Сергей Арсеньев - Пионер Советского Союза (СИ) Страница 6

Ничего не случилось. Сижу, любуюсь на жирные точки в прямоугольнике.

На всякий случай ткнул указательным пальцем в самую большую кнопку с нарисованной на ней изогнутой стрелкой. Просто она самая большая была, вот и ткнул туда.

Телевизор на столе передо мной мигнул, красиво пропел: «Та-дам», и показал улыбающуюся Лену. Оп. Это я что, пароль угадал? Нужно было по большой кнопке нажать, да? А я, как дурак, сидел пять минут, да буквы искал на пишущей машинке. Конечно, девчонка не такая дура, чтобы паролем само слово «пароль» назначить. А ведь телевизор мне с самого начала показывал, что я делаю неправильно. Он вместо букв точки рисовал мне. В следующий раз умнее буду, сразу по большой кнопке нажму.

Гордый своей победой, я начал вспоминать, что тут Лена вчера делала. Как она к девочке Вике лазила?

От моих прикасаний к розовой полусфере на столе, по телевизору, как сумасшедшая, стала носиться маленькая белая стрелка. Я на всякий случай за полусферу двумя руками взялся. Стрелка стала бегать медленнее. А ещё эта полусфера тихонько щёлкала, когда я чуть сильнее пальцами на неё давил. И вот после очередного такого щелчка…

Я сначала испугался даже. Телевизор передо мной показал полоску, которая увеличивалась в размерах от левого крана экрана к правому, потом рядом с этой полоской мне показали прямоугольник с надписью «ИГРАТЬ». И всё. Больше телевизор ничего не делал, молчал.

Посидев перед телевизором минут пять, мне скучно стало и я решил пойти погулять по квартире. Перед этим ещё раз нажал на большую кнопку с кривой стрелкой.

Мама!!

В коридоре, куда я, опрокинув стул, вылетел на четвереньках, мне минут десять набираться смелости пришлось, прежде чем опять заглянуть в Ленину комнату, очень уж жуткие звуки оттуда доносились. Какое-то утробное рычание, вой, музыка страшная. Наконец, я отважился одним глазком заглянуть внутрь. Там по экрану телевизора летал какой-то страшнейшего вида Змей-Горыныч. Правда, всего с одной головой, но всё равно очень страшный. Временами он приземлялся на скалу, страшно рычал, дышал огнём, из пасти, а затем снова взлетал.

Постепенно, рассматривая Змея-Горыныча, я понял, что он повторяет по кругу одни и те же действия. Садится, рычит, дышит огнём, мотает головой, взлетает, улетает, возвращается, садится, рычит, и так далее. Всё одно и то же. Блин, так это же просто кино коротенькое, которое телевизор постоянно повторяет. А я испугался, вот дурень!

Даже не кино это, это мультфильм цветной. Но как же страшно нарисовано! Если у нас такое в кинотеатре показать, там половина малышей на месте описаются. А Ленка в такое играет? Не боится?

Ещё минут через пять, мультфильм про Змея-Горыныча смотреть мне надоело. Да ну, одно и то же. И вовсе он уже страшным не кажется. Скучная это игра, в такую играть неинтересно. Я уже и бояться его перестал, пошёл опять по квартире бродить.

Зашёл на кухню, посмотрел на кухонную посуду будущего. Жестяных мисок, как у нас, вообще ни одной нет. Богато живут. А чашек-то, чашек! Тут ведь всего семья из трёх человек живёт! Зачем, ну зачем им на троих целая дюжина чашек? Причём это явно не парадный сервиз, чашками постоянно пользуются. Одна с трещинкой, ещё у одной ручка отколота.

Внизу огромного, во всю кухню, кухонного столика был ларь большой с ручкой. Я за ручку потянул, и ларь легко выкатился ко мне. Внутри кастрюли оказались сложены. Самые разные, от крошечных на стакан, до огромной, на полведра. А около задней стенки ларя… книга?

Они что тут, чокнутые, книги вместе с кастрюлями хранить? Зачем? Даже если это кулинарная книга, всё равно ей место на полке, не с кастрюлями.

Достал книгу. Большая, толстая. Называется… называется она «Большой энциклопедический словарь».

И тут меня осенило! Точно! Почти бегом с этой книгой в руках я вернулся в зал. Кажется, что-то видел такое. Ага, вот оно!

На второй сверху полке с книгами в зале было место… для этой книги? Я влез на стул, глядь, а на полке-то, как раз напротив пустого места, пыль вытерта была! Попробовал поставить на полку свой свеженайденный словарь — он идеально точно встал. Это его родное место!

Я сразу понял, в чём дело! Это как в одном из рассказов про Шерлока Холмса труп клерка с подоконника на крышу поезда спихивали, да пыль и стёрли случайно. И здесь точно так же! Книгу достали, а пыль этой книгой с полочки и стёрлась. Потом же книгу засунули к дальней стене ящика с кастрюлями. Зачем? Стояла книга на полке, переложили в ящик с кастрюлями. Причём сделали это совсем недавно, новая пыль скопиться не успела.

Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться — книгу прятали! А от кого прятали книгу, да ещё и так примитивно? Недавно прятали, совсем недавно.

Собственно, тут и доктор Ватсон догадался бы. Книгу прятали от меня. А раз от меня прятали, то там что-то важное про будущее есть, чего Ленка говорить мне не хочет. Ну-ка, я почитаю.

Забравшись с ногами в очень мягкое кресло, я открыл словарь. Собственно, обычная энциклопедия, я похожими пользовался уже. Тут всё просто. Что, например, в ней написано про Ленинград? Ну-ка, где тут буква «Л»?..

Интерлюдия II

Света аккуратно сложила рецепт и сунула его вместе с чеком и упаковкой таблеток во внутренний карман пальто. Затем она достала кошелёк и ещё раз пересчитала свои капиталы. Нет, всё правильно, никакой ошибки, осталось ровно тридцать два рубля. Зря она таскалась по морозу такую даль в аптеку на проспекте, нужных ей таблеток там не оказалось. Закончились. Пришлось ей возвращаться обратно в аптеку около «Лидушки» и таблетки покупать не за 430 рублей, как она надеялась, а за 468. А у неё всего одна пятисотенная бумажка и была, теперь же, значит, от неё тридцать два рубля осталось. Все эти лекарства такие дорогущие — жуть!

Теперь Свете нужно позаботиться об ужине для себя и мамы. Что можно купить на ужин за тридцать два рубля? Например, картошки можно купить и отварить. Но есть пустую картошку совсем без мяса вовсе не интересно. К тому же, картошку они вчера ели. И Света решила сделать сегодня яичницу. В овощном ларьке (в котором, почему-то, также продавали и яйца), можно было купить бой яиц по два рубля за штуку. Света уже и раньше покупала битые яйца и знала, что они вполне съедобные, только их варить нельзя, а жарить нужно сразу, немедленно как домой принесёшь. Хранить такие яйца совсем невозможно. Хлеб дома ещё есть, масло тоже. Пять битых яиц по два рубля, и у Светы останется ещё двадцать два рубля. Она шла по заснеженному тротуару и гадала, можно ли за двадцать два рубля купить сосиску. Хватит ли? Потому что с сосиской яичница получится гораздо вкуснее.

Купить сосиску Свете удалось, у неё даже один лишний рубль остался после покупки. Довольная, Света направилась в сторону овощного киоска за яйцами. На улице начало темнеть, пошёл слабый снег. Девочка поймала себя на мысли о том, что с нетерпением ждёт окончания зимних каникул. Скорее бы уж в школу! Ведь в школе ей, как сироте, выдавали бесплатные завтраки. Какая-никакая, а всё помощь. С тех пор, как слегла баба Лена, экономить приходится практически на всём. Жутко, безумно дорогие лекарства, пробили в их семейном бюджете чудовищную дыру.

А ведь ещё год назад всё было совсем иначе. Год, один год, но как же сильно за этот год изменилась жизнь Светы! В прошлом январе жизнь казалась ей каким-то светлым праздником. Не сплошным праздником, конечно, были в жизни у неё и неприятности, но неприятности те были, как бы поточнее выразиться, игрушечными, что ли, детскими. Вроде случайно разбитой любимой маминой чашки или двойки по географии. Света сама поняла это, когда к ним в дом пришла Беда.

Это случилось 8 марта, в любимый Светин праздник, который она больше не станет отмечать никогда в жизни. В этот день мир Светы брызнул цветными осколками, а чёрное небо рухнуло на землю. Она с мамой сидела дома, накрывала праздничный стол и ждала приезда деда Серёжи и бабы Лены, папа же побежал за цветами. Он всегда на 8 Марта дарил цветы и маме и Свете. Всегда. Стол был накрыт, праздничная еда расставлена, мама недовольно ворчала на копушу-папу, который ушёл и провалился куда-то. Приехали бабушка с дедушкой, а папы всё не было. Не было.

Не было.

Начало темнеть, а папы не было. Его мобильник же говорил, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Тут уж не до праздника. Все, кроме Светы, пошли искать папу. Не нашли. И только уже ближе к утру следующего дня при помощи полиции папа всё же отыскался.

В морге.

Три дня Света не ходила в школу, ревела дома, с папиной фотографией в руке. Папа, живой и весёлый папа, стоял возле какого-то фонтана и улыбался Свете. А Света всё ревела и никак не могла поверить в то, что папы больше нет. Совсем нет. Что он никогда больше теперь не назовёт её «Светка-конфетка», так её называл он один. Даже когда гроб с папой внутри опускали в могилу, Света отказывалась верить в случившееся.