Владимир Поляков - Черный ярл Страница 59

   Дешевая, надежная, эффективная еще с 'до нашей эры' придумка. Кто только е не использовал: греки, персы, римляне. И на Руси вещица известная. Вот только частота использования оставляла желать лучшего. Почему? Наверное, сложности в очистке территории от этих 'мин', да и сложности при использовании собственной кавалерии в дальнейшем. Ну да мне плевать. Совсем немного осталось вражескому авангарду до 'заминированной территории...

   Есть! Вляпались враги наши, причем по самые уши. Лошади авангарда напоролись копытами на тот самый чеснок. Жалобное ржание животин, ругань всадников, часть из которых, не удержавшись в седлах, валится наземь. И почти вплотную приблизившаяся основная группа. Вот теперь пришло время стрелков.

   Крики дружинников о засаде прерываются арбалетными болтами, вылетающими с обеих сторон. Многие метят даже не во всадников, а в лошадей. Те ведь лишены брони, да и попасть в крупную мишень куда как сподручнее. Плюс раненое животное практически неуправляемо, создает сутолоку. Мешает остальным.

   Прекрасно, просто прекрасно. Часть дружинников и ромеев пробуют направить лошадей в стороны стрелков, но и там острые шипы вонзаются в лошадиные ноги. Нет уж, милостивые государи мои, ничего у вас не выйдет. Разве что предоставите моим хирдманам лишнее время. Например. На второй арбалетный залп, который направлен уже исключительно по всадникам. Интересно, попробуют ли они развернуться?

   Нет, не попробуют. Слышу крики, что сзади конный заслон разбойников. Это они так про нас? Впрочем, я на них не в обиде. Называть вы нас можете как угодно, вам от этого лучше жить не станет.

   А вот и новая команда, как раз самая осмысленная сейчас. И сразу же уцелевшие спешиваются, образуя ощетинившийся сталью круг. Потом шотландцы назовут это построение шилтроном и под таким именем оно войдет в историю. Только круг, огородившийся от врагов короткими копьями и под защитой каплевидных щитов - явления куда как более древнее. Строй чисто оборонительный, применяющийся, когда надо стоять на месте или же медленно отступать, огрызаясь от превосходящих сил противника. И проламывать его удовольствие крайне сомнительное, доложу я вам.

   - Строй... Клин!

   Хорошо орет Ярополк. За версту слышно. Но скрывать построение, которое будет сейчас использоваться, по меньшей мере глупо. Для прорыва кругового оборонительного строя-шилтрона как раз и нужен клин, разогнавшийся до определенной скорости. А уйти это построение быстро не в состоянии, хотя и пятится шаг за шагов в том направлении, откуда прибыло.

   Сколько их осталось? Чуть более пяти десятков клинков, причем часть ранена и не может сражаться столь же эффективно, как их невредимые собратья. Ну а у нас сотня пеших и четыре десятка конных, которых можно пустить в дело, как только строй будет сломан. Рубить с седла одиночек и малые группы - самое то. Правда это не мясо, а профессионалы. Способные оказать серьезное сопротивление, но все равно. так оно легче. Только сначала все равно надо ломать строй.

   Два потока хирдманов стекаются в единое целое, образуя тот самый клин, о котором и говорили. Мне, Змейке и паре неотлучных телохранителей подают коней, и вот мы уже среди той самой неполной верховой полусотни. Добивать, догонять, при необходимости и стрелять - все это реально. Теперь только...

   Клин двигается с места и, набирая скорость, волчьим шагом движется к круговому построению противника. Когда остается метров двадцать, новый рык командиров, и строй набирает скорость. Столкновение!

   Звон стали встречающихся клинков, гулкие удары о щит, проклятья и богохульства с обеих сторон. Росская речь, скандинавские диалекты, ромейское наречие... все смешалось. Равно как и крики боли, которые в изобилии над этим малым, но все же полем брани.

   Здесь нет перевеса в уровне подготовки у той или иной стороны. Дружинники великого князя, хирдманы вольного ярла Хальфдана Мрачного, отличающегося суровым отбором бойцов. Да и ромеи не из обычных номерных легионов. Наверняка константинопольские, если вообще не из числа 'гвардейцев' базилевса. Охрану посольства абы кому не поручают.

   Ромеев видно сразу... Ламеллярные панцири, меч-спата как основное оружие, овальный деревянный щит, обтянутый кожей и лишенный умбона. Да, их видно сразу. А наши хирдманы особенно рады прибить вот такого вот чужака, оставляя собратьев-варягов. Пусть и ставших сейчас врагами, на потом. Но дерутся воины базилевса хорошо, ничуть не уступая ни нам, ни дружинникам Владимира.

