Анатолий Лернер - Город двух лун Страница 6

— Точно. Глобальный. — Согласился Бывалый. — А что же взамен?

— Взамен будет Пелевинская генерация «П».

— Это как?

— Это когда деньги перестанут иметь цену.

— Ты гонишь! — вскричал Морячок. — Это же — всем тогда…

— Точно!..

— И кто же это всех так опустил?

— Тамплиеры. — Неожиданно для всех ответил Бывалый. Кандидат улыбнулся, а Морячок громко сглотнул слюну.

— Тамплиеры! — Повторил Бывалый. — Один умный мужик, вроде тебя, рассказывал, что эти самые тамплиеры владели несметными сокровищами, которые приумножали тем, что перемещали с места на место.

— Как это? — Поинтересовался Морячок.

— Как в напёрстках. Сначала они подряжались в качестве охраны, и перевозили целые состояния. Смекаешь? А потом придумали чеки.

— Это было удобно, — согласился Михаил, — и намного безопасней. С тех пор, как тамплиеры стали применять первые чеки, путешественникам не нужно было брать в дорогу опасный груз — золото. Тамплиеры принимали его, выдавая бумагу, по которой её предъявитель мог получить золото в любом месте, где находилось представительство ордена. Бумага стала популярной, а тамплиеры очень богатыми. Из обихода стали изыматься золотые и серебряные монеты, на смену которым пришли деньги из бумаги.

— И что?

— А то! Множественное количество бумажных денег не всегда отражает реальное количество золота, стоящего за ними.

— Бывалый, а ты часом, сам не из этих? — спросил Морячок, — как их там?

— Тамплиеров, — подсказал Молодой.

— Нет, — подумав, ответил Бывалый, — но с твоей мамой я мог бы ещё сделать маленького тамплиерчика. — Все, кроме Молодого, рассмеялись, и под общий хохот услышали:

— А вот он — готовый тамплиер, — Бывалый пальцем указал на Кандидата.

— Нет, Бывалый, — сказал Кандидат, отмахиваясь. — Тамплиеры — дети в сравнении с теми, кто их обучил делу и позволил разбогатеть. Всем своим положением и богатством они были обязаны нашим паханам.

— Эй, Мужик! — окликнул Бывалый затаившегося на нарах мужчину лет пятидесяти. — Слыхал?

Мужик всё слышал и теперь улыбался. Но когда он взглянул на Кандидата, тому показалось, что Мужик обнажает зубы. Связки на его шее сильно напряглись, а сам он, хоть и лежал, был как взведённая пружина. Он легко для своих лет отжался от нар, и в прыжке перемахнул через них. По-кошачьи приземлившись на четыре конечности, он выпрямился, и, потерев ладони, выдохнул:

— Кто такие?

Кандидат смотрел на Мужика и видел, как у его виска пульсировала вена.

— Неужели никогда не слышали? — Спросил Кандидат, как можно естественнее разыгрывая удивление. — Очень известные личности.

— Говори. — Произнёс Мужик, продолжая скалиться.

— Самый крутой, — сказал Кандидат, — Моше Ребейну.

Мужик кинул взгляд на Бывалого, и тот кивнул:

— Был такой крутой, — сказал он. — Из принцев Египта. Кинул братца-фараона на золото и увёл из рабства целый народ, с которым говорил от имени Бога.

— Считается. — Сказал Мужик, загибая палец. — Кто ещё?

— Шимшон. Ну, то есть, Самсон. — Назвал имя Михаил. Мужик продемонстрировал полное непонимание.

— Самсон и Далила! — Подсказывал Михаил Бывалому, а тот лишь морщил лоб, и качал головой. Наконец, спросил:

— Это тот, с длинными волосами?

— Он! — Обрадовался Михаил эрудиции Бывалого.

— Нуууу! — зарычал Бывалый. — Этот Самсон был зверем. Он, в натуре, порвал льву пасть!

— А когда на него напала тысяча филистимлян, — подхватил Кандидат, — он ослиной челюстью отбился от преследования.

— Погорел на бабе, — сказал Бывалый Мужику.

— Да, — сочувственно кивнул Мужик, и закурил.

— Потом был Давид, — сказал Кандидат. — Он был подростком-пастухом, когда попал в армию царя Шауля. Как раз, когда предводитель филистимлян предложил решить исход сражения поединком двух лучших воинов, и выслал для состязания трёхметрового великана Голиафа.

— Выберите человека, — крикнул тот, — и пусть он подойдёт. Если он убьёт меня, мы будем вам рабами, если я убью его — будете служить нам!

Никто не решился противостоять великану, вооружённому дротиком, мечом и луком. И тогда Давид принял вызов. Он вышел на бой с филистимлянином, вооружённый палкой, кожаным ремнём, мгновенно превращавшимся в пращу, и пятью камнями.

