Андрей Десницкий - Угарит Страница 6

– Алейкум салям, – улыбнулась я и помахала рукой главному аборигену, решив, что подобный розыгрыш грех не поддержать. В конце концов, на работе люди, положено им так, ну так что, мне не жалко, могу и поиграть в их игру.

Мужик почему-то обрадовался так, словно выиграл в телевикторину тысяч пять баксов, воздел вверх руки и снова завопил что-то совершенно неразборчивое.

– Вень, мы что, так и будем тут любезностями обмениваться? – сквозь зубы поинтересовалась я, пристраивая на физиономию жизнерадостную улыбку. – Может, пойдем уже до хаты, должен же у них хоть в конторе телефон быть?

Венька снова что-то такое прокричал, толпа расступилась, пропуская нас вперед, а затем сомкнулась за нашими спинами как статисты на подтанцовке. Вожак с посохом шел рядом с Венькой, отступив от него буквально на полшага, и с очень важным видом ему что-то объяснял. Венька только угукал, и вид у него при этом был препотешный. Впрочем, я и сама вела я себя на этой экскурсии, как тетка из Жмеринки в московском бутике.

Фотик только и успевал щелкать, а я вертела головой как ненормальная. Нет, ну кем надо быть, чтобы согласиться работать экспонатом в этих трущобах? Это ж с утра до ночи, как папа Карло, изображать из себя доисторического земледельца, ходить в каких-то отрепьях, непонятно чем кормиться, и это все по местной жаре? А как же душ, холодильник, телевизор и прочие блага цивилизаци? Представить, что кто-то мог согласиться на такие условия жизни добровольно, я не могла категорически.

Селение, как оказалось, было обнесено невысокой глинобитной стеной. Войдя в покосившиеся деревянные ворота, процессия остановилась на вытоптанном пятачке меж стен, а неподалеку мужики уже разводили костер и методично разделывали то, что еще недавно бегало и блеяло.

– Вень, спроси, где у ни тут туалет? – зашептала я на ухо парню, потому что в этот момент мне уже было совсем не до приличий. – Ну хоть какой-нибудь, только быстро.

Венька как-то странно на меня покосился, а потом махнул рукой в сторону: какой-то мальчишка, отойдя на несколько метров от толпы, жизнерадостно орошал стенку, ничуть не смущаясь.

– Ты что, с ума сошел? – в первый момент не поверила я. – У них что тут, даже сортира нормального нет?! Впрочем, судя по запаху, так и было. Венька нетерпеливо отмахнулся а я, показав знаками, что следовать за мной не надо, отошла в том же направлении. Вот и куст какой-то колючий, но подходящий для маскировки. Но не тут-то было… Только я пристроилась, как сквозь ветки засветилась чья-то мордаха: девчонка дет десяти с нескрываемым любопытством и даже ужасом уставилась на меня, словно никогда в жизни не видела взрослых тетенек, занимающихся таким неприличным делом.

– Отвернись, – потребовала я, но девчонка явно ничего не поняла, хотя я для убедительности повторила по-французски и на языке жестов. Но не тут-то было… Пришлось мне самой отворачиваться.

В лучших традициях дикого кемпинга ни рукомойников, ни кранов в окрестностях тоже не наблюдалось. Зато в рюкзаке у меня лежала, как обычно в дороге, упаковка дорожных бактерицидных салфеток. Вот они как раз и пригодились. Стоило протереть руки, как салфетка приобрела мой любимый цвет «кофе с молоком».

Вообще-то я не люблю мусорить на природе, но тут как-то не сообразила, бросила ее… И сразу полоумная девица вылетела из куста, подхватила салфетку и помчалась к подружкам, на ходу тарахтя и захлебываясь словами. А я поправила одежду и спокойно вернулась к спутнику.

Толпа вокруг нас хорошо вошла в роль: разом потеряв дар речи, дружно уставилась на меня, словно я невесть что мистическое проделала. Местные дамы тем временем установили прямо под открытым небом пару низких столиков, раскидали по сторонам порядком вытертые половики, после чего потащили одна за другой керамические плошки и целые тазы с травой, овощами, лепешками, странного вида субстанцией, в которой Венька опознал козий сыр. Мужики тем временем воткнули деревянные шесты в заранее приготовленные ямы и ловко соорудили что-то вроде навеса из пальмовых листьев. А от костра уже тянуло свеженьким шашлычком.

– У нас что тут, еще и обед в программу включен? – поинтересовалась я, – А платить кто за банкет будет? Смотри, выкатят нам сумму с большими нулями – расплачиваться чем будем? У меня лично с валютой фигово, я на ресторанное обслуживание не подписывалась.

– Да что ты все дергаешься, расслабься, – неожиданно строго завил Венька (эк он тут моментально местным духом пропитался), – Приглашают нас, непонятно что ли?

