Комбат Найтов - Не надо переворачивать лодку! [Самиздат] Страница 6

В управлении собралось 15-20 человек: начальники всех отделов, главный конструктор, кто-то из Авиапрома, потом я узнал его фамилию: Беляйкин, Сталин, Каганович и незнакомые мне люди. Я сел подальше, но Сталин нашёл меня в зале и сказал, чтобы я сел в первый ряд, так легче будет работать. Первым он предоставил слово Николаю Николаевичу, который очень хорошо и очень осторожно осветил те технические и технологические проблемы, которые придётся решать, т.к. новые двигатели много мощнее и несколько тяжелее, чем планировалось, что имеющегося технологического парка совершенно недостаточно для решения одновременно четырёх разных проектов. Возникает необходимость создавать новую модификацию основного истребителя ВВС И-16 с новым двигателем М-62ФН, не совсем понятно, что делать с И-153, который, пока, так и не полетел, и продолжать работу по И-180 и ИВ-4. И, новые двигатели фактически ставят крест на И-15бис и, вообще, на бипланах!

- Т.е., Николай Николаевич, Вы хотите сказать, что новые двигатели 'убивают' бипланы? А как Ваши слова согласовываются с нашей концепцией тактики ВВС, где монопланы работают как перехватчики, а бипланы используются для маневренного боя? Что скажут наши лётчики и командование ВВС? - задал вопрос Сталин?

- А давайте и спросим у лётчиков! - парировал Поликарпов.

- В зале только один лётчик, и тот - молодой!

- Насколько мне его характеризовал товарищ Чкалов, он - выдающийся воздушный боец, конечно, он, пока, побеждал лишь в учебных боях, но самолёты мы строим для них.

- Хорошо! Давайте послушаем! - у меня в голове раздался голос Сергея: 'Говорить будем с места, важно видеть лицо Сталина!' Я понял, что сейчас говорить будет он.

- Товарищ Сталин! Я, только что, прослушал Вашу речь на митинге! Впереди война с немецкими фашистами. Немцы не строят больше бипланы, только монопланы. С пушечным вооружением, с обязательной приёмо-передающей радиостанцией, высотные, цельнометаллические. С высокой скоростью пикирования и возможностью вертикального манёвра. Летают парами или четвёрками, эшелонированными по высоте. Это - новый стиль воздушной войны, где основной упор делается на скорость и согласованность действий. Где командование ударной группы пользуется данными выносных постов наведения и имеет постоянную связь между всеми постами и каждым самолётом в группе. В результате, 20 Мессершмиттов перекрывают своей активностью всю Республиканскую авиацию, и свободно выходят из боя на пикировании, а вместо них подходит сверху другая пара или четвёрка, с полным боезапасом и полными баками.

Мы, сегодня, получили великолепные двигатели для малых и средних высот. Хотелось бы получить к ним хорошую радиостанцию, радиокомпасы, мощное оружие и новую систему управления воздушным боем. Ну и, желательно, сделать эти двигатели всевысотными. А бипланы? Они очень хороши для первоначального обучения лётчиков! Надёжные, хорошо планируют, на них можно отрабатывать высший пилотаж. А воевать на них уже не с кем.

В зале стояла гробовая тишина.

- Молодость всегда решительна и безаппеляционна! - неожиданно улыбнулся Сталин. - Мы подумаем над Вашими словами, товарищ Андреев! - и переглянулся с Кагановичем. - Ваше мнение, Николай Николаевич?

- Очень логично, товарищ Сталин! Мне, вообще, нравится этот молодой человек. В том числе: глубиной анализа, своими знаниями, умением организовать свое дело и своим кругозором.

Сталин встал.

- Не буду Вас больше задерживать, товарищи! Уделите основное внимание модернизации И-16! Об остальном поговорим с Вами чуточку позже, Николай Николаевич! Провожать меня не надо!

Когда Сталин и сопровождающие его лица вышли, Поликарпов устало сел.

- Готовьте И-16 к установке м-62фн. Приступайте. Андрей Дмитриевич, зайдите ко мне!

По дороге в кабинет главного, успел перекинуться несколькими мыслями с Сергеем: 'Кажется, мы влипли!' 'С чего ты взял? Всё нормально, я видел всё и контролировал ситуацию!' 'Но Поликарпов не в себе!' 'Тебе это только кажется!'

Николай Николаевич, зайдя в кабинет, нажал на какую-то кнопку и вытащил из открывшегося шкафчика две рюмки и бутылку армянского коньяка. Не говоря ни слова, налил обе до краёв и пододвинул одну ко мне.

- Ты понимаешь, сколько врагов мы сегодня нажили, Андрюша?

- Точно сказать не могу, Николай Николаевич, но мне кажется, что много. И Вы этого хотели!

- Да: 'король бипланов' отказывается от бипланов!

- Я что-то не то сказал?

- Нет. На удивление всё сказано точно и просто! Как будто бы повторил мои мысли. Я, вообще, удивляюсь тебе! Тебе сколько? Восемнадцать? Двадцать?

