Василий Звягинцев - Бремя живых Страница 61

Станислав назвал место и положил трубку. Фарид подержал свою возле уха еще несколько секунд, с некоторым удивлением удостоверился, что ни одного известного ему признака прослушки не имеется. И наконец-то позволил себе расслабиться, то есть целых три часа поспать. Благо стены в отеле были запредельно толстые, в добрых полтора метра, да еще и шторы он задвинул, тяжелые, бархатные, окончательно отрубившие все уличные звуки и солнечный свет.

В назначенное время он вышел из отеля, проверяясь, миновал четыре квартала и подхватил такси, тоже заведомо не подставное.

…Еще раз сказать, в Варшаве подходящих для секретного контакта мест ровно столько, как и в Москве, а если сопоставить площадь и население городов, так выходит, что намного больше.

Такси крутилось по городу вроде и долго, а на самом деле пункт назначения оказался (по прямой) всего в паре километров от исходного. Фарид план Варшавы держал в голове полностью и чувством направления владел, давая по мере движения указания водителю.

Как было оговорено (со стороны турка несколько и в шутку), местом встречи оказался самый настоящий бордель, пусть и высокого разбора.

Сначала был просто ресторанный зал, за ним подобие салона с баром, куда спускались девушки для предварительного охмурения клиентов, потом коридор с номерами, и уже в одном из них – замаскированная за гобеленом дверь, где ждал порученца «Великого» здешний резидент.

Оформлено все было вполне грамотно, с выдумкой, хотя и несколько театрально. Так, в общем-то, в нынешней жизни все выглядит достаточно театрально. А чем еще людям заниматься от скуки? Скуки длительной, почти что вековой уже, когда ничего волнующего для подавляющего большинства обывателей не происходит от рождения и до смерти. Отдельных авантюристов, путешественников, добровольцев разного рода профессиональных воинских формирований в расчет не берем.

Прошлый раз аналогичная скука, охватившая цивилизованное человечество, не видевшее приличной мясорубки на собственной территории со времен Франко-прусской (1870 г.) и Русско-турецкой (1877—1878 гг.), закончилась мировой бойней.

Так там передышка, прерываемая мелкими заварушками на отдаленных границах Ойкумены, продлилась лишь около сорока лет, а здесь тянется вдвое больше. Ох и рванет, если что!

– И что же поручил передать мне господин Ибрагим? – наконец-то осведомился Станислав, после того как Насибов – стопроцентно русский купец: и по одежде, и по манерам, и по петроградскому выговору – вошел, поискав глазами вешалку, бросил на нее мягкую шляпу и произнес очередной пароль.

По сравнению с тем, каким его видел Фарид на яхте миллиардера и негласного владыки нецивилизованной половины мира Катранджи, поляк изменился. В лучшую, пожалуй, сторону. Все ж таки роль шестерки не украшает никого. А всего полгода побыл самостоятельной фигурой и сразу раздобрел, вальяжность появилась, самоуверенность и задорный блеск в глазах.

Но это ничего, сейчас мы тебя приопустим, подумал Фарид. Чтоб не слишком воображал о себе. Причем, что самое смешное, сейчас Фарид собирался «опускать» поляка с точки зрения русского начальника, совсем не турецкого.

Что, кстати, не слишком и сложно. Поскольку на протяжении последних… да, шестисот уже лет и турки, и русские принадлежали к доминирующим нациям, а поляки, увы, при всей их отваге и гоноре – к регулярно проигрывающим и покоряемым.

При Грюнвальде они было словчились победить, да и то при помощи русских и татар, а дальше? Все время ставили не на ту карту и к чему пришли? Последний раз поставили на вроде бы неубиваемую, на Наполеона Бонапарта, так ведь и он, мерзавец, подвел, проиграл сначала тем же русским, а потом и Коалиции.

