Татьяна Макарова - Хроники аномальных явлений. Записки думающего наблюдателя (том 2) Страница 6

Потом подтвердил, что он там не один, а так же в коллективе, от работы не устает, работа «по нему». Передал маме, чтобы копила новые знания (он – там, а она – здесь), они очень пригодятся в будущем.

Еще сказал, что грибы – это, конечно, хорошо (это про наши попытки разводить вешенку дома), но очень пагубно влияют на здоровье, а потом еще хуже будет. Вот так так! Светлана-то ни сном, ни духом, что мы уже около месяца мучаемся с дичайшей аллергией, и только недавно поняли, что это от грибных спор! Еще он посоветовал маме сесть на сухое голодание, сначала сутки, затем больше. Его преимущество в том, что клетки в это время не получают извне воду, которая нагружена чужой информацией. Так и сказал. Вот такой содержательный разговор получился.

Июнь 2001г. (ВТО Светланы) Светлана опять «где-то там» общалась с С. Н. Они шли по аллее, деревья по ее обеим сторонам. Аллея эта – как бы нейтральная пограничная зона между нашим миром и их, на ней можно было встретиться без ущерба для самочувствия обеих сторон.

Светлана иногда прорывалась «в тот мир» сама, силой. Так вот сейчас С.Н. ей еще раз настойчиво внушал, что не надо так делать, это плохо и для нас, и для них, и если надо, она должна обратиться мысленно, и ее позовут и приведут. А так, как она сделала – это похоже на то, словно бы человека, не подготовив, сразу из тропиков в Арктику переместят. Еще он сказал, что, проходя через заградительный барьер, человек (Душа человека? Астрал?) должен пройти карантин, чтобы не занести с собой микробную заразу. То, что представляют собой наши микробы в «том» мире, это как пчелиные рои, они обладают способностью группироваться в большие скопления (Светлане был показан такой микробный конгломерат в виде облачка с хвостом). Попутно С. Н. пожаловался, что «сенсы всякие лазят в их мир и затаскивают с собой эту заразу. И чем больше лазят, тем больше человечество будет умирать. Микробы, группируясь, становятся единым организмом и приобретают свойства разумности. Быстрый путь распространения заразы – в том числе и через такие вот пробои между мирами». Т.е. через их пространство микробы из Сибири могут сразу же появиться, например, в Африке. Может быть, в этом причина внезапного появления болезней (и даже эпидемий) в совершенно несвойственных для того или иного вида местах?

Говорил еще, что такие «микробные облака» у них ловят, изолируют в специальных контейнерах, и там они через некоторое время погибают и распадаются. Поэтому из-за такого характера этой заразы, все проникновения в иной мир должны быть подготовленными.

Декабрь 2001г. (ВТО Анастасии) Ночью вижу себя, что я не сплю. Что-то делаю по дому, и тут вижу, что папа вернулся (понимаю, что он вернулся из-за того предела, откуда не возвращаются). Он что-то делает в ванной, то ли моет, то ли стирает. Ощущение полной реальности, осязаемости. Подхожу к нему поприветствовать, но удивляюсь, почему у него несколько болезненный вид (как в последние дни перед уходом). Он не ответил словами, но я как бы мысленно поняла его ответ: он принимает тот вид, который по времени к нам ближе и больше помнится. Он должен был много что мне сказать. А в доме почему-то полно народу и праздничная атмосфера. В зале накрыт праздничный стол, и папа совсем не против с него что-то попробовать. Хотел даже что-то вкусненькое с собой взять. Я подзываю Нину и прошу набрать ему всего с собой в дорогу, а папа показывает на йогурт и говорит: «И вот этого, ну вот, – молочного с вишней, тоже…» (интересно, ведь в его бытность здесь мы этот продукт не брали, и он на самом деле не знает названия!)

Для разговора, чтобы никто не мешал, выбрали спальню деда. Папа сказал, что работает в некоем центре, цель которого – помощь людям. А расположен этот центр в Сибири (то есть так можно условно понять соотношение расположения нашего пространства и их). С ним была какая-то женщина «оттуда», и я поняла, что она помогала обеспечивать техническую сторону контакта. Возможно, что-то еще он говорил, но я не помню. Ощущалось, что у него совершенно комфортное, удовлетворенное и оптимистичное состояние. И даже внешний вид его исправился. Чувство, что он уверен в себе и все у него в порядке.

Февраль 2002г. (ВТО Светланы) Удивительно! Почти невероятно! И все-таки реально. Опять Светлана виделась с С.Н., причем при очень интересных обстоятельствах. Буквально вечером накануне, около десяти часов вечера, то есть всего за четыре-пять часов до его визита, у нас состоялся договор с риэлтором по поводу поиска для нас варианта обмена квартиры на частный дом. Хоть и бзиковая эта идея, но мы всерьез ее хотели реализовать, причем втихомолку, не говоря никому – даже самым близким Нине и Свете. Так вот в десять вечера нам позвонила риэлторша, у которой был наготове действительно удобный вариант в том районе, где мы хотели, и такой, как мы хотели. Договорились, что в восемь утра она договаривается с хозяином, мы идем смотреть и… вот мы к этому «и» уже почти были готовы, т.е руки в ноги и вещи по коробкам. В семь утра в срочном порядке звонит Света и говорит: «Я никак не пойму, о чем речь, но слушайте, что он мне сказал». Оказывается, часа в два ночи (а до этого она никак не могла уснуть) на нее наконец-то стал находить сильный сон, но вместо сна тут же она ощутила присутствие, а затем и увидела С.Н. сидящим рядом с ней на табурете. С.Н. сказал, что сейчас не время его семье (то есть нам) менять квартиру, хотя в ближайшее время может подвернуться, казалось бы, идеальный вариант. Это и тяжести переезда, и повлияет на здоровье Юлии, и она может уйти раньше, чем положено. (…) И еще: если бы мы переехали в частный дом, то он не смог бы нам по-прежнему помогать, возникли бы серьезные трудности с доступом к нам. И по этой же причине Юлии будет очень сложно встретиться с ним «там», практически невозможно. В чем причина, Света не смогла объяснить (что-то, видимо, связано с полями или условиями взаимосвязи). И в завершение он сказал, что при том условии, что вариант с обменом исключается, Юлия еще «посмотрит на солнышко и погреет спинку». Вот оно, еще одно подтверждение, что он в курсе всех наших дел (…)