— Разве я собака, что ты идёшь на меня с палкой? — Закричал Голиаф, и получил камнем в лоб. Поверженный великан рухнул замертво, а юный воин отрезал голову врага и поднёс её царю. Филистимляне в панике бежали. Давид стал царём и отцом Соломона, мудрейшего из людей.

— Ну, про мудрость Соломона я тоже слышал, — улыбнулся Мужик. — Когда он двух проституток с байстрюком развёл. — Он довольно хмыкнул.

— Было много других, но я называю только самых известных. — Обратился за поддержкой к Бывалому Кандидат. — И, конечно, Иисус.

— Как? — Удивился Морячок. — И его тоже вы себе забираете? Он же — наш.

— Прежде всего, Иисус был наследным принцем Израиля. Сыном Звезды, рождение которого было предсказано пророками и волхвами.

— Конец света! — присвистнул Матросик, и сбацал чечётку. А когда закончил, то взглянул в глаза Кандидата и пошатнулся, ибо увидел: сходились с двух сторон на великое побоище две невиданные равные силы — дети Света и дети Тьмы.

И был тот день назначен от века, когда Божественный сонм и общество мужей земли встанут на стороне Света и сойдутся в последней битве с сынами Тьмы.

И встали Сыны Левия, Иуды и Вениамина ради могущества Божьего. Воины — от тридцати до сорока пяти лет, шли в пустыню, куда указывало Небесное Воинство. Шли, чтобы принять последнее сражение.

И сгущалась над ними тьма, и стояли сыны Израиля против полчищ Эдома и Моава, против войск киттим Ашшура, против банд филистимлян и магии Велиала, — всех тех, кто пришел обесчестить Завет.

Зазвучали призывные трубы, и мужчины простились с детьми и жёнами, покидая дворы и направляясь к местам сбора. На призывных пунктах формировались отряды, выстраивались в полки и боевым порядком отправлялись в пустыню.

Впереди всех шли первосвященники. Сквозь пыль и гарь пожарищ был виден их большой значок, длиной в четырнадцать локтей, на котором золотом было написано «Народ Божий». Следом за священниками шли колонны князей — Левиты. В тринадцать локтей был значок их рода, идущего от Аарона. И было золотом написано на том значке «Знамя Божие».

Вступающие в бой, имели нагрудные значки. На значках князей, помимо имён собственных, были надписи: «Десница Божья», «Срок Божий», «Смятение Бога», «Сражение Божье», «Правда Божья», «Справедливость Божья», "Слава Божья" и "Суд Божий". Золотые буквы горели яростью Бога, и те, кто носили их на себе, воспринимали их как оружие Господа.

И завершило войско левитово первую шеренгу на тысячу человек. И завязался новый черёд, а за ним — ещё, и ещё череды. И воины в них были вооружены луками и стрелами, пиками и мечами-секирами. И щиты их были отполированы, подобно зеркалам. Они ослепляли великолепием и светом солнца, отражающимся в них. Они были длиною в два с половиной локтя, и шириною в полтора. Их края обрамляли искусные витые изделия из сплава золота, серебра и меди, с вкраплёнными драгоценными камнями, составлявшими неповторимый узор, в котором поселялась радуга. Радуга у иудеев была и благословением божьим, и оружием Всевышнего, луком, чья стрела была устремлена в небо.

И точно созревшая пшеница, волновались на ветру пики. Длина их была в семь локтей, и включала замок и наконечник в пол-локтя. Замок копья обхватывали три кольца, насеченные, как и витые изделия щитов. Они были отлиты из того же сплава: золота, серебра и меди. И обрамление по обе стороны кольца, также было мастерски заключено в искуснейшую форму. А по кругу шёл неповторимый узор из драгоценных камей. И пойманное в узор солнце, порождало всё те же радужные блики. Оружие Бога.

Наконечник копья был составлен из белого, блестящего железа, и был обращён к острию стержнем пшеничного колоса, выкованного из чистого золота. И появилось в безоблачном небе Израиля единственное белое облако, напоминающее собой вертолёт, отливающий хромированной сталью, в котором едва можно было различить кого-то в белом одеянии, белизной превосходящим свет.

Когда видение рассеялось, Матросик испуганно взглянул на остальных.

— Что за хрень? — спросил он, и непроизвольно перекрестил рот, — что за дети Тьмы?..

— И дети Света! — подсказал Молодой, и зачем-то протёр кулаками глаза. — Вы видели, что за мечи у них были?

— Настоящие секиры, — сказал Мужик со знанием дела. — Ровные, к острию идущие углубления для стока крови. С каждой стороны по два. Лезвие укреплено с обеих сторон золотым колосом. Длина, эдак, в локоть с половиной, и ширина — пальца четыре. На рукоятке отборный рог с резным узором в золоте и серебре, и просто усыпан драгоценными камнями.