Фарид Карабекир, при всех его раздерганных мыслях и устремлениях, был весьма умным человеком, по личным (не всегда совпадающим с рабочими) убеждениям – сторонником безвременно умершего Ататюрка. И как бы там ни складывалась его реальная жизнь, считал, что величайшей ошибкой Блистательной Порты было участие в Мировой войне на стороне Германии против Антанты. Дурацкие предрассудки и стереотипы султанского двора, а более того – движение Младотурок.[95]

Вот если бы сообразили они в тот роковой год принять сторону России! В руках Турции Босфор и Дарданеллы, за спиной – Черное море, могучий Российский флот и неисчерпаемые людские и промышленные резервы. Да мы бы этих союзников размазали, только так! Вернули бы себе и Египет, и Ливию, и все Балканы. Ну, пусть под совместным контролем с Россией, пусть!

А если б еще дальше подумать и организовать настоящий союз, «Восточную Антанту»: Турция – Россия – Германия, с примкнувшими болгарами, румынами и греками против франко-англосаксонского мира, где бы они сейчас все были?

Средиземное, Красное моря, Суэцкий канал – русско-турецкие, Балтика и Атлантика – русско-германские. Ближний Восток и Северная Африка – турецкие. Персия, ну, пусть чисто Российский протекторат, турки все равно с персами общего языка не находили, а русские никому не мешали жить, как нравится.

Но это так, к слову.

Как нынешние итальянцы любят порассуждать о своей преемственности прав и идей Великого Рима. На самом-то деле: «Есть то, что есть, а остальное – ложь».

Заветную формулу Фарид приберегал до нужного момента, а пока общался со Станиславом в поле реальных отношений. Так не только интереснее, это полезно для сохранения возможностей маневра.

– Господин Ибрагим прежде всего поручил МНЕ спросить у вас отчета, насколько правильно вы расходовали доверенные вам средства и насколько в результате вы приблизились к достижению намеченной цели. Если не ошибаюсь, сумма составляет… – и совершенно точно, вплоть до рублей (поскольку деньги выделялись для действий на территории империи) назвал общий дебет всех счетов, открытых Катранджи и подконтрольных Станиславу.

Выждал несколько лишних секунд, чтобы клиент как следует осознал ситуацию (мол, наконец-то приехал пресловутый Ревизор!) и самому чтобы насладиться моментом его растерянности. Потом сказал:

– Нет, бухгалтерских книг я сейчас требовать не стану, ибо какая уж в таком деле бухгалтерия. Не только за копейку, за тысячу не всегда вспомнишь. Вот хоть и это заведение – сколько стоит? Аренда комнаты – одно, покупка всего здания – другое, а если и девочек посчитать как статисток спектакля – это уже третье. Но если повернуть наоборот, прикинуть, каков процент прибыли на вложенный капитал, – тогда уже четвертое. Не правда ли?

Чтобы удовольствие от разговора было полным, Фарид достал из кармана крупные четки, и не банальные янтарные, а засаленные пальцами многих поколений дервишей, деревянные, может, из того самого кедра ливанского, упомянутого еще в первых книгах Библии. Пощелкал ими неторопливо, опустив очи долу, усиливая в собеседнике чувство сомнения и тревоги, дотянул паузу до того предела, когда и Станиславскому захотелось бы крикнуть: «Да хватит же, ради бога!» – только потом сказал:

– Ладно, налейте по рюмочке вашей «Выборовой», и поговорим конкретнее. Короче, меня сейчас интересует только одно – насколько по порядку величины соответствуют произведенные вами траты достигнутому результату. Вот об этом и доложите.

– …Хорошо, – кивнул головой Фарид, выслушав почти получасовый доклад. Из него следовало, что Станислав в свое время Ибрагима Катранджи не обманул, двадцать тысяч готовых к началу восстания бойцов Армии Крайовой у него было, и оружия приобретено достаточно, и связи с инсургентами в прилегающих государствах тоже налажены. А главное, после того как удастся начать очередное национальное восстание