А не пора ли мне в ДОРОГУ?! (СИ) - Нетт Евгений Страница 57

- И почему же? Мы неплохо уживались, пока ты не решил заменить собой мою плоть.

- Я просто хотел занять своё законное место, объединиться с тем, от чего откололся. Это естественное желание части – любой ценой вновь стать целым. И ты тоже должен этого желать… но почему-то предпочитаешь не обращать внимания на моё существование.

- Честно? Я узнал о тебе, только оказавшись здесь. И неполноценным себя я не ощущал совершенно. – Пытаюсь вспомнить что-то такое, но – ничего нет. Не мог же я об этом забыть? - Когда ты появился?

- Когда нам прямым текстом сказали о том, что мы раскололись, и, если это не исправить, нам грозит смерть. Помнишь такое?

- Помню. И… с того момента части нашей души не объединились в одно целое?

- Объединились бы, если бы раскол был таким, каким он должен быть. Но он оказался иным. – Часть меня посмотрела куда-то в сторону бескрайнего чёрного океана. - Представь себе нечто, состоящее из двух частей – чёрного и белого. А теперь представь, что это нечто раскололось, но не поперёк, а вдоль. На каждой половине – по два цвета. Каждая половина ощущается самодостаточной, но на самом деле это не так. Ты не пытался нас объединить, а я, до недавнего момента, не мог этого сделать. Во время того сражения я ухватился за выдавшуюся возможность, но ты попытался всё испортить. Мне пришлось утащить тебя сюда.

- Ты мог сразу всё объяснить…

- И к чему бы это привело? Ты бы поверил, вот так, сходу? Даже сейчас ты не доверяешь мне. Не доверяешь себе. - Воплощение печально качнуло головой: - Да и случай затянуть тебя во внутренний мир представился только сейчас.

- Ты так складно говоришь, но… кто тогда, по-твоему, повинен в моих приступах гнева?

- Изначально, сразу после раскола, эмоциональная нестабильность была вызвана тем, что я – разум, отошёл на второй план. А после столь уважаемая тобой Лана не упускала ни единой возможности воздействовать на твои эмоции. – Что? – Она постоянно находилась рядом с тобой, и ты постоянно испытывал гнев. С каждым днём всё сильнее, и так ровно до момента использования глаз…

- Это правда?

- Я не могу лгать тебе, ведь ты, часть меня, сразу почувствуешь это. Небо – всегда зелёное. – И правда, откровенная ложь ощущается как-то иначе. И такое чувство, отдающееся в душе, невозможно подделать. Но всегда можно о чём-то недоговорить. – Если не веришь, то вспомни те моменты, когда этой вампирши не было рядом с тобой. Ты гневался? Ты впадал в ярость? Жаждал убивать? Ответ один – нет.

- Это её способность?

- Все вампиры могут управлять кровью. Просто кто-то достиг вершин в использовании оной в качестве оружия, а кто-то предпочёл забавляться с ней иными способами. Так я думаю.

- Твои слова имеют смысл…

- Не хочу показаться нарциссом, но мои слова всегда имеют смысл.

Несколько секунд мы молчали. Часть меня явно позволяла мне собраться с мыслями, разложить услышанное по полочкам и приготовить следующий вопрос. Важный вопрос. Очень важный.

- Ты говорил, что Палач отнимает соответствующие воспоминания. Что ты имел ввиду?

- А разве ты ещё этого не понял? – И снова эта снисходительная ухмылка. Так бы и съездил ему по роже! – Понял. Конечно же, понял. Просто не хочешь этого признавать.

Да, понял. Не мог не понять. Но пока есть надежда на то, что я ошибся…

- Не тяни, говори, как есть. Гадать я могу сколь угодно долго.

- Мы забываем о том, что делает нас слабыми. О том, что заставляет нас сдерживать настоящих себя. А если ничего подобного нет, то в небытие уходить память о чём-то совершенно неважном.

- И Палач посчитал, что Залия будет мне мешать? Он разумен?

- По всему выходит, что да. Но я не могу понять, насколько разумен. Как не могу понять, где та граница, пересекая которую – лишаешься воспоминаний. – Я недоуменно покосился на воплощение. – Я тоже заинтересован в том, чтобы не забывать о важном. Ведь я помню ещё и всё то, что помнишь ты. Это наша общая память.

- Хорошо. Просто предположим, что так оно и есть. Чего ты хочешь?

- Я? – Он усмехнулся. – Хочу занять своё законное место. Хочу, чтобы ты стал тем, кем являешься на самом деле. Перестал бояться потерять дорогих тебе людей просто из-за того, что мы настоящие им можем прийтись не по нраву. И… хочу жить. Из-за последнего ты и находишься здесь.

- Мы были на грани, да?

