Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца» Страница 60

Ведущий "худой", исполнив полупетлю с полубочкой, пристраивается навстречу ушедшему в боевой разворот ведомому. Не вышло так, теперь, значицца, эдак попробуют. Опять же, наискосок. Хозяин – барин… У нас же некоторый бардак наметился. Типа бордель. Два старлея не могут решить, который из них старше. Идём вроде как двузубцем, я чуток позади. Сейчас шинковать будут. Однако сообразили. Начальнички. Парой с Жидовым – разворот в лоб ведущему, Харитон, аналогично, ведомому. Ведущий сразу взмыл в вертикаль, ведомый же – на развороте успел-таки заметить, краем правого глаза – наборот, вниз нырнул, и явно примеривается ведомого в брюшко ткнуть. Меня, в смысле. Нашёл слабенького, обидеть, значицца, хочет… а мы полубочечку, и резвунчик аккурат… нет, не аккурат, успел-таки вывернуться, скотоложа, но выскочил уже перед Жидовым, тот бьёт – готово… нет, мимо… или?

"Мессеру" всё же удаётся рвануть в обожаемую свою вертикаль, но как-то неуверенно, что-то у него явно не то… Какая-то замедленность, что ли. И ведущий его тоже, без особого энтузиазма изобразив ещё одну атаку, скромненько так пристраивается… И – оба парой – уматывают на запад. За ведомым шлейфик, однако, тянется. Ну, похоже, всё.

Вот, блин, всегда у меня так. Как на душе паскудно, пакости ждёшь какой-нибудь неведомой, или даже определённо известной, боишься, неуверенность в себе – и всё нормально, во всяком случае, в конце концов и для меня лично. А как настроение безоблачное, всех и вся побивахом, небо до горизонта чистое – хоть в прямом, хоть в переносном смысле – так вот и на тебе. Как тогда, в Крыму. Казалось бы, 23-й уже год, турки в попе, но не в Европе. Совсем, то есть. Стамбул снова Константинополь, интенсивно готовящийся, к тому же, стать Царьградом. Всего-то и надо – братским хохлам подмогнуть. С депортацией. Крымские горы – и не горы, вообще говоря, так… Холмы-переростки. Боевой опыт – только-только аж самим туркам хребет… Вооружение, опять же. Словом, всё при нас. Работа, обещали, детсадовская вполне. В штабе. Погода – чудо, птички поют, запахи всякие субтропические, настроение – просто улёт… Весь из себя отдохнувший, но уже в тонусе. Не усталые ещё, а лишь разогретые мышцы восторженно повинуются. К тому же в отпуску, в кои-то веки, приличная девица попалась, и вроде бы не всё друг другу сказать успели. Приятно вспоминаю, не забывая сканировать окрестности.

В дозоре. Передовом. Раз такое дело, решили молодых подобстрелять. Так что шагах в десяти такой вот юный следопыт спиною маячит. Предварительное погоняло Хомяк. За запасливость с бережливостью. Остальные метрах в ста. Периодически обмениваемся примитивно кодированными щелчками тангент – мол, всё нормально. Вдруг он шаг чуть в сторону делает, нагибается…

Очнулся в госпитале весь из себя покоцанный. Неглубоко, но шрамы остались. На всю оставшуюся. Повезло, вообще-то говоря. Одному потому что. Из всех. Засада нас пропустила, а когда Хомяк подорвался на сюрпризе – вдарили по основной группе. Как понял потом, нас элементарно разменяли. На тактическую внезапность – с противоположной стороны зашли, пока янычары – возродились у чурок и такие войска – на нас отвлеклись. Спецназ только звучит гордо, а по сути – пешки на размен. Нередко. Даже слишком. Как в себя пришёл, осчастливили новостью. Папашу прикокошили. В Косово. Что самое странное, сербы. И обидное… Он их в косоварское село… Мол, там одни старики, бабы да дети. Встал на дороге – эдаким Христосиком распятым. Не пущу, мол, и всё. А они – так, походя. В лобешник, и дальше пошли. Из "калаша". Российского же, скорее всего, производства. Потом у них там мор начался. Среди командиров. Полевых, и не только. Дедуля не обидчив был, совсем, но уж если… А толку?

Заходим на посадку. Втроём. Пробег, рулёжка. Коля спрашивает – как? Бурчу – нормально. Он-то в чём виноват? Машинка в норме была. Полной.

Пришли на КП – там грустно и одиноко стоящий Сиротин сотоварищи. Ему уже доложили всё. Ну, и по радио слышно было, как нас… Пока Р-10 летел ещё. Горящим. Собственно, дело-то житейское. Если на голимых "чайках" против "фридрихов", к гадалке можно не ходить. Проблема оказалась в другом. Сразу, как мы вылетели, аж из самой Москвы – ого! – добро пришло. Ну, на мою разборку с тем капитаном. Люфтваффе. И теперь Сиротин сомневается. Нет, за себя он не так чтобы очень боялся. За меня – тем более. Одним больше, одним меньше – в июне-то 41-го. А вот эффект, что мог проистечь из моего сбития, ему не очень улыбался. Моральный, и вообще…

Пришлось успокаивать. Что когда один на один, истребитель против истребителя, и вроде как рыцарский турнир, все шансы в мою пользу. Кто бы меня самого вот так же убедительно заверил. В этом.