- Через два дня - двадцать два!

- Молодо выглядишь! У тебя мысли и слова, как у человека, который прожил много больше! Спасибо за поддержку! С богом! Давай! - он опрокинул рюмку. Я сделал глоток. - Каганович и Яковлев нас попытаются сожрать! Тебя - в первую очередь! Надо срочно вызывать Валерия!

- Они были в зале?

- Конечно! Ты что, их не видел? Ах, ну да! Ты же их не знаешь! У меня огромная просьба! Будь осторожен эти дни, пока не приедет Валерий!

- Что значит: осторожен?

- Даже, если с тобой что-нибудь произойдёт, говори, что ты ничего такого не говорил. Что только сказал то, что хотел услышать Сталин! Правду! Договорились?

- Не совсем понял, о чём Вы, Николай Николаевич, но договорились!

В дверь кабинета постучали. НН убрал рюмки и бутылку и сказал: 'Войдите!' Вошёл Аркадий Дмитриевич.

- Я только что от Сталина!

- Андрей! Выйди!

- Пусть сидит, его это тоже касается!

- Вот как?

- Иосиф Виссарионович подписал ходатайство о Сталинской премии за ФН! Сказал, что будет ходатайствовать о 'высоких правительственных наградах для всех участников создания двигателей', включая тебя, Андрей! На ближайшем ЦК рассмотрят. Но Яковлев и Каганович что-то замышляют! Оба пытались позвонить Самому, но он не брал трубку. Ты же знаешь, что у Него очень громкие телефоны! Настроение у Самого - очень решительное! Несколько раз спрашивал у меня про тебя, Андрей. Похоже, что ты его сильно заинтересовал. Отдай мне его, Коля. Он у меня целее будет! Верну, когда всё успокоится! Я нового наркома НКВД не знаю, только бы не ещё один Ежов.

Помолчав немного, Николай Николаевич достал из стола всё, что спрятал, подошёл в стене и достал ещё одну рюмку.

- Забирай! Спасибо, что понимаешь и поддерживаешь, Аркадий! Но он мне нужен! Насовсем - не отдам! С богом! Бум здравенькими! - выпили на посошок, сели в громадный Паккард и через пять минут пересели в DC-3. Взревели моторы и мы взлетели курсом на Пермь, Николай Николаевич помахал нам в след. 'Что скажешь, Сергей?' 'Эти двое - за нас! И на нашей стороне Сталин! Теперь повоюем!' Мне даже показалось, что я слышу, как Сергей довольно потирает руки!

Летели долго, с двумя посадками, приземлились в Бахаревке, на военном аэродроме, оттуда минут пятнадцать-двадцать ехали до завода. Завод огромный! Целый город! Меня поселили в гостевом домике внутри завода. 'Так спокойнее': - сказал Аркадий Дмитриевич. На следующий день после прилёта состоялся митинг, на котором я выступил от имени авиаторов. Что говорил - не помню, просто радовался вместе со всеми, что новые двигатели появились. Побывал на испытательном стенде, пощупал всё своими руками. Послушал новые двигатели, посмотрел диаграммы, задавал и отвечал на кучу вопросов. Был немного не в своей тарелке, не привык к такому количеству внимания. А вот когда собралось конструкторское бюро, разговор пошёл серьёзный. Говорили о том, что поршневые двигатели подходят к своей вершине, что дальнейшее наращивание мощности мало чего даст. На вопрос, какой путь развития авиации я вижу, мой ответ был: 'Реактивный.' Мне даже зааплодировали. Когда пошли уточняющие вопросы, я сказал, что нет, не ракетный, а воздушно-реактивный двигатель уже совсем скоро станет главным в авиации.

- А есть какие-нибудь наработки? - прозвучал вопрос.

- Пока нет! Только общий принцип: 'Компрессорная часть турбины сжимает воздух, поступающий через воздухозаборник, затем в горячий воздух подаётся распылённое топливо и происходит возгорание, а расширяясь, газы приводят в действие газовую турбину, которая передаёт вращение компрессорной турбине первого контура. Можно вместо турбины компрессора использовать вентилятор.

- Считали?

- Нет ещё. Хочу поступить в академию Жуковского, и это будет мой дипломный проект.

- Мы быстрее подсчитаем! - раздалось из зала! Дружный хохот перекрыл все шумы завода! 'Семена упали на благодатную почву!' - послышался голос Сергея.

- К сожалению, Андрей Дмитриевич, температура камеры сгорания слишком велика: около 1000 градусов и она очень быстро прогорит! - послышался голос Аркадия Дмитриевича.

- Извините, я не нарисовал одну 'маленькую деталь', Аркадий Дмитриевич. Камера сгорания будет охлаждаться, как воздухом из компрессора, идущего вдоль внешней стенки камеры сгорания, так и топливом, которое за счёт этого нагреется и будет лучше распыляться. - и я нарисовал поверх общей схемы второй контур, - А температура стенок в этом случае будет около 600-700 градусов, а это - рабочие температуры для жаропрочных сталей!