Андрей Посняков - Легат Страница 6

– Аве, легат! – подойдя к Юнию, приветствовал его тот, поглаживая темно-русую бороду. – Аве, центурионы.

– Аве, – кивнул Рысь. – Почему один?

– Расскажу все на совете, – Илмар кивнул. – Можете собирать его хоть сейчас.

– И ты не хочешь отдохнуть с дороги? – спросила Вента.

Два Меча покачал головой:

– Я не устал.

С судна спустили сходни, и грузчики принялись проворно разгружать привезенные товары – амфоры с вином, какие-то тюки, ящики…

– Там медь, оружие, ткани, есть и дорогие, киосские, ненужные грамоты – для школы, – оглянувшись к пристани, пояснил Илмар. – Все, что ты просил.

Погода стояла майская, теплая. Весело желтели на лугах брошенные горстями одуванчики, в ольховых зарослях пели птицы, сверкающими зайчиками отражались в воде радостные лучики солнца. Радовалась погожему дню играющая на плесе рыба, улыбались друг другу жители, весело кричали мальчишки. Лишь должностные лица – дуумвиры, эдил, квестор – да центурионы озабоченно хмурились, поглядывая на одинокий корабль. Где остальные? Этот вопрос и должен быть прояснен на совете.

Городской совет собрался в бревенчатом здании войскового штаба – базилика еще не была достроена. В центральном зале с колоннами полированного дерева, который украшали развешанные по стенам щиты и оружие, расселись на широких скамьях все официальные лица. Финансист-квестор – маленький плюгавенький старичок с сияющей лысиной, умный и хитрый, протеже Гая Феликса, рядом с ним – эдил (начальник городской стражи). Тит Фабий – так звали этого неприметного человека, коротко стриженного, с бледным, несколько унылым лицом и небольшой черной бородкой. Единственный из всех, он, по старинному обычаю, оделся в тогу, которую редко кто носил уже лет сто, а то и все двести. Видать, нравилась эдилу собственная должность, что в общем-то и хорошо. Дуумвиры – городские головы – были чем-то неуловимо похожи: оба коренастые, плотные, широкоплечие, с сильными мускулистыми руками, прямо лесорубы какие-то, а не представители власти. Тот, что слева – Марк Фессий, сорокалетний дядечка в нескольких – одна на другую – туниках, с широким, довольно добродушным с виду лицом и вислым носом. Куцая рыжеватая бородка его смешно топорщилась, в небольших холодно-светлых глазах светились ум и упрямство. Его напарник, сидевший справа, Лициний Флор, был чуть помоложе и лицо имел поуже, покрасивее, с тонкими чертами и длинным, с аристократической горбинкой, носом. Такое лицо не очень-то гармонировало с коренастым и мускулистым телом, тем не менее Лициний Флор считался в городе записным красавцем, и редкие – к сожалению, еще пока редкие – дамы истово на него заглядывались, чем дуумвир, конечно же, пользовался, правда, надо отдать ему должное, весьма осторожно. По крайней мере, никаких скандалов и дел о супружеской неверности пока – тьфу-тьфу-тьфу – в новой колонии не было. Темные бархатные глаза Лициния на мужчин смотрели с дружелюбной уверенностью, а на женщин… Впрочем, про женщин уже было сказано.

Военная власть – центурионы – расположились наособицу, возле колонн. Ближе к проходу сидел главный вояка, примус пилус, по имени Гней Хирольд – выдвинувшийся на римской службе выходец из германского племени сигамбров, командир, надо сказать, умный и опытный, хотя и себе на уме. Длинные, как у всех германцев, волосы его были стянуты простым кожаным ремнем, однако на толстых пальцах сияли драгоценные перстни, да и рукоять меча – длинной, галльского типа, спаты с закругленным концом – украшал немаленьких размеров изумруд, оправленный в золото. И это уже не говоря о скрепляющей плащ фибуле – вот уж где развернулись имперские ювелиры! Да, не равнодушен был к золоту и камням сей славный воин, впрочем, это ничуть не мешало ему считаться справедливым и строгим начальником, а именно такой и был нужен для разношерстных когорт, составляющих тридцать первый легион со звучным названием – «Рапакс» – «Хищник»! Суровой зимою «хищники», конечно, роптали, но терпели – знали: ежели что, от Хирольда спуску не будет.

По левую руку от командира разместился его заместитель – пилус приор Авл Лумиций Алтус – высокий (оправдывающий прозвище) сухощавый римлянин, чем-то напоминавший сухую осину, с тщательно выбритым узким лицом и пристальным взором. На людях этот педант всегда появлялся в тщательно вычищенной центурионской кольчуге – лорике хамата, несмотря на ее неудобство. Шутники утверждали, что он даже спит в ней.

