Роберт Сойер - Люди Страница 6

Партнёрша Понтера Класт умерла, но он ожидал, что его дочери придут его встретить. Конечно, он с ними тоже виделся совсем недавно; Жасмель принимала деятельное участие в операции по возвращению Понтера из мира Глексенов.

Адекор виновато взглянул на Понтера. Понтер знал, что Адекор очень любит его, и он демонстрировал свою любовь двадцать пять дней каждого месяц. Но сейчас наступило время для Лурт и Даба, и он собирался насладиться каждым его тактом. Понтер кивнул, словно отпуская Адекора, и тот пошёл прочь, правой рукой обнимая за талию Лурт, а в левой держа Даба.

Мужчины вокруг приветствовали своих женщин, мальчики уходили с девочками своего поколения. Да, в последующие четыре дня будет очень много секса, но также будут игры, семейные пикники, массовые гуляния и прочие увеселения.

Понтер огляделся. Толпа быстро редела. День был неприятно жаркий, и он вздохнул — но не только по этому поводу.

— Я могу позвонить Жасмель, если хочешь, — сказала Хак, имплант-компаньон, вживленный в его левое предплечье над самым запястьем. Как и большинство компаньонов, она выглядела как прямоугольный матовый экран высокой контрастности размером примерно с палец, шесть крошечных контрольных штырьков под ним и линза объектива сбоку. Однако в отличие от большинства компаньонов, которые были не более, чем неразумными компьютерами, Хак обладала высокоразвитым искусственным интеллектом, разработанным коллегой Понтера Кобастом Гантом.

Хак говорила не вслух, хотя и могла. Понтер стал воспринимать её как существо женского рода с тех пор, как Кобаст сделал так, чтобы она разговаривала голосом покойной партнёрши Понтера. Однако в такие дни, как сегодня, это казалось ему огромной ошибкой: этот голос напоминал, как сильно ему не хватает Класт. Он должен поговорить с Кобастом насчёт замены голоса у компаньона.

— Нет, — тихо ответил Понтер. — Нет, никому звонить не надо. У Жасмель, знаешь ли, есть друг. Он, должно быть, приехал другим автобусом, и они уже ушли.

— Как скажешь, — ответила Хак.

Понтер огляделся. Здания в Центре выглядели почти так же, как и на Окраине. Центральная структура большинства из них была выращена методами древокультуры — стволы деревьев наращивали вокруг строительного шаблона, который потом убирали. У многих были кирпичные или деревянные пристройки, добавленные позже. У всех были массивы солнечных панелей, установленные либо на крышах, либо на окружающей территории. В более суровом климате здания приходилось строить целиком, но Понтеру такие сооружения всегда казались уродливыми. А вот глексены, похоже, все свои здания строят таким образом, да ещё и вплотную друг к другу, как стадо травоядных животных.

Кстати о животных; сегодня днём будет охота на мамонта, мясо которого будут есть на завтрашнем празднестве. Возможно, Понтеру стоит присоединиться к охотничьей команде. Он уже давным-давно не брал в руки копья и не приносил домой мяса, добытого собственноручно. В конце концов, это хоть как-то его займёт — его и других мужчин, которым не с кем проводить время.

— Папа!

Понтер развернулся и увидел бегущих к нему Жасмель и её друга, Триона. Понтер почувствовал, как его лицо расплывается в улыбке.

— Здравый день, милая, — сказал он, когда они приблизились. — Здравый день, Трион.

Жасмель обняла отца. Трион смущенно топтался в сторонке. Когда Жасмель отпустила Понтера, Трион сказал:

— Рад видеть вас. Слышал, с вами случилось невероятное приключение.

— Да уж, — ответил Понтер. К этому парню он испытывал смешанные чувства, как и, наверное, любой отец молодой женщины. Да, Жасмель про Триона рассказывала только хорошее — он всегда к ней прислушивается, внимателен во время секса, учится на кожевника, то есть собирается производить ценный вклад в общественное благо. И всё же Жасмель — его дочь, и он хотел для неё только самого лучшего.

— Прости, что опоздали, — скала Жасмель.

— Ничего, — ответил Понтер. — А где Мегамег?

— Она решила, что больше не хочет, чтобы её так называли, — сказала Жасмель. — Теперь она хочет, чтобы её звали просто Мега.

Мега было её настоящим именем; Мегамег — уменьшительная форма от него. Его старшая дочь выросла, и младшая тоже быстро растёт.

— Ах, — сказал он. — Ладно. Так где же наша Мега?

— Играет с друзьями, — сказала Жасмель. — Мы повидаемся с ней позже.

Понтер кивнул.

— А вы двое чем планировали заняться сегодня утром?

