Алексей Лавров - Дурацкий кораблик Страница 6

– Куда ему? – ухмыляется Бони. – Дальше сам иди. Нынче Джек чудной какой-то, ну его. Удачи, Зак.

– Увидимся, Бони.

Трон владыки – первый от носа гамак. Почти под люком. Люк полагается на ночь закрывать, но на некоторых вахтах жалеют нас старики – оставляют люк открытым. Хоть какая-то вентиляция. А если почти под люком, то вполне можно жить. Зак приближается к оазису благополучия в нашем тѐмном царстве.

– Хай, Неждан, падай на доски. У нас для тебя очень плохие новости. Что застыл? Тебя всего лишь хотят убить. Как всех нас, но тебя завтра прямо с утреца.

– Парни, можно ещѐ раз повторить то, что вы сказали, только медленно и по-английски?

– Уф, Захар у Неждана даже юмор перенимает. Уникум! Но как его спасать?

– Руда, давай его спросим. Он в «Варанге» был самый хитрый варвар, – вносит предложение Черныш и говорит по-английски:

– Заки, хочешь понимать смысл наших слов? Дай Неждану порулить.

– Ну, до понимания смысла мне пока далековато, но если не пытаться, останусь дурнем, – выдал Зак, отключаясь. Повисла потрясѐнная пауза.

– Неждан не мог этого сказать. По-английски без малейшего акцента,

– комментирует Руда.

– Это Захар. Местный. Только разбавленный Нежданом, – подтверждает Черныш

– А может, пропитанный? – вносит коррективы Лют.

– Есть сухари? Спасибо, Лют, – возвращаю парней в конструктивное русло, присаживаясь на доски трюма. – Так что за новости, Руда?

– Мы ж с Лютом любимчики. Драим мостик, ступеньки, прочее… Кэп нас по ляжкам тростью настукивает, развлекается так. Правда, последние два дня меньше, охладел он к нам. Кое-кто его покруче веселил. Но мы как драили, так и драим, и держим уши открытыми. Сначала Дасти к Кэпу подвалил. Типа, неплохо было бы того забавного мальчугана взять с собой. Для увеселений, временно, или по обстоятельствам. Кэп к идее отнѐсся благосклонно. Тут ты заорал. Точно ты, я такого корявого английского со школы не помню. Дасти сбегал посмотреть, что случилось. Вернулся злой и бледный. У него с тем капралом были отношения или общие интересы. Капралу поручили поговорить с милым ребѐнком. Капрала после разговора большие рыбки скушали. Дасти орал, что тебя нужно немедленно повесить. Но Кэп, спортивная его душонка, не согласился. Говорит, что скинутся они в банк по десять фунтов, а когда ты на утро поплывѐшь, будут в тебя стрелять. Типа случайно. Кто случайно первым попадѐт, тот забирает банк. Вот такие у тебя перспективы.

– А фигли ждать утра? Давайте я к вечеру сдохну. Зашьѐте меня в парусину. Только с внутренней стороны надо дѐгтем промазать, чтоб вода не просачивалась, и воздух не выходил. Ещѐ фигню какую-то пацаны катают.

– Это бомба без пороха. Наша тюряга была в молодости бомбардирским судном, – объясняет Стужа.

– В сумерках за ядро сойдѐт? Главное чтоб глубоко не затянуло, пока я буду выбираться.

– Как выбираться? Зубами рвать парусину?

– Зубы мне ещѐ пригодятся для чего-нибудь повкуснее дегтя и парусины, Маламутик. Вот этим, – говорю, задирая штанину, – у кого-нибудь есть ремень? Его подправить надо.

– Где взял?! – Хаски обалдел.

– Капрал, когда за борт падал, кортик в брюхе забыл. Думаю, чего добру с таким говном пропадать? Вытащил.

– Но Дасти докладывал Кэпу, что обыскали тебя и всѐ вокруг! – бормочет Руда, тупо уставившись на кортик.

– А мне боцман помог, только он не в курсе. Поносил его за поясом, пока шѐл шмон. А когда закончился, я его обратно забрал.

– Хм, кортик – это здорово, – печалится Черныш, – но для тебя он малопригоден.

– Как это?!

– Просто. Ты кем себя возомнил? Парусина и ядро к ногам полагаются приличным дохлым морякам. А ты кто? – злится Черныш.

– Ну, неприличный и пока живой. И что мне полагается?

– Верно, что пока живой! – хохочет Хаски.

– Все пока. У меня-то что за нюансы? – тащусь с парней от души.

– Форс-мажор у тебя, братуха, – Черныш печален, – ты записан в жертвы. Так уж мы тебя сами лучше, как у нас водится…

– Под утро тебя очень убедительно забьют насмерть, – веселится Руда.

– А почему не сейчас? Типа, мне просто интересно!

– Трупы вытаскивают после параши. Раз в сутки, по утрам. На вас сначала док глянет. Поэтому побои тебе организуем настоящие, будь уверен. Наденут вам на головы мешки, свяжут руки-ноги и выбросят с бака без прощальных речей и салютов, – грустно излагает Черныш, ласково глядя мне в глаза, – тебе делов-то – поваляться в кучке дохляков, утонуть, а потом всего лишь развязаться и забраться на борт.