Выспаться, однако, надо. А то тревожно как-то на душе. Впрочем, может и к лучшему. Мобилизует. Поужинал сначала. Машинально как-то. Потом к Ицхаковичу заскочил. С женой попрощаться, заодно. Он её с собой – как соразработчика. Разгрузок. Она молодец. Ни в слёзы, ни лизаться. Сказала только – тихо так: "Никогда не забуду… Никогда. И – отплачý!" Потом двинул отяжелевшую к вечеру тушку – денёк-то какой был! — в казарму. Полюбовался стекающими в дыру сумерками. В июне здесь поздно темнеет. И – как в омут.

Проснулся под рёв моторов.

День восьмой

Проснулся под рёв моторов… Рассвело давно уже, но меня не будили. Пока. Я же, если решу в какое-то время проснуться, обычно так и делаю. Автоматом. Хотя по возможности никогда не забываю подстраховаться. На всякий случай. Будильником, или что там есть. Здесь – только дневальный. Слышу шаги. Касание руки. Пора!

После завтрака на КП. Там ничего нового. Ну, что шестёркой вылетели бомбёров сопровождать, так это меня не касается. Короткий инструктаж, пожатия рук, "Не подведи", и всё такое. Четвёрка с Жидовым во главе через пять минут после меня вылетит. Прикрыть. Так, на всякий случай.

Место, в общем, подходящее. Там Пинская флотилия рулит, у шлюза №1. Какого-то. Пригнали туда пару мониторов и ещё какую-то речную мелочь, мобилизовали из отходящих сборный где-то примерно полк, танки и артиллерию даже нарыли каким-то неведомым образом, и теперь, поддерживая огнём, стопорят всё ещё занятых Брестской крепостью и потому не рвущихся особо вперёд немцев на рубеже именно как раз восточнее этого самого Рудска. То есть, типа, над нейтральной полосой встретимся. Но без цветов. Во всяком случае, необычайной красоты.

Если что – пипл сэй – сесть можно или с парашютом. К своим. Ну, спасибо. Успокоили.

Настроение какое-то мрачное и тревожное. Хоть и настраиваю себя – обычно, де, это к лучшему – а всё равно не по себе. Вспоминаю свои бесчисленные бои с такими же вот "фридрихами". Виртуальные и не очень. Интересно, что данный фриц придумает? Вроде всё уже перепробовано, а душу таки червячок точит. Сомнения. До места встречи, которое изменить нельзя, минут пятнадцать. На крейсерской, плюс набор высоты. Ещё раз осматриваюсь. Никогда не повредит. Лишний раз. Всё нормально. Движок, как часы. Птичка, как тело. Городок этот, Рудск, уже виден. Адреналин пошёл. Вот и фриц. Один. Лыцарь, однако. Чуток доворачиваю навстречу. Начало всегда – в лоб. Это даже не е2-е4. Абсолютная обязаловка. При данном раскладе. Обороты и шаг на максимуме.

Оп! Фриц идёт свечой вверх. Быстро. У него. Получается. Хорош ероплан. Дальше? Ага, в полупетлю. Уже надо мной. Сваливается через крыло в пике. Круто. Такое было. Мой ход. Пойду в разворот или вверх – успеет подкорректироваться и поймает. Вниз – тем паче. А мы пойдём себе и пойдём. Вперёд. Ушёл ниже. Хочет в брюхо. Ткнуть. А мы в вертикаль. Со всей дури. Фриц, конечно, хорош в вертикали. Спору нет. Но чтоб меня достать, ему пришлось скорость сбросить. Иначе никак. И в этом он тоже хорош – механизация крыла на уровне. Но ушедшего вверх меня проскочил, и со сброшенной скоростью уже не настолько хорош в вертикали. Чтоб не выползти, подзависнув, прямо под клюв исполнившего горку меня. Метрах в ста. И нагоняю. Пока. За счёт динамики. Сближаемся до едва ли не тридцати, потом начинает уходить. Немного "поёрзав" крылатым телом, сползаю, чтоб чуток сбоку, вот так… Медленно уплывает от меня киль с множеством каких-то меток на руле поворота… типа шпал… оба, да это ж сбитые… за сорок, пожалуй… сверху наградный крестик в чахлых кустиках… ещё чуток… На! И сразу бочку! И в разворот! Бью! Теперь вираж! Это ещё четвёрка. "Фридрихов". Таких же, как свежеупокоенный. Решила поправить мне. Настройку бипланной коробки. Я, милостию божьей, ещё когда сближался засёк. От солнца зашли. Одного задел. Кажется. Не смертельно, так. Но дымит. Остальные ушли вверх. Снова вираж. Пора уматывать. На восток. Навстречу наши. Всё видели – но не успевали. Чтоб сразу. Снимают с хвоста несмело как-то пристраивавшихся фрицев. Те в драку не лезут, а, чуток покрутившись – больше для виду, уматывают к себе. Похоже, не тот настрой. Сегодня. У фрицев. Теперь. Чапаем домой. Оставляя позади жирную вертикальную полосу обильного чёрного дыма и пожар на земле. Прощай, гауптман.