Александра Треффер - Властелин двух миров. Книга II. Возрождение. Последняя битва Страница 6

Миновали ещё десять минут, Дитрих не появлялся. Кригер раздражённо хлопнул ладонью по столу, включив электрический звонок, возвестивший о начале заседания.

– Если гражданин Штригель не желает присутствовать при решении такого важного вопроса, как передача полномочий, то тем хуже для него, – глухо произнёс он. – Мы начинаем.

Голос Верховного правителя, усиленный встроенными микрофонами, доносился до самых укромных уголков помещения.

– Некоторые из моих коллег, – продолжил он, – настаивали, чтобы правительство пригласило на высший пост основателя нашего сообщества гражданина Дитриха Штригеля – опытного политика и военного профессионала. Я не возражал, в конце концов, мы уже немолоды и устали, кроме того, в период управления государством нам не приходилось сражаться. В этом решении меня укрепили и участившиеся налёты неизвестных. Но…

Рука оратора потянулась к стакану с водой. Выпив глоток, он достал платок и вытер лоб. Среди напряжённого безмолвия звонко жужжала муха.

– Но, – продолжил старик, – в минувшие сутки у меня неожиданно возникли сомнения, и я подумал: а стоит ли подпускать такого человека к власти. Много веков наше общество является оплотом мира и порядка, мы искоренили насилие и войны, подарили людям радость жизни, а гражданин Штригель, несмотря на все его заслуги, убийца, руки его обагрены кровью. Сможем ли мы довериться ему или нет, решать вам. Но я бы посоветовал гражданам, представляющим здесь своих избирателей, задуматься над моими словами.

– Вы предлагаете, – прозвучал в тишине насмешливый голос, – уговорить монстров, убивающих невинных людей, этого не делать? Или собираетесь заключить с ними пакт о ненападении, вручив им в качестве контрибуции7 часть нашего мира?

Менгер обвёл взглядом зал и встал. Игнорируя возмущённого Каппа, крикнувшего что-то о регламенте и дисциплине, он обратился к депутатам.

– Кто из вас хотя бы раз в жизни пользовался оружием?

Люди зашевелились, и вверх робко поднялось несколько рук, две из которых тотчас же спрятались.

– Что и требовалось доказать.

Взгляд мужчины похолодел, а в голосе зазвучал металл.

– Вас здесь несколько тысяч, и десять человек, умеющих владеть хотя бы ножом – капля в море. Вы можете возразить, что у нас есть армия, и защита мирных жителей – её обязанность. Это, действительно, так. Но… армии, как и государству, требуется предводитель. И он должен быть достаточно жёсток, чтобы поддерживать надлежащую дисциплину. Поверьте, стоит необстрелянным солдатам узреть опасность, как они в безумном страхе кинутся наутёк. Поэтому нужно, чтобы кто-то перехватывал их и гнал на врага.

Нет, граждане, без крови на сей раз не обойтись. Терроризирующим нас существам неведомы жалость и благородство. У них есть цель – захватить этот мир и либо уничтожить, либо подчинить себе. Мы станем рабами, а что такое рабство, вы знаете из курса истории. Именно поэтому я и призываю вас проголосовать за кандидатуру человека, который сумеет спасти государство от гибели.

– Вы правы, мой друг!

Слова эти донеслись откуда-то сверху, народ зашумел, а на лицах членов правительства возникло выражение изумления. Обернувшись, они увидели, что с верхней галереи спускается Штригель, сопровождаемый Йарденом и Евлапом. Лица виновников переполоха были строги.

Взойдя на трибуну, Дитрих заговорил, и внимали ему почти с благоговением.

– Мне практически нечего больше сказать, – посетовал он. – Предыдущий оратор – гражданин, ответственный за людей и государство, которым управлял много лет бок о бок со стадом баранов, по-видимому, мыслит так же, как и я. Могу только добавить, что никто из сидящих перед вами стариков, не нюхавших пороха, не справится с ситуацией.

Да, руки мои в крови, и это не вызывает у меня чувства гордости. Мне приходилось проливать её ради счастливого будущего, то же самое я буду вынужден делать и теперь. И тот, кто хочет, чтобы его мир остался таким же светлым и чистым, каким он знал его до этих страшных событий, пойдёт за мной.

Зал взорвался криками. Люди скандировали: «Штригель! Штригель!». На высший государственный пост Дитриха избрали единогласно.

Когда всё закончилось, Штригель направился к выходу. Поравнявшись с озабоченным Менгером, он остановился.

– Вы хотите присоединиться ко мне? – мягко спросил Штригель.

Мужчина встрепенулся.

– Я только что пытался придумать, как вас об этом просить, – неловко улыбнувшись, ответил он.

