Игорь Градов - Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году Страница 6

До встречи с агентом оставалось еще около получаса. Шмаков должен был пересечься с ним в небольшом кафе рядом с Бранденбургскими воротами. Поэтому решил прибавить шагу: по инструкции, следовало прийти на место заранее и проверить обстановку – подстраховаться никогда не мешало.

Кафе называлось "У Густава". Его хозяин, полный, добродушный Густав Меер, сам встречал гостей и провожал к столикам. Он радостно поприветствовал Николая (для него это был швейцарец Питер Шуман) и усадил у окна. Это было любимое место Шмакова. Отсюда открывался прекрасный вид на площадь и отлично просматривался вход.

Николай заказал, как всегда, кружку светлого пива и местные сухарики с маком и корицей. Он уже трижды бывал в этом кафе, и хозяин привык к его вкусам. Густав считал, что его посетитель служит в одной из швейцарских торговых фирм, расположенных как раз неподалеку. Тем более что выговор у майора был соответствующий. Шмаков охотно болтал с Густавом о погоде, делился последними новостями и демонстрировал симпатию к режиму. По крайней мере, он дважды прошелся по поводу "безответственных англичан", которые никак не хотели заключить почетный мир с Германией, и один раз весьма резко высказался о большевиках, поддерживающих местных предателей-социалистов.

Хозяин кафе кивал и охотно соглашался с приятным посетителем. Если Густав и состоял на секретной службе в гестапо, то ничего интересного не для себя не услышал. Так, обычная болтовня за кружкой пива.

Николай посмотрел на часы – до встречи было пять минут. Он ждал офицера, который должен был передать ему документы, касающиеся ближайших планов немецкого командования. А пока следовало расслабиться и насладиться пивом. Майор поставил около стула небольшой коричневый портфель, с которым пришел в кафе, и пододвинул к себе кружку.

Вот уже неделя, как он в Берлине. Официально Шмаков числился сотрудником торгового представительства Морфлота, неофициально был прикомандирован к руководителю советской резидентуры в Берлине Александру Короткову. Александр Михайлович при первой же встрече сказал ему:

– Понимаю, что человек вы новый и многое еще незнакомо. Но ситуация такова, что раскачиваться некогда. Поэтому мы постараемся как можно быстрее ввести вас в курс дела. Три дня на ознакомление – и за работу.

Сегодня ему поручили важное задание – встретиться с информатором, адъютантом фельдмаршала фон Бока. Коротков напутствовал Николая перед встречей:

– Будьте очень осторожны. Гестапо и абвер следят буквально за каждым нашим шагом, сопровождают повсюду, вплоть до дверей посольства и квартиры. Постарайтесь сразу же оторваться от "наружки", лучше всего в метро. Перед встречей проверьте несколько раз, нет ли "хвоста". Этот источник чрезвычайно важен для нас, засветить его нельзя. Я с удовольствием послал бы более опытного оперативника, но наших всех знают в лицо, их фото есть у каждого постового на улице. Остаться незамеченным почти невозможно. А вы человек новый, пока не примелькались. К тому же, как мне сказали, профессионал.

Шмаков заранее побывал в кафе, примелькался, чтобы не вызывать подозрение у хозяина. А заодно проверил бдительность гестаповских "топтунов" – пару раз успешно уходил от них в метро. Это оказалось не слишком уж сложно.

Часы над стойкой показали одиннадцать. Николай допил пиво и рассчитался с официанткой – полненькой, приятной фрау Анной. Затем не спеша поднялся, взял под мышку портфель и направился к выходу. В дверях случайно столкнулся с высоким молодым офицером. Оберлейтенант только что вошел в заведение и оглядывался – видимо, искал знакомых. В руках у него был коричневый портфель. При столкновении Николай споткнулся и уронил свою ношу на пол.

– Простите, – рассыпался в извинениях офицер, – мне, право, очень неловко…

Он поднял упавший портфель, вручил его Шмакову и еще раз извинился. Николай поблагодарил вежливого оберлейтенанта и поспешил на выход. На улице он сразу повернул в сторону советского посольства – оно располагалось как раз неподалеку. Его задание было выполнено, в руках у него находился портфель оберлейтенанта. А офицеру "по ошибке" досталась чужая собственность. Бывают же такие совпадения! Однако со стороны все выглядело вполне естественно.

Из донесения службы наружного наблюдения

IV управления РСХА (гестапо)

"14 мая 1941 года в 9.45 объект "Николай" вышел из советского посольства на Унтер-ден-Линден. Его приняли агенты Цеппер, Кригснау и Хофман.

В 10.05 он спустился в метро и доехал до станции "Потсдамер-Плац", где пересел на поезд до "Курфюстендамм". Далее "Николай" совершил еще две пересадки и через "Фридрихштрассе" вернулся на станцию "Унтер-ден-Линден".

