Магнат - Александр Иванович Седых Страница 6

Казначей анархистов, Андрей Волков, запустил пластинку на граммофоне. Из широкого раструба зазвучала музыка и славная песня. Военный оркестр грянул медными трубами и гулкими барабанами. Хор матросов охотно подхватил знакомые слова. Мужчины сняли головные уборы и вплели голоса в общий дружный хор. Женщины и дети тоже в стороне не остались. Героический гимн загремел над океанским простором.

К вершине пустого флагштока величаво поднялось разноцветное полотнище. Вознесясь над головой народа, ещё не развернувшийся в полной мере флаг казачьей республики на мгновение завис.

Ронин властно махнул рукой в сторону восходящего солнца.

Внезапно налетевший порыв ветра чудесным образом расправил ткань флага. Стяг затрепетал в воздухе, переливаясь красками и золотым шитьём. Слова: свобода, равенство, братство — засияли в лучах солнца ярким светом.

А над океанскими волнами гремел гимн:

«Наверх вы, товарищи, все по местам.

Последний парад наступает.

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!»…

В этот торжественный миг все люди, собравшиеся на палубах кораблей, сцепленных в единую площадь, почувствовали необычный душевный подъём, словно под огромным куполом небосвода творили святую молитву. И всем показалось, будто музыка и слова гимна не только облегчали душу, но и сбрасывали тяжесть с плеч изгоев. Казалось, оттолкнись посильнее ногами от палубы, раскинь руки, и тело воспарит над океанскими волнами крылатым альбатросом.

Алексей горланил славную песнь вместе со всем народом, и никто не заподозрил Сына Ведьмы в использовании колдовской силы, корректировки вектора гравитации.

После дружного исполнения гимна начался процесс записи в ряды Южноамериканского казачества. Матросы заполнили до краёв медный чан морской водой. Отец Онуфрий, помахивая дымящим кадилом, затянул монотонную молитву. Алексей спустился с орудийной башни и подошёл к чану.

— Братья и сёстры, на экваторе судьбы каждый волен выбирать новый путь жизни, — провозгласил казачий атаман. — Кто желает вступить в ряды казачества — сможет испить морскую водицу из серебряного кубка. И тогда он обязуется делить свои горести и радости со всеми наравне. Кто выбирает иной путь — полностью свободен. Мир огромен, за бортом «Морского казака» хватит океанской воды для всех. Черпай кружкой и вкушай вволю горькой водицы. Но тогда и бороться с невзгодами придётся в одиночестве. Выбор должен сделать каждый осознанно, ибо вся дальнейшая жизнь зависит от него. Я же лично встаю на сторону южноамериканского казачества и данною мне богом силою превращаю солёную морскую воду — в чистую родниковую.

«Святой» Алексей сотворил крестное знамение над медным чаном и, взяв серебряный кубок, зачерпнул морскую воду. Народ внимательно следил, как чудотворец медленно выпил крещёную воду и даже не поморщился. Затем подошёл к Андрею Волкову, расположившемуся за письменным столом рядом, и громко повелел:

— Андрей, пиши меня в скрижалях казаком номер один.

— Я уже записал тебя атаманом южноамериканского казачьего войска, — виновато улыбнулся казначей и подсунул раскрытый толстый журнал. — Будь ласков, поставь подпись.

Алексей сперва опешил от такой наглой выходки дружка, но, окинув взглядом лица окружающих, осуждения самоуправства не заметил.

— Пусть пока будет так, — смущённо пожал плечами самозваный воевода. — Общий сход казаков потом решит, кому дальше атаманом быть.

— А первым рядовым казаком я себя запишу, — получив подпись у атамана, заторопился увековечить себя любимого Андрюха, а затем и первейшего дружка не забыл: — Вторым Сёма Вездельгустер пойдёт.

— Так он же еврей! — чадящим кадилом замахнулся на пройдоху отец Онуфрий, который тоже желал записаться в первых рядах.

— Спокойно, батюшка, у нас, в вольном братстве, свобода вероисповедания, — инстинктивно втянув голову, напомнил основы республики анархист.

— Да ты сам ещё святой воды из кубка не испил, — уличил Андрюху в жульничестве отец Онуфрий.

— Неувязочка вышла, — признал грешок анархист и, отложив перьевую ручку, торопливо поспешил исправить промашку.

Выхватив серебряную посуду из рук атамана, первый в списке рядовой казак решительно зачерпнул морскую воду из чана и залпом выпил.

— Эх, хороша водица! — утерев губы рукавом, перевернул пустой кубок улыбающийся Андрюха.

— Меня третьим казаком пиши, — отложил кадило отец Онуфрий и потянулся к чудесному кубку.

— Сёму вперёд пропусти, я его уже вторым вписал, — передал кубок выскочившему из толпы шустрому дружку наглый писарь.

Семён испил из серебряного кубка и удивлённо уставился на пустую посуду.

— А вода–то была совсем несолёная.

— Верно, как из родника испил, — следом зачерпнув из чана воду и осушив кубок, подтвердил отец Онуфрий, а затем истово перекрестился.

За чудесной водой выстроилась очередь из страждущих. Никто не пожелал хлебать горькую забортную воду. Однако когда медный чан осушили до половины, батюшка Алексей повелел вылить остаток в океан и наполнить волшебный сосуд свежей водой.

— Ну, что скажете, господа офицеры, о чудесах казацкого мессии? — усмехаясь, обратился к соседям Беляев.

Первым высказался контрразведчик:

— Ну, фокус с развернувшимся флагом легко устроили с ниточкой, за которую по сигналу потянул ассистент. — Кондрашов наморщил лоб и попытался также просто объяснить чудесное опреснение воды в медном чане. — Ещё, похоже, факир незаметно подсыпал из рукава химический абсорбент, который дал выпасть морской соли в осадок. Пресная вода легче, поэтому заняла верхний слой.

— Конечно, я не большой знаток химии, но что–то не слышал о подобной инновации, — саркастически покачал головой генерал. — На таком изобретении опреснения воды можно озолотиться.

— Может, абсорбент слишком дорогой и годится лишь для фокусов с малыми объёмами? — защищал свою версию Кондрашов.

— Ладно, господин полковник, считайте казака великим химиком, — дружески похлопал контрразведчика по плечу генерал и задал новую загадку: — А как нашему батюшке удалось море заморозить?

— Временно сковать волны, — подключился к дискуссии мореход.

— Что вы имеете в виду, господин Лебединский?

— Были случаи в мореходной практике, когда для сковывания прибрежных волн выливали из бочек масло или китовый жир, — пояснил мысль капитан. — На короткое время бушующие воды стихали и позволяли паруснику проскочить опасные рифы.

— У вас на броненосце была цистерна с рыбьим жиром? — усмехнулся Беляев и кинул взгляд на играющие за бортом волны. — Что–то я не почувствовал резкого запаха.

— Может, тоже какой–нибудь химический реагент? — обескураженно пожал плечами капитан.

— Ладно, не желаете признавать казака–факира святым чудотворцем, считайте великим химиком, — рассмеялся генерал. — В любом