– Ну, трюкач, сумеешь? Поднимешься на борт, мы на люке вахтенных отвлечѐм вплоть до убийства. Проскочишь, – беспокоится Руда.

– Есть вариант поинтересней, – выкладываю джокера. – Что ты, Пушок, про личный контакт говорил?

– Есть? Кто?

– Боцман. Он меня просчитал по дрейфующему жмуру, но не сдал.

– Это же преступление и соучастие в оном! – Пушок в восторге. – Парни, можно мне с Нежданом?

– Ха-ха-ха, потом может быть! – смеѐтся Руда.

– Стойте-ка, а откуда несколько трупов взялось?

– Будет тебе компания от воспитательной работы. Пацанов надо к дисциплине приучать – устроим показательную разборку, ну и тебя замаскируем, – спокойно так говорит Черныш.

– Во-во, за что Черныш не возьмѐтся, всѐ какой-то фашизм получается. Ты, когда воскреснешь, будешь с ним работать. Ты же инструктор-рукопашник. Ещѐ трюкач и выдумщик. Сделаешь их, кого этот не угробит, такими же, Неждан, – уверенно напутствует меня Руда.

Глава 6

Изуверский план руководства в целом удался, только с небольшими отклонениями. Лежать пришлось не в кучке, а под кучкой мертвецов. Поваляться пришлось изрядно, Заки от таких дел слегка рехнулся. Так, что когда всю нашу полудохлую компанию стали поднимать на палубу, Захар проигнорировал и петлю на ногах, и прелесть путешествия вниз головой. А перетаскивание тушки на бак волоком, мордашкой по палубе, воспринял даже с некоторым облегчением.

Дотащили до фальшборта и снова привал. Ждали доктора, а дождались Джима.

– Сэр, Вы сегодня за доктора? – раздался знакомый матросский басок.

– Да, будь они неладны, эти дохлые…

– Дохлые преступники, сэр?

– Теперь их судит Бог, Сэнди. Для нас они уже не преступники.

– А если ещѐ живые, сэр? Вы за доктора, сэр, Вам и устанавливать факт их смерти. А мы простые моряки, неучѐные…

– Но выкинуть этих за борт у вас мозгов хватит?

– А как же факт смерти, сэр?

– Океан установит его не хуже меня. Заканчивайте тут, Сэнди, не затягивайте. А я пойду доложить, какие вы молодцы, – раздражѐнно командует Джим и топает подальше от столь неприятного места.

– Ишь молокосос гонористый, а службы не знает. Это буду исполнять, а это ему не по нутру, кто-нибудь за него пусть делает! Тьфу! – басит в сердцах старый Сэнди.

– И что, благородие свалило, теперь нам пацанят кортиками того?

– Ты оглох? Что сопляк приказал? В море их выбросить.

– Что ж, давай их вязать, Сэнди. Тресь. Хрясь.

– Ну как, балабол, прояснело у тебя в голове, иль ещѐ дать?

– Уф, Сэнди, чего в морду-то сразу? За борт их? Да с радостью!

– Вот и займись, а я на твою радость полюбуюсь.

Матросик попался работящий, исполнительный. Новатор, блин.

Приподняв, прислонял нас к фальшборту, чтоб ручонки наружу свисали. Ловко так за ноги хвать и в добрый путь. Быстро справился. Нас и было-то не больше десятка.

Спасибо старому Сэнди за такую услугу, век ему буду благодарен, пусть даже оказывал он еѐ мертвецу из-за собственной лени. Весь план имел столько разных «если», что, по сути, сводился к тупому везению. Своей безалаберностью Сэнди шансы мне, как минимум, удвоил и спас жизнь.

Без мешка на голове я смог сориентироваться, оценить скорость корабля. Мне не пришлось развязывать верѐвки, поэтому, нырнув, не терял время и дыхание, а уверенно рассчитав курс, поплыл к цели. Цель – верѐвка под кормовой надстройкой. Откуда бы ей там взяться, и откуда мне про неѐ знать? Ну, ничего я не знаю, конечно, но обосновано на неѐ надеюсь. Руда с Лютом придумали этот финт. Достать кусок линя нужной длинны с их авторитетом несложно. Они допущены к уборке офицерского сортира. Сам сортир – помещение в кормовой надстройке с дырой в палубе нужной величины. Вот Руда с

Лютом должны были, пока я под трупами валялся, верѐвку держать, а Плюшевый через ту дыру вылезти наружу, навязать на специальный рым на корме беседку и вылезти обратно. Про рым рассказал Стужа, типа, ищите, должен быть. Вроде, полагается иметь такой для разворота и буксировки судна шлюпками.

Вообще, очень уж обоснованной мою надежду назвать трудно, но мне после событий последних дней стали как-то фиолетовы шансы и вероятности. Ну и правильно, везение бывает только сумасшедшим, иначе это не везение. Поэтому-то по-настоящему везѐт только психам. А кто ещѐ способен всерьѐз что-то планировать, надеясь только на удачу?