Во время поездки объект предпринимал неоднократные попытки оторваться от агентов, поэтому было принято решение вести его на большом расстоянии и с максимальной осторожностью. Из-за этого нельзя точно сказать, были ли у "Николая" контакты с кем-либо в вагонах метро или на пересадочных станциях.

В 10.30 объект вышел на Унтер-ден-Линдер и направился в сторону Брандербургских ворот. В 10.45 он вашел в кафе "У Густава". Цеппер и Хофман остались снаружи, чтобы не привлекать внимания. Официантка Анна, допрошенная позже Кригснау, показала, что "Николай" ни с кем, кроме хозяина, не общался и никаких вещей или бумаг никому не передавал. Владелец заведения, Густав Меер, являющийся нашим штатным осведомителем, полностью подтвердил ее слова.

"Николай" выпил одну кружку светлого пива и в 11.05 покинул кафе. В 11.15 он вошел на территорию советского посольства, где находился до 12.45. После чего вернулся на место службы – в представительство Морфлота, в котором пробыл до 17.00".

Берлин

15 мая 1941 года

Рейхсканцелярия

Гитлер заметно нервничал.

– Что хочет Сталин? Занять всю Финляндию, получить военные базы в Болгарии, захватить проливы? Пусть! Нам необходим месяц, чтобы подготовиться к операции "Барбаросса". Иоахим, – он обратился к министру иностранных дел фон Риббентропу, – встретьтесь, пожалуйста, в ближайшее время с Молотовым и передайте ему, что мы принимаем все предложения советского правительства по разграничению сфер влияния в Европе. Отдадим большевикам Болгарию и Турцию, лишь бы выиграть время. Время! Вот что нам сейчас действительно необходимо! Адмирал, – Гитлер повернулся к Канарису, – какие у вас сведения относительно перемещений частей Красной Армии?

– По моим данным, в начале июня советское командование планирует провести большие оперативно-тактические учения сразу в трех военных округах – Ленинградском, Западном и Киевском. Возможно, позже к ним присоединятся Прибалтийский и Одесский округа. К западной границе СССР перебрасываются пять армий, в том числе две танковые. Количество дивизий на границах Польши, Венгрии и Румынии скоро достигнет двухсот, это значительно больше, чем у нас.

– Но ведь по численности русские дивизии меньше наших?

– Да, но они гораздо лучше оснащены танками и артиллерией, – вступил в разговор фельдмаршал Вильгельм Кейтель. – Перевес двух- и даже трехкратный. Особенно беспокоит авиация: у Сталина почти 18 тысяч самолетов, и если вся эта армада обрушится на люфтваффе, то противопоставить ей будет нечего. Большинство наших воздушных армий все еще развернуто против Англии.

– Тогда надо напасть первыми, чтобы воспользоваться фактором неожиданности и нанести сокрушительный удар в первые же часы войны, – фюрер решительно стукнул кулаком по столу. – Уничтожить самолеты на земле, отрезать танки от баз снабжения, посеять в войсках панику. Советские дивизии в основном состоят из забитых и плохо вооруженных крестьян, а командуют ими амбициозные, но неумелые генералы. Вместо военного дела солдат обучают политграмоте, а комиссар в военной иерархии РККА стоит выше командира. Если внезапно ударить, то толпы красноармейцев побегут и передавят друг друга. Отступающие войска забьют дороги, и мы легко уничтожим их с воздуха.

– Означает ли это, что мы отказываемся от плана вторжения в Англию? – поинтересовался Кейтель.

– Нет, конечно же. Подготовка должна вестись по плану. Но только подготовка, не более того. Наши цели изменились – сейчас гораздо важнее ликвидировать угрозу с востока. Сталин во сто крат опаснее, чем Черчилль. Сначала разберемся с ним, а потом уже с Англией. И перед вашим ведомством, – Гитлер вновь обратился к адмиралу Канарису, – стоит важная задача – дезинформировать большевиков относительно наших намерений. Пусть они думают, что германские войска скоро высадятся в Британии… Кстати, вам удалось передать копию моей последней директивы русским?

– Да. Мой человек встретился с советским агентом, работающим в Берлине под прикрытием, и передал ему некоторые документы. В том числе и вашу директиву. Думаю, эти бумаги уже в Москве. Будем надеяться, что Сталин сделает из них правильный вывод. Однако я рекомендовал бы предпринять еще кое-какие шаги. Например, сделать заявление, прямо касающееся операции "Прыжок льва". Пусть Сталин получит еще одно доказательство того, что мы нацелены на острова. А Черчиллю полезно лишний раз понервничать, а то он, кажется, несколько успокоился и перестал верить в наше вторжение.