Справа от Хирольда уселся следующий центурионский чин – гастатус постериор Аврелий Фаст, жизнелюбивый здоровяк с красным от неумеренного потребления вина лицом и веселым взором. Этого хвастуна, пьяницу и рубаку легионеры любили. К тому же Аврелий, выслужившийся из самых низов, ничуть не кичился своей должностью. Честно говоря, именно он и был наиболее симпатичен Юнию.

Собравшиеся в зале оживленно переговаривались, строя самые разные предположения по поводу исчезновения кораблей. Впрочем, большинство сходилось в одном – это все дело рук пиратов.

В дверях наконец показался Илмар Два Меча и быстро прошел к трибуне для выступлений. Обвел взглядом зал, сказал несколько слов… Все закивали – ну что ж, они были правы – это и в самом деле пираты.

– Они напали на обратном пути, когда мы обходили Ранувий, остров у диких германских берегов, его еще называют Рюгеном или Руяном, – хмуро пояснил алеман. – У разбойников было три десятка судов – быстроходные либурны или что-то похожее. Они окружили наши корабли, словно волки добычу. Мы приняли бой – одно из наших судов, «Астиния», пошло на дно, остальные были захвачены, лишь «Борею» удалось уйти, воспользовавшись налетевшим шквалом. Если бы не Манис, кормчий, я бы не стоял сейчас перед вами.

Илмар склонил голову.

– Да, – едко заметил Лумиций Алтус, пилус приор, похожий на сухую осину. – Странно, что ты сам остался в живых!

Два Меча рассерженно вскинул глаза:

– Ты полагаешь, я сговорился с разбойниками?!

– Я этого не говорил!

– Но подумал! Ах ты…

– Тише, тише, – немедленно успокоил Илмара Юний. – Прошу задавать вопросы по существу дела.

– Что за товары были на попавших к пиратам судах? – встав и оправив тогу, поинтересовался эдил.

– Те же, что и на «Борее», – медь в слитках, вино, сукно, посуда. Ну и, конечно, оружие – мечи, щиты, копья.

– Хм, зачем нам столько оружия? – приложив ладонь к уху, неожиданно для всех прошамкал старичок квестор. – Мы что, собрались завоевать всю эту холодную, покрытую лесами и непроходимыми топями землю, а? Я вас спрашиваю, ага? – Квестор обвел взглядом собравшихся. – А ведь здесь не так много варваров, я бы даже сказал – мало, очень мало… И совсем не нужно нам столько оружия, ага, вот еще, зря тратить на него деньги.

– Оружие всегда пригодится! – немедленно, перебивая друг друга, вскинулись центурионы. – Кругом враги-варвары…

– Мечи и наконечники копий можно ковать и здесь, из местной руды, – ехидно усмехаясь, отмахнулся квестор – ух и желчный же был старичок. – Не вижу причин покупать все это в Германии!

– Да, пожалуй, квестор прав, – поддержали дуумвиры. – У нас же есть свои кузнецы… правда, мало.

– Вот именно, что мало!

– Так надо привлечь местных! Давно пора наладить отношения.

– Золотые слова! – восхитился Юний. – Да, давно пора наладить. И я не говорю сейчас о племенах, именующих себя «вепси», что живут в дальних лесах. О, нет, я имею в виду венедов!

– Венедов? – собравшиеся переглянулись. – Откуда они здесь?

– Переселились, пришли. – Рысь пожал плечами. – Помните того мальчишку, пастушонка?

– Какого еще пастушонка?

Юний махнул рукой:

– Кто не знает, потом поясню. А вообще, можете спросить у дежурного оптия или у старины Гая Каллиста, тессария. Еще вопросы?

Дуумвир Марк Фессий поинтересовался ситуацией в Нижней Германии, и не только в ней, а и вообще в Пакс Романа – римско-имперском мире. Чего, мол, там нового слышно?

– Цезарь Максимин, да продлит его годы Юпитер, подавил мятеж в Паннонии и разгромил дикие германские племена, – тут же отозвался выступающий. – Так что с этой стороны все спокойно.

– Слава цезарю! – встав, немедленно закричали все. – Слава!

– Да все еще ищет своего непутевого сына, мятежника и развратника. Адонис, так, кажется, его зовут.

– Да, Адонис. Как поймают, цезарь велел подвергнуть его самой позорной казни… Впрочем, может быть, и простит.

– Может быть. Слава цезарю!

– Слава! Слава! Слава!

Подождав, пока утихнет поднявшийся ураган верноподданнических чувств, Илмар Два Меча откашлялся и продолжил, теперь напирая на чисто германские провинциальные новости, коими живо интересовались все присутствующие, исключая разве что центурионов Лумиция Алтуса и Аврелия Фаста. Те были чистые римляне, явившиеся в Германии вместе с Максимином Фракийцем, тогда еще не императором, а трибуном.