   Равный бой... Но численное преимущество, оно не просто так, да и пара десятков стрелков. Остающихся вне основной схватки, вносят свою кровавую лепту. Вот врагов уже сорок, тридцать, падают новые жертвы стрел и мечей... От строя противника практически ничего не осталось, можно уже пробовать запускать конницу как последний удар, удар окончательного разгрома, но... Надо ли? Продолжать бой значит потерять еще какое-то количество своих. Да и не в моих интересах вырезать все посольство и вообще мешать ему попасть в Византийскую Империю.

   - Отступить! Переговоры!

   Услышав четкий приказ, хирдманы отхлынули довольно быстро, не забыв по такому случаю прихватить не только раненых товарищей, но и однозначно мертвые тела. Знали, что противники не полные дебилы и рисковать бить отступающих не станут. А то ведь можно и на озверение полное нарваться, когда впавшие в кровавое безумие берсерка режут уже всех под корень, не особенно различая объекты. Враг и ладно.

   Недолгое затишье, этакая пауза между двумя приступами шторма. Снова два строя, клин и шилтрон, только последний теперь и вовсе не смотрится. Людей для него практически не осталось, всего двадцать с небольшим и это учитывая раненых, способных держаться на ногах, сейчас наспех перетягивающих свои раны. И нам и им понятно, что добить - дело недолгое и не шибко хитрое. Но мы почему то не добиваем, а напротив, хотим говорить.

   Выхожу вперед, прикрываемый пятеркой хирдманов с ростовыми щитами. Рядом, на всякий случай, Змейка, ну а Гуннар с Яром пусть следят за отрядом да отслеживают возможное появление кого-то постороннего. Я же планирую поговорить.

   - Эй, ромейское посольство, кто там у вас главный?

   Недолгое молчание, а потом вперед выходит один человек. Позади него еще один, с незапоминающимся лицом. У первого оружия нет, одежда хоть и дорожная, но явно богатая, могущая принадлежать исключительно клирику высокого ранга. Второй... пожалуй, тоже лицо духовное, но гораздо более незначительного ранга.

   - Глава посольства я, смиренный епископ Михаил, посланный в эту лишенную света истинной веры страну патриархом Николаем II Хрисовергом, - говорит нервным, злым, но без тени страха голосом фанатика первый на ромейском, после чего кратко бросает второму. - Переводи!

   - Толмач не нужен,- ухмыльнулся я, вспоминая растасканный на цитаты фильм. Мда, чуть было не оговорился. Вот была бы непонятна произнеси я вместо 'толмач' слово 'скрипач'. - Уж если в состоянии читать Аристофана и Тацита в подлиннике, то и с твоей речью, ромей, справлюсь. Итак, я, ярл Хальфдан Мрачный, владетель Трагтон-фиорда, предлагаю не лить кровь дальше, а договориться.

   - О чем, русс?

   - Договор прост. Ты отдаешь мне половину своих людей по моему выбору, а также все бумаги которые я сочту интересными. Учти, воины мне совсем не интересны. После этого можешь продолжать свой путь. Иначе... Сам понимаешь, мы убьем всех, кто нам не нужен, а оставшиеся все равно будут пленены, да и порученная тебе патриархом миссия окажется проваленной. Даю минуту...

   - Но я...

   - Минуту, ромей. И вообще, как говорил один известный деятель: 'Горе побежденным'.

   Положение у нас было беспроигрышным. Даже на фанатизм ромея была своя козырная карта. Как любой истово верующий, епископ Михаил просто обязан был выполнить поручение чтимого им духовного начальства, то есть патриарха. А раз так, то из двух вариантов он обязан выбрать тот, который позволит выполнить полученный приказ. Ну а перспектива сдать своих... Их бог им все прощает, достаточно лишь исповедаться да словесно покаяться. Знаю, слышал да видел многократно.

   Примерно это, только другими словами, я и высказал Змейке, когда та предположила возможность прорыва. В ответ на это девушка презрительно фыркнула:

   - Странные они, ромеи...

   - Они другие, как и исповедуемая ими вера. Слабости, обращенные в ядовитую силу. Сейчас этот Михаил готов даже родному брату голову отрезать, только чтобы его пропустили доставить послания в Константинополь. На этом я и строил свое предложение. А странности их поведения для нас. Ты еще не раз увидишь и ужаснешься той пропасти, что нас разделяет. Впрочем, минута истекла.

   Понимал это и епископ. Морда лица у него была, доложу я вам, кислая прекислая. Но очевидным был факт, что он согласится на выдвинутое предложение, хотя поторговаться попытается.