасть в плен, но… Эх-хе-хех…».

– Кончится налёт, – очень тихо сказал вдруг мальчик, – а война? Мистер Аарон Смит, наш школьный учитель, говорил, что против нас воюет весь мир. Континенталы завидуют нашему богатству, нашей свободе и демократии, и хотят нас уничтожить. Значит, они все плохие, а мы – мы хорошие, да?

– Наверное, Джо. Твой мистер Смит образованный человек: он знает, что говорит.

– Я недавно прочёл книжку «Lord of the Rings». Её написал один англичанин, Толкин его имя.[81] И в этой книге рассказано, как силы Тьмы поднялись, чтобы сокрушит силы Света, и как злые орки…

– Кто?

– Орки – так зовут воинов Тьмы. Они очень похожи на раджеров, дед. И я думаю, что эта книга пророческая: она об этой нашей войне, а вовсе не о сказочной битве. Силы Тьмы наступают – сможем ли мы, американцы, их остановить?

– Не знаю, – ответил старый Джейкоб. – Во всяком случае, мы очень постараемся это сделать, и эти твои орки поломают о нас все свои зубы. И я тебе так скажу: нас, американцев, ещё никто и никогда не побеждал!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ХУДОЙ МИР ХУЖЕ ТОЛСТОЙ ДРАКИ

1943 год

Мир корчило в судорогах затяжной общепланетной войны.

Вооружённые силы Евразии подступили к берегам Америки и с восхода, и с заката, заняли предполье, выбив врага из всех точек, которые ему трудно было удержать, и замерли, прикидывая: а что же дальше? Североамериканский континент превратился в осаждённую крепость, взять которую не так просто: стены крепки, башни высоки, и защитники твердыни многочисленны. А за стенами день и ночь горели огни кузнечных горнов и звенели молоты, выковывая оружие и доспехи; и соглядатаи доносили, что крепостные ворота могут вскоре распахнуться, выпуская на битву плотные ряды хорошо вооружённых ратников. Война шла уже три с половиной года, но и в сорок третьем континенталы, несмотря на все успехи, были немногим ближе к полной победе над США, чем в сороковом. Наступило зыбкое равновесие, и обе стороны прилагали все усилия, чтобы качнуть чашу весов в свою пользу.

Кайзермарине достиг пика своего могущества – он пополнился новыми кораблями, строившимися на верфях всей Европы. К четырём германским эскадренным авианосцам типа «Остфрисланд» и восьми лёгким авианосцам типа «Хаген», вошедшим в строй в 1942-1943 годах, добавились два новых авианосца британской постройки – «Рейнланд» и «Вестфален» – и два французских корабля: «Ганновер» (бывший «Жоффр») и его систершип «Гессен». Хохзеефлотте имел теперь двадцать два авианосца (не считая вспомогательных), несущих на борту более тысячи трёхсот самолётов: грозная сила. Вошли в строй и все боеспособные корабли английского и французского флотов, причём в их экипажах были бритты и франки – добровольцы, не питавшие особой любви к Америке и вставшие под знамёна победителей-тевтонов.[82]

Количественный рост сопровождался непрерывным совершенствованием качества – так уж повелось, что люди наиболее изобретательны по части уничтожения себе подобных, а во время войн эта их склонность многократно усиливается. Германские субмарины, в 1942 году понёсшие тяжёлые потери от американских сил ПЛО, в 1943 получили устройства для работы дизелей под водой – «шнорхели» – и самонаводящиеся акустические торпеды «Лют» и «Цаункёниг». Теперь они могли наносить эскортным кораблям ответные удары и атаковать с предельной дистанции – головки новых торпед сами захватывали цели при сближении.

Усиление американской ПВО (с появлением ночных истребителей с радарами потери «зигфридов» и «воронов Вотана» возросли до двенадцати-пятнадцати процентов) заставило немцев задуматься над новым стратегическим оружием, и таким оружием оказались ракеты «химмельдрахе»[83] Вернера фон Брауна, создававшиеся для обстрела Англии. Их невозможно было остановить истребителями и зенитками, но дальность полёта этих баллистических монстров была недостаточной для стрельбы через Атлантику. Решение напрашивалось: значит, ракеты надо запускать с кораблей, благо кайзермарине владел водами Атлантики. Первым ракетным кораблём стал линейный крейсер «Гнейзенау», башня «А» которого была разрушена в марте 1940 года во время рейда англичан на Вильгельмсхафен. С крейсера сняли и вторую носовую башню и на освободившемся месте смонтировали пусковые шахты для реактивных «драконов» фон Брауна. Результаты опытных стрельб настолько впечатлили германское командование, что в сорок втором году под ракетоносцы (с демонтажем кормовых башен главного калибра) были переделаны все дредноуты-ветераны – «Бисмарк», «Баден», «Байерн» и «Шарнхорст». Старые линкоры, низкая скорость которых не позволяла сопровождать авианосцы, получили новое оружие, и в сорок третьем они, находясь вне пределов радиуса действия американских самолётов берегового базирования, нанесли ракетный удар по Вашингтону, вогнав в трепет и президента Рузвельта, и всё его окружение.

Особо пристальное внимание немецких адмиралов привлекли и зенитные снаряды с радиолокационными взрывателями. Именно эти снаряды спасли флот адмирала Кинга в бою у Виргинских островов, где зенитным огнём было сбито не меньше двадцати «нибелунгов» и «берсерков». Лютьенс полагал, что удар почти сотни бомбардировщиков и торпедоносцев уничтожит всё американское соединение, тогда как потоплен был один только «Хорнет» – германская атака была встречена очень эффективным зенитным огнём. Все без исключения немецкие адмиралы были флотоводцами «линкорной школы» – они помнили победный рёв германских пушек при Ютланде, сокрушивший морское могущество Британии, и не могли свыкнуться с мыслью, что эра дредноутов ушла в прошлое. Новые зенитные снаряды давали линкорам возможность самим постоять за себя, не уповая только на помощь истребителей, и в известной степени реабилитировали прежних властителей морей (а заодно и позволяли реализовать численное превосходство континенталов в крупных артиллерийских кораблях). Неудивительно, что разработкам немецких учёных в этой области дали «зелёную улицу», и уже в сорок третьем кайзермарине получил пятидюймовые снаряды с радиолокационными взрывателями. Германия готовилась к новым боям, нацеливаясь всё туда же – на Карибы.