— Мы думали, что все вместе поиграем в лагатсу, — предложил Трион.

Понтер посмотрел на него. Трион был, насколько Понтер мог судить, довольно красив: широкие плечи, далеко выступающий надбровный валик, чётко очерченный нос, глаза густого фиолетового оттенка. Однако причуды молодости не обошли его стороной — вместо того, чтобы свободно спадать по сторонам головы, его рыжеватые светлые волосы были зачёсаны налево и, должно быть, удерживались в таком состоянии какой-то липкой субстанцией.

Понтер уже готов был согласиться на игру в лагатсу — он не гонял мячик уже не один декамесяц, однако вспомнил себя в их возрасте, двадцать лет назад, когда только начал ухаживать за Класт. Последнее, чего он мог тогда пожелать — это чтобы отец Класт отирался неподалёку.

— Нет, — сказал он. — Идите гуляйте. Встретимся вечером за ужином.

Жасмель пристально посмотрела на отца, и он понял, что она понимает, что на самом деле ему хотелось бы другого. Но Трион, не будь дурак, немедленно поблагодарил Понтера, подхватил Жасмель под руку и повел её прочь.

Понтер смотрел им вслед. Жасмель, вероятно, родит первенца через год на следующий, когда запланировано рождение 149 поколения. Тогда всё станет по-другому, подумал Понтер. Когда Двое станут Одним, он по крайней мере сможет нянчиться с внуком.

Автобус уже давно ушёл, улетев на Окраину за новой партией мужчин. Понтер повернулся и побрёл вглубь города. Наверное, стоит где-нибудь перекусить, а потом…

Его сердце подпрыгнуло. Вот уж кого он не хотел бы сегодня видеть, однако…

Однако вот она стоит, словно бы ждёт его.

Даклар Болбай.

— Здравый день, Понтер, — сказал она.

Разумеется, они с Даклар были знакомы много лет. Она была партнёршей Класт. В сущности, если кто и понимал по-настоящему, каким ударом для Понтера стала смерть Класт, то только Даклар. Но…

Но в его отсутствие она портила жизнь Адекору. Обвинить его в убийстве! Да Адекор способен убить Понтера, да и вообще кого бы то ни было, не более, чем сам Понтер.

— Даклар, — сказал Понтер, опуская обычную форму вежливости.

Даклар понимающе кивнула.

— Не могу осуждать тебя за то, что я тебе неприятна, — сказала она. — Я знаю, что вредила Адекору, а вредить чьему-то партнёру — всё равно, что вредить ему самому. — Она заглянула Понтеру в глаза. — Понтер, я прошу прощения. Я надеялась застать здесь и Адекора и извиниться перед ним тоже, но опоздала.

— Ты говоришь, что сожалеешь, — сказал Понтер, — но то, что ты делала…

— Я делала ужасные вещи, — прервала его Даклар, опуская взгляд к земле, к своим ногам, затянутым в матерчатые мешки на концах черных штанин. — Но я хожу к скульптору личности, принимаю лекарства. Лечение только началось, но я уже чувствую себя не такой… злой.

Понтер имел некоторое представление о том, через что прошла Даклар. Она не только потеряла партнёршу, которую делила в Понтером; задолго до этого она потеряла партнёра, Пелбона, которого однажды утром увели принудители. О, потом он вернулся, но не весь. Его подвергли кастрации, и их отношениям пришёл конец.

Понтер был неимоверно потрясён смертью Класт, но у него хотя бы оставались Адекор, и Жасмель, и Мегамег — они помогли ему справиться. Как же тяжёло должно было быть Даклар, у которой ни Пелбона, ни детей.

— Я рад, что тебе лучше, — сказал Понтер.

— Лучше, — подтвердила Даклар, снова кивнув. — Я знаю, что мне предстоит долгое лечение, но да, мне полегчало, и я…

Понтер ждал, что она продолжит, но она молчала.

— Да?

— Ну, — сказала она, пряча глаза, — просто, я вроде как одна… — Она снова замолкла, но потом продолжила без вмешательства Понтера: — И ты тоже один. И, в общем, когда Двое становятся Одним, чувствуешь себя таким одиноким, когда не с кем провести время. — Она коротко взглянула ему в лицо, но снова отвернулась, словно боясь того, что может увидеть.

Понтер был озадачен. Однако, если подумать…

Даклар была умна, а это всегда влекло Понтера. А в её волосах серебрились восхитительные серые пряди, сплетаясь с натуральными каштановыми. А ещё…

Но нет. Нет. Это безумие. После того, что она сделала с Адекором…

Понтер почувствовал покалывание в челюсти. Это иногда случалось, хотя чаще зимой поутру. Он поднял руку, чтобы почесать это место сквозь бороду.