Денис Чекалов - Кровь дракона Страница 6

Длинные волосы Клык завязывал в конский хвост, что вызывало постоянные насмешки со стороны его молодого напарника.

Никита, широко расставив ноги и сложив могучие руки на груди, стоял немного раскачиваясь из стороны в сторону, что, как ему казалось, придавало ему большую значимость.

Парень брил голову налысо и в любое время дня и позднего вечера носил затемненные очки. Считал себя крутым, и хотя часто жевал жвачку, изо рта у него постоянно воняло. То ли что с желудком не в порядке, то ли давно пора пришла идти к дантисту.

Старика, бывшего босса, Никита откровенно боялся, его сына считал плевком судьбы, а своего старшего напарника именовал про себя не иначе, как свалочными отбросами.

Далеко вперед не заглядывал. Шел вперед, служил, пока платили, свою работу считал не лучше, но и не хуже, чем у других.

Несколько раз брал тайком хозяйский кадиллак и хвастал им перед знакомыми девчонками. Потом вошел во вкус. Стал даже ездить по своим делам, пока не попался Клыку на глаза. Был бит, но молодой босс так ничего и не узнал.

Кому Никита откровенно завидовал — так это Скорпиону, во мужик, никого не боится, всех уроет — не поморщится. Ждать надоело, и Никита рассеянно смотрел по сторонам.

Между тем Игорь не знал, на что решиться. Папаша давно должен был прийти, не мог же он спасовать перед Скорпионом.

А что, если наемный убийца давно порешил старика? Кто знает, как поведут себя телохранители.

Из всех отцовских поучений сыночек крепко запомнил одно — «не верь никому». Послать одного на разведку было опасно. Какой-то древний говорил: разделяй и властвуй. Нельзя было силы дробить. Чем черт не шутит, вдруг Скорпион только и ждет, чтобы разделаться с ними поодиночке.

— Ну, умники, — выйдя из машины, обратился к охранникам Игорь. — Какие у кого есть соображения?

Никита замешкался с ответом, он не мог сообразить, как кого называть. Старик был раньше боссом, к нему так и обращались. Потом боссом стал сын. Как тут выйти из положения? Нельзя, прямо слово, сказать, старый босс попал в беду. Вам, молодой босс, нужно идти его выручать. Или драпать отсюда, покуда не пришел Скорпион.

Пока Никита прикидывал и разбирал боссов, Клык вылез вперед, перехватив инициативу в свои руки.

— Идти надо, Игорь, там что-то случилось. Отцу помощь нужна.

По праву старшего по возрасту, учитывая, что знал нового босса с пеленок, Клык имел право обращаться к нему по имени.

Скорчив страшную рожу, которая должна была означать нечеловеческие интеллектуальные усилия, Игорь кряхтя вылез из машины.

— Надо идти, — сказал он, — на месте разберемся, как и что.

Был новый босс мал ростом, как и папаша, худ и чем-то похож на всполошенную птицу, которую только что согнали с гнезда.

Носил всегда туфли на высокой легкой платформе и черный плащ. Имея довольно слабое телосложение, Игорь всегда поражал той скоростью, которую мог развить при ходьбе.

Злые языки поговаривали, что эту привычку он заимел еще в школе, когда спасался от других, более сильных одноклассников под крыло папиных телохранителей. И это было правдой, отчасти.

Вслед за ним, не отставая, но сохраняя нужную дистанцию, следовал Клык. В конце плелся Никита. Ходить он не любил, тем более в темноте, по неровной дороге. Еще и очки мешали, и так ничего не видно, а в черных очках совсем как слепой. А снять не позволяло самолюбие.

Спотыкаясь на кочках, молодой охранник злобно думал, глядя, как его спутники бодрой рысью преодолевают препятствия: «Побежали, на башке ушанка, в руке берданка, в заднице фитиль». Такое сравнение на несколько минут развеселило Никиту, но ненадолго. Острая ветка больно хлестнула по лицу, сбила очки, которые упали то ли в лужу, то ли в коровью лепешку. В любом случае это было нечто мокрое, глубокое и страшно вонючее.

Перед парнем возникла дилемма, остаться без очков или остаться одному на пустынной дороге. Он выбрал первое и решив про себя, что кто-то за это должен ответить, бодро потрусил за спутниками.

Никита шел низко опустив голову, стараясь не споткнуться и не грохнуться во весь рост оземь.

Именно это и послужило причиной того, что он не увидел своих остановившихся спутников. Парень налетел на Клыка и замер, уставившись в ту же сторону, куда глядели не без опаски Игорь и старший охранник.

А посмотреть было на что. Впереди темный куст вдруг стал увеличиваться в размерах, приобретая форму невиданного чудовища. Оно росло и росло, пока не превратилось в черную тучу. Она закрыла собой дорогу, луну и звезды, скрылось само небо. В середине страшного облака появился маленький огонек. Чудовище вдруг разорвалось на тысячи крохотных молний, путники очутились в середине горящего круга. Одна молния превратилась в толстомордую тетку, которая кокетливо причесалась пятерней, старательно маскируя густыми давно немытыми и нечесаными волосами черные рожки.

«Вот и опаньки», — мужским басом сказала она, порылась в кармане засаленного передника и достала оттуда метлу, которая тут же выросла в ее руках.

— Привет, госпожа метла, — сказала бабища.

— Привет, старая дура, — ответила метла.

— Дура ты и все твои родственники, — тут же парировала тетка. — Поскакали что ли? Или языки будем до утра чесать?

— Поскакали, коли хочь, — флегматично ответила метла.

Ведьма уселась на метлу, но та не тронулась с места.

— Ну, — угрожающе протянула ведьма.

— Не нукай, не запрягла, сама знаешь, я такая, где на меня сядешь, там и слезешь. Слова главные не сказала, опять, пустоголовая, забыла, что ли.

— А верно. Давай, — тетка, опустила голову и тоненьким голоском проговорила: — Браво, браво, я альфа один, разрешите взлет?

— Разрешаю, — каким-то совсем уж козлиным тенорком ответила метла и пустилась с места в карьер.

В это же время из огненного кольца появились семь воронов. Они громко каркали, а один даже нагадил Никите на темечко. Парня от страха буквально парализовало. Он даже не обратил внимания, что птичий помет растекается у него по лицу.

Вороны полетели за ведьмой. Та развернула метлу и устремилась к птицам.

— Ох, напугала до ужаса, — рявкнул вороний вожак и вылетел за пределы огненного круга.

— Опять не успела, — заорала метла. — Я вновь осталась без ужина. Да пропади оно все пропадом.

Метла неожиданно набрала высоту, а потом спикировала на землю. Ведьму сбросило и она разлетелась на тысячи кусочков. Кровь, мозги и кровавое мясо обрушились на землю у ног обезумевших от страха путников.

— Мясо, мясо, — закаркали вороны, вынырнув неожиданно из-за огненной стены. — Можно вдоволь наесться мяса.

— Господа, господа, — степенно призвал к порядку вожак. — Соблюдайте порядок, рассаживайтесь по старшинству. Главное, не нагадьте в еду, мы же все-таки не глупые вороны. А вороны.

Никто из черных собратьев не стал уточнять, в чем разница между воронами и воронами. Они уже слетелись к разбросанным кровавым ошметкам и принялись клевать ведьмино мясо.

Вороны с шумом громко чавкали, клювы были покрыты мелкими капельками крови. Двое из них одновременно спикировали на голову, которая бессмысленно таращила на них открытые глаза.

Все трое путников могли поклясться, что голова ведьмы треснула и разбилась. Теперь же она была целехонька и ругалась, как пьяный портовый грузчик.

Не обращая внимания на пронзительные вопли, вороны принялись клевать ее острыми клювами, норовясь выклевать глаза.

— Кыш, кыш, поскребыши гнилозубые, — налетела на воронье метла. — Ишь, чуть хозяйку мою не сожрали, зверье.

Она ловко смела все, что осталось после пиршества ворон, и ударив вожака в левый глаз, важно улетела, бережно держа ведьмины остатки и голову в узелке.

— Теперь можно покататься-поваляться, ведьминого мяса поевши, — скомандовал самый молодой из стаи.

Он принялся кататься по земле. Его примеру последовали остальные.

— Время пришло, — сказал вожак.

Вороны стали в кружок и завертелись, поднимая густые облака пыли, которые скрыли их почти полностью.

Когда пыль осела, удивленные зрители увидели большой стол, за которым сидят в глубоком молчании странные люди, одетые в старинные одежды, они внимательно глядели друг на друга. Было их числом равным вороньей стае.

Да и больше они походили на сидящих за трапезой мертвецов, белые без кровинки лица, пустые мертвые глаза.

Посередине стола стояла огромная серебряная супница, плотно накрытая крышкой. Она стала потихоньку открываться и появилась голова крупного, страдающего ожирением черного кота. Он вылез из супницы, потянулся, выгнув спину, и громко замяукал.

Казалось, что это был сигнал, которого ждали сидящие за столом. Они как-то оживились, разом заговорили.

Одни из них, видно самый старый по возрасту, с большим кривым носом, постучал по столу и призвал к тишине.