- Именно. Ещё немного, и ты бы сгорел, а я – превратился в безумного монстра, на самом деле завладевшего твоим телом. Во избежание этого мне, как отдельной части тебя, нужно уйти. Вернуться туда, где мне положено быть изначально.

- Безрадостная перспектива.

- Почему же? Мы две части одного целого, и с какой бы части ты ни начал…

- Результат будет одинаков. Независимо от того, кто будет править бал при слиянии. – Ещё раз окинув взглядом своё неудавшееся тёмное «я», которое оказалось не таким уж и тёмным, я решил, что разговаривать дальше – всё равно что долго прощаться. Память-то у нас станет общей, как и мысли, и выводы… по мозгам даст хорошо, но, надеюсь, в норму я вернусь быстро. – Не будем откладывать?

- Хотя бы в этом мы солидарны.

С улыбкой на лице, он протянул мне руку – и я крепко, не отводя взгляда, за неё схватился. Стоило этому произойти, как чёрная смола поползла ко мне, постепенно превращая воплощение в некое бледное подобие себя прежнего. Одновременно с тем, в море безграничной тьмы поднялся шторм. Сначала небольшие, неспособные дотянуться до нас волны бессильно накатывались на берег, но в какой-то момент в высоту они начали достигать сначала десятков, а потом и сотен метров. Не смывало нас только потому, что песок под нашими ногами превратился в мраморный квадрат, к которому мы буквально приросли. Воющий ветер, дрожь земли – мой внутренний мир словно бы переживал катастрофу, но при этом я чувствовал, как нечто, что от меня давным-давно откололось, встаёт на место.

- Никаких испытаний?

- Никаких.

- Зная себя, я бы не упустил такой возможности.

- Потому что пока ещё ты – всего лишь эмоция. Моё влияние на тебя слишком незначительно. – Белизна наползла и на лицо воплощения. – Но я уверен, что выводы, которые я сделал, наблюдая за всем отсюда, заставят тебя напрячься сильнее, чем какое-то там испытание.

- Правда? – Последняя частичка тьмы заняла своё место, а в следующее мгновение мой визави, хмыкнув напоследок, сжался в одну точку – и втянулся в мою грудь, покрыв панцирь белыми, подчеркивающими контуры мышц, узорами. Одновременно с тем на лбу и висках моей маски отросло ровно девять небольших шипов, подозрительно напоминающих зубцы короны. Обрамляющая подбородок челюсть так же видоизменилась, став меньше напоминать пасть хищника. Да и сама маска в принципе стала больше напоминать шлем, нежели чью-то морду, что не могло не радовать. Всё-таки есть у меня чувство вкуса, и то, как изменился панцирь после слияния – прямое тому подтверждение. – Ты растворился во мне, да…?

И тишина – лишь ветер воет, да волны разбиваются о мрамор, в который превратился песок. Вздохнув и на мгновение опустив веки, я вскинул руку, и море непроглядной тьмы застыло, начав медленно опускаться. С каждой секундой всё четче становились видны контуры моего нового мира, ныне напоминающего шахматную доску. Песок стал белыми мраморными клетками, а море – чёрной, плотной жидкостью, на которую можно было наступать без страха скрыться в пучине. А в качестве напоминания о расколе, на противоположных концах повисшей в пустоте шахматной доски застыли мои копии, чёрная и белая. Готовые в любой момент сорваться с места и кинуться друг на друга, они, возможно, что-то олицетворяли, но я пока не понял, что именно – слишком много информации хлынуло в голову. И со всем этим нужно разобраться перед тем, как возвращаться в реальный мир.

Да. Так я и поступлю…

Часть II.

Он видел всё то же, что и я. Слышал то же, что и я. Фактически являлся мною. Но его восприятие мира коренным образом отличалось от моего. Мне потребовалось ещё пять дней, чтобы усвоить его память и, если так можно сказать, синхронизировать её с моей собственной. Воспоминания не записывались линейно, как можно было предположить. Ведь там, где я, скажем, был свободен от лишних мыслей и погружён в рутину, часть меня могла активно о чём-либо размышлять. И так как особых развлечений, кроме наблюдения, у моей отколовшейся половины не было, мыслей накопилось много. Фактически, всё время, что я тренировался или спал, другой я думал, пытаясь создать наиболее реалистичную картину мира. Таким образом, выходило, что Лана, которой я доверял, этого доверия не заслуживала, так как в моих глазах её желание перетянуть меня на сторону вампиров уже сейчас прямо конфликтовало с моим стремлением вернуться домой. Вот уж не знаю, рассчитывала ли она на то, что я забуду о семье, но она точно хотела, чтобы я почаще использовал глаза Палача. А уж воздействие на свой разум я прощать точно не собирался, тут даже особых раздумий не требовалось.