– Не-а, непонятно, – парировала я. – С какой такой радости им нас приглашать? Мы что им, любимые двоююродные племянники, прибывшие с родственным визитом из-за океана, чтобы нас на халяву парными шашлыками кормить? Где ты такое в турбизнесе видел?

– Юльк, я правда ничего не понимаю, – неожиданно растерянно ответил Веня, – Ты видишь… Они называют нас «сынами божьими», сколько я им ни объяснял, что это не так. И просят разделить с ними трапезу. Сначала вообще говорили, что жертву принесут, я только не понял, то ли нас самих, то ли этого козленка в нашу честь. Ну, неважно, за стол зовут, а отказаться – это на Востоке значит обидеть по-крупному, понимаешь? Так что давай пока… ну, короче, не особо выступать. Потом разберемся, ладно?

– Нууу… ладно, неуверенно согласилась я – Будем надеяться, что все обойдется…

Колдовавшие над барашком мужики выглядели настолько колоритно, что я не удержалась и сделала пару снимков. Явный брак я всегда стираю сразу, так что сразу посмотрела на экранчике, как оно вышло – пришлось отойти в тень и прикрыть экран ладонью от солнца. Выбрав кадр поудачнее, я сунула аппарат под нос главному шаману – надо же как-то отношения налаживать, пусть порадуется старичок, как похоже получилось.

Дедулька явно отнесся к своему изображению без большого энтузиазма, только скользнул по нему взглядом и все. А другой дядька, помоложе и пониже рангом, сунулся ему через плечо, что-то такое встревоженно прочирикал, тыкая пальцем то в экран, то в дедка, и вдруг горестно завыл, с ужасом гляля в погасший экран. Послушав завывания молодого, старший абориген включился в симфонию ужаса.

– Вень, чего им опять не так? – поинтересовалась я, с недоумением глядя на тоскующего мужика. – Фотка, что ли, не понравилась?

– Фотка-то понравилась, – задумчиво ответствовал Венька, обменявшись со страдальцем несколькими фразами. – Но они тебя просят вернуть им их души…

– Какие души? – поразилась я, – Венечка, ты уверен, что все понял правильно? С какой стати мне их души сдались?

– Уверен… – обалдело подтвердил Венька, – Они очень расстроены, что ты забрала с собой душу старейшины поселения, и теперь ему не жить. Поэтому общественность слезно умоляет тебя вернуть почтенному Ибрагиму или как там его – душу, его главную собственность.

– Во дают! – восхитилась я, – Это ж надо так в роль войти! Слушай, может, они тут все – прирожденные актеры, а? Воют так, словно у них тут поминки любимого дедушки. Объясни ты им, что ли, что ничего я не забираю, это просто фотка… А то за этими их воплями мы так до еды и не доберемся.

– Ты включи камеру обратно и картинку мне его выведи, – скомандовал Венька, и я на сей раз послушалась. А он поднес фотик прямо ко рту, а потом, повернувшись лицом к старейшине, дунул на картину и ему на физиономию – и тут же выключил экран. Дядьки радостно загалдели.

– Видишь, как они нервно реагируют, – сказал он мне с упреком, – не надо лучше!

– Да ла-адно, – отмахнулась я, – если заповедник, так пусть отрабатывают.

– Ну тогда хотя бы картинки им не показывай! – попросил Венька.

А есть, меж тем, хотелось уже просто умопомрачительно. Закланный агнец, или кто он там, запахи источал самые соблазнительные, и я чувствовала, что еще пять минут проволочки – и я скончаюсь прямо на месте в жутких голодных муках. Но судьба была к нам милостива – главный дедок, наслушавшись венькиных россказней, слегка притих и позвал нас к столу, хотя на фотик в моих руках косился весьма опасливо.

Ждать второго приглашения я лично не стала. Стульев нам, для пущей аутентичности, тоже не выдали, так что пришлось последовать примеру аборигенов и по-походному усесться прямо на коврик. Зато над нами растянули покрывало на палках, очень кстати по такой жаре. А сидеть – ну да ладно, нам не привыкать, посидим и по-турецки… Зато вот она – еда! Горяченькая!

6

Жрать и в самом деле хотелось – со всеми этими приключениями прошло невесть сколько времени, а завтракали мы давно и очень легко. Сколько бы ни слупили, а дешевых вариантов типа фалафеля или шоармы (она же по-московски шаурма, а по-питерски шаверма) в пределах досягаемости не было.

От одного вида этой нежной молодой баранины в желудке аж заурчало, рядом стояло еще одно блюдо с лепешками, и третье – с зеленью. И огромный кувшин с… да, с вином! Вот тебе и главное доказательство, что перед нами были никакие не мусульмане, а кто-то иной.