Евлап похлопал его по плечу, и властелин мира с небольшим эскортом проследовал в свой бывший-нынешний кабинет.

А низложенные представители некогда реакционных семейств уныло сидели в небольшой жаркой комнате дома Котлова.

– Что с вами произошло, Густав? – выговаривал старику хозяин. – Ваши доводы звучали совершенно неубедительно, даже я не поверил ни единому слову.

– Я никогда не был оратором, Коля? – плаксиво ответил бывший властодержец. – Вот если бы вы меня поддержали…

– Мы так бы и поступили, если бы не чёртов Менгер, – перебивая Кригера, взорвался Капп. – Я приготовил речь, но не успел даже раскрыть рта. Предатель всё испортил.

– Эх, не надо бы пускать его в зал, – меланхолично произнёс молчаливый Владимир Александрович Мышко. – Но как мы могли его удержать?

Котлов развёл руками.

– Нам придётся смириться с поражением, – печально произнёс он. – Мы не можем убить, не сумеем ударить, связать, и я чувствую себя сейчас абсолютно беспомощным.

– Неет, граждане, – хитро улыбнувшись, возразил горбатый мужчина, – ничего ещё не кончено. У меня появилась идея, и подсказал мне её, как ни странно, именно Менгер.

Все взгляды устремились на горбуна.

– Идея – это уже кое-что, – устало произнёс Котлов. – Мы внимательно слушаем вас, Шефер.

Тот придвинул кресло ближе к столу, жестом предложив остальным сделать то же самое, и заговорщицким шёпотом начал делиться с ними своими мыслями.

В тёмном, сыром коридоре у больших чёрных ворот замигала красная лампочка. Изнывающий от безделья Нодж, вскочил и, торопливо засунув временно выпущенный на свободу хвост в его нору, нажал кнопку.

Створки раздвинулись, как в лифте, в подземное помещение въехал большой бронетранспортёр, и на каменный пол, как горох, посыпались мутанты, таща за собой упирающихся людей. Гигант смотрел на них, вытаращив глаза.

– Это кто? – ошарашено спросил он.

– Еда, – отрывисто ответил один из прибывших. – Господин Ременг решил, что если уж мы можем питаться таким отребьем, как фрики8, то это нам тем более подойдёт. Попробуй.

И он подтолкнул к разинувшему рот охраннику вырывающуюся девушку. Тот уставился на неё во все зрачки, а потом жалобно произнёс:

– Президент лично запретил мне пользоваться кровососущим хвостом при свидетелях, а желудок мой крови не принимает.

Обнюхав незнакомку, он спросил:

– Если уж я не могу использовать её по назначению, то, возможно, она сгодится, как женщина?

– Делай с ней, что хочешь, – махнув рукой, ответил собеседник и двинулся прочь, волоча за собой нескольких связанных пленников.

Горящий вожделением Нодж схватил девушку за руку, и вдруг, что-то вспомнив, окликнул удаляющегося мутанта:

– Одланд!

Тот остановился.

– Президент велел господину Ременгу по возвращении сразу же явиться к нему.

Одланд кивнул.

– Я передам.

И исчез за спинами товарищей. Нодж постоял немного, глядя ему вслед, и увлёк в темноту забывшую о сопротивлении, охваченную страхом жертву.

Услышав шум, Рештлиг вскочил и взял оружие наизготовку. Дверь отворилась, и на пороге возник тот, кого президент так долго ждал. Успокоившись, он снова опустился на трон, а гость остановился напротив.

– Оракс, – вопросил хозяин, – почему вы так долго отсутствовали?

– Мне пришла в голову мысль, – ответствовал тот, – что стоит попробовать, каковы на вкус жители того мира, в который мы собираемся переселиться. Их поимка потребовала времени.

Он хлопнул в ладоши, дверь снова открылась, и в пещеру втолкнули молодого человека, не выказавшего ни малейшего страха.

– Угощайся, Тихидр, – улыбнулся Ременг, снимая очки.

Рештлиг встал и, подойдя к юноше, принюхался. Он облизнулся, но тотчас губы его скривились от отвращения.

– Ты сошёл с ума, Оракс? Чтобы полностью деградировать, нам осталось только стать каннибалами. Это же человек – такой, какими до злосчастных взрывов были и мы.

– Мы – не они, – возразил собеседник. – Да и слишком поздно, ребята наверняка уже распределили добычу между собой.

– Что?! – взревел президент. – По какому праву ты принимаешь подобные решения единолично? Напасть, убить, чтобы посеять панику – это одно, людоедство же совсем иное дело. Немедленно отобрать пленных, а тех, кто попробовал их крови или мяса, уничтожить, иначе они никогда не остановятся…