Февраль 2002г. У Коли депрессия жуткая продолжается вот уже второй год, ничего не хочет – ни учиться, ни спортом заниматься. Признался, что давно хочет уйти «туда», и остановить сердце – нет проблем, но С.Н. не пускает его и презирает за такие желания. Какие-то духи зовут Колю «уйти», но С.Н. буквально силой не дает ему сделать это.

Апрель 2002 г. Света зашла к нам в гости, разговорилась с дедом, и выплыло кое-что интересное – оказывается, он видел С.Н. и во сне, и «так», т.е. наяву. И неоднократно. А нам ведь ничего не сказал, партизан…

Апрель 2002 г. (ПС Анастасии) Днем я немного плохо себя чувствовала, легла и уснула. Снится, что папа притащил какого-то постороннего человека (молодого мужчину) к нам в квартиру, что этому человеку то ли очень плохо, то ли (что скорее) он болен. Папа говорит, что этот человек должен отсюда уйти… Папа при этом очень уставший. Я, проснувшись, подумала, этот человек, который должен уйти – это дед, и уйти он должен ясно куда – возраст все-таки. Однако, как это выяснилось утром этого же дня, т.е. буквально через несколько часов после сна, смысл сна может быть совершенно другой. Не было еще восьми, как у нас появился С.С-в (шапошный знакомый, мальчишка лет 23-х, совершенно мягкотелое и безалаберное существо). Так вот, его, оказывается, вчерашней ночью избили незнакомые парни, причем детали происшествия заставляют задуматься – не сам ли он по пьяной лавочке виноват в этом нападении (…) Он хотел перележать у нас, но мама для его же блага отправила его в заводской травмпункт, там его госпитализировали.

Май 2002 г. (ВТО Анастасии). (…) я иду верховой дорогой от озера в том месте, которое будто бы моя родина. Я иду встретить маму и сестру, которые ушли в гости к папе, который живет именно в том (другом) селении, не с нами. Ощущения температуры, влажности, ветра, запахи – все настолько реальное! Я только проснувшись, сумела убедить себя, что это «не такая» реальность… На улицах много цветов, очень красиво. Нахожу нужную тропу и начинаю спускаться по ней, она немножко вниз уходит, в ложбину. Понимаю, что сейчас я вступила на нейтральную территорию – место, которое не относится ни к нашему миру, ни к их миру. Место перехода.

Природа вокруг дикая, очень густой лиственный лес чуть в отдалении, и трава по грудь лежит волнами. Среди всего этого дикого буйства протоптана неширокая тропинка. Мне неуютно – со стороны, из кустов или из воздуха – не разберешь – вроде даже с пришепетыванием, слышится какой-то чужой голос, и вообще внимание ощутимо, внимание не совсем приятное. Причем от какого объекта исходит это внимание, я не ощущаю, этого объекта просто нет, а внимание разлито в воздухе. Сложно иначе описать это ощущение. Думаю, что взлететь было бы безопаснее. Взлетаю, какое-то расстояние лечу. Так действительно лучше. Причем все совершенно естественно, как будто я много раз так проделывала. Сверху вижу, что оттуда уже возвращаются группами люди, кто-то кого-то провожает на эту нейтральную территорию. Трава луговая, и идти по ней легко. Ощущение меняется на комфортное. Вижу нашу группу – папа, Нина и мама. Спускаюсь к ним, беру его за руку около локтя – совершенно теплая и ощущаемая рука, я даже перебираю пальцами, ощущая кожу на локте и мышцы под ней. Разговор помню плохо, в основном говорили они с мамой, я не вмешивалась. Дальше я что-то попросила у папы – какое-то действие, которое требовало от него большого усилия и было ему трудно (не помню, что). Он говорит: «Не торопи, я мыслёвник (это слово абсолютно так и звучало) потерял». Пока идем дальше, я все соображаю, как же это – мыслёвник потерял, и спрашиваю: «Так, подожди, это значит, ты теперь ничего не сможешь создавать?» – «Ну, почему? Все зависит только от расстояния и силы» (понимаю это так, что он может все, что нужно, но чем дальше расстояние и больше усилие, тем хуже это будет у него получаться). Далее стоим на какой-то лестнице уже у границы в наше пространство, надо расставаться. Я, не вмешиваясь в разговор, глажу ему руку около локтя, собираюсь пореветь от грусти, что он не вместе с нами, но сама себя останавливаю, так как понимаю, что мои эмоции для него – словно нож острый, так как они там для эмоций более восприимчивые, чем мы тутошние. Мама спрашивает: «Так вам там очень скучно? Они (мама имеет ввиду тех, кто умеет это делать) домой-то пишут?» Отвечает: «Одиноко бывает, конечно. Пишут. Некоторые приспособились, а как же!» – и передает маме с улыбкой какой-то сложенный листочек, вроде как письмо.