Вот это жизнь! - Михаил Леккор Страница 60

При ней престарелые родственницы стали куда как потише. И не потому, что та их задавила. Просто те ее гораздо ниже, а, значит, она можно, что угодно, они — обязаны молчать и мычать. До определенного момента, разумеется, но Даша, например, свободно села с Дмитрием и даже прижалась к нему.

Нет, секса у них никакого не было, сидели, целомудренно обнявшись супруг с супругою. Ну, может где-то лишь фривольно, ну так молодые же, и не виделись давным-давно. Но при этом Даша посматривала на них, как на почти коров, только разумных и имеющих говорить. Попаданец Дмитрий аж застеснялся от этого безобразия.

К счастью, начался обед, а в гостиную практически внесли Александра Никитича. Хотя внешний вид его, наоборот, казался лучше — князя помыли, постригли, даже поновомодной традиции побрили, но в итоге он расслабился и даже пищу его со стола в рот ложил особенный слуга. Князю оставалось только жевать.

Но все равно, попаданцу XXI века казалось дико, что есть больной, а врача не вызывают. Причем, не потому, что он и его родственники (таковых был, собственно, один — Даша) ничего не понимают. Нет, они все понимают, но считают, что сами вылечат.

Все это Дмитрий выяснял между ложками супа, очень, кстати, вкусного, где картофель заменялся репой, калегой и еще некоторыми овощами, которые он не узнал, а спрашивать было стыдновато и немного опасно, рано или поздно возникал даже у самых наивных собеседников — почему князь, потомственный русак, все это не знает? Как-то это странно. А уже от этого до панического слуха — князя подменили! Фу ты, ну ты!

За вторым блюдом — тушеные зайцы в сметане с репой он перешел к следующему этапу — проведение в головы родственников, в первую очередь тестя и жены простую мысль — болезни, а их точно было несколько, надо лечить, прежде всего, профессионалу, то есть иноземному западному врачу. Иных медиков, увы, не было, а из отечественных товарищей существовали лишь травники, заговорщики, костоправы и так далее.

Вообще, оказывается, и в средневековье русский человек любил лечиться, и к его услугам предлагалась целая армия доморощенных врачей и фершалов, хм. Качество и количество их зависело от объема денег пациента.

У князя Хилкова их было откровенно много и ему предлагалась элита. Но когда он услышал от того же Александра Никитича, что после обеда его продолжат лечить, и лечение будет состоять, во-первых, из изгнание нечистого из тела князя, а, во-вторых, парения бане с использованием лекарств, например, настойки мухомора, попаданец решил, что неплохо бы еще пригласить врача.

Благо, этот чужеземец врачебной наружности проживал неподалеку и практиковал уже давно, зацепив краешком даже правление Софьи Алексеевны. Препятствием здесь было даже не другая религия, в конце концов, любой православный батюшка всегда очистит душу и тела больного и за недорого. А вот сам врач стоит дорого и к тому же князю не очень нравились его методы лечения.

Что же, сначала попробуем, так сказать, иноземные методы лечения. Потом, если не получится, и князь по-прежнему будет болеть, можем и с божьей помощью перейти к отечественным лечебницам. Торопиться некуда.

И Дмитрий лихо захрустел костями зайца. Как-то он не понимал, но в тушке оного совсем не чувствовались кости. Толи заяц был еще молодой, то ли приготовили его хорошо, но зубы сжимали лишь мясо и сухожилия.

Даша в ответ на эту сентенцию прыснула, влюблено посмотрев на мужа. Чувствовалось, она очень рада, что ее мужчины — и муж, и отец — находятся дома. Конечно, быть самостоятельной хозяйкой очень здорово, но еще лучше, когда всегда есть мужской локоть, на который слабая женщина может опереться.

Тесть в отличие от дочери бы пессимистичен. Надзиратель, отпуская его, намекнул, что вскоре он может снова оказаться в темнице. И вот князь торопился, поминутно опасаясь, что в особняк снова ворвутся гвардейцы.

— Государь Петр Алексеевич на меня зело сердит. Поэтому в честь тебя он меня на день отпустил, а потом, боюсь, снова прикажет затащить в темницу, — вздохнул князь.

Дмитрий потупился. Конечно, вначале он был очень слаб, потом баня, потом вот обед, но сказать-то он мог! Ох, грехи его кромешные, опять промахнулся! Для начала он поинтересовался:

— Князь Александр Никитич, царь неоднократно указывал, что зол на тебя, но так и не сказал за что. Ему, видимо, уже не интересно, а я и не любопытствовал, чтобы еще не больше не злить. Так скажи, дорогой тестюшка, каковая причина?

— Прости господи, — князь слабо вздохнул, — поручил мне государь привести обоз с порохом от мельниц — и от казенной, и он частной. Да не доглядел, часть пороха возчики замочили, вот и гневается теперь Петр Алексеевич — он хотел большую военную потеху произвести, а теперь как произведешь?

Дмитрий успокоился. Вина тестя не такая уж большая, кабы не княжеский титул, так царь просто бы приказ высечь да штраф большой да. А тут все гневается. Ох, не любит старую аристократию государь. Да что там, просто ненавидит.

Но я тут, в общем, не причем. Если б не наглядная Даша, и пальцем бы не пошевелил. А так, тестя надо вытащить из этакой вот выгребной ямы. Объявил торжественно:

— Государь Петр Алексеевич очень мне радовался и благоволил. Нашел я первое серебряное месторождение в России, и не только нашел, но и с помощью заводчика Акинфия Демидова добыл и довез до Москвы золотистое серебро, то есть смесь золота и серебра. Ныне же, по указанию царя буду их разделять на чистые металлы.

Посему царь повелел по причине мой старательности простить все твои вины. Правда, приказал и от службы отлучить навсегда.

Радостная новость была некоторой горчинкой, но князь заметно повеселел и видимо лучился от радостной вести.

— Слава тебе, господи! — поблагодарил он бога, глядя на иконы. Он бы и перекрестился по традиции, да слишком был еще слаб. Пояснил зятю: — и сам бы ушел со службы, какие уж там награды да царские благодеяния, да все не мог. И все, между прочем, ты, — практически обвинил он Дмитрия.

И когда пораженный попаданец посмотрел на тестя, сказал:

— Царь Петр Алексеевич всегда ругал меня, а тебя только хвалил, да приговаривал, что выгнал бы старого князя Хилкова, но молодой князь обидется, начнет работать спустя рукава.

«Вот ведь каково, — удивился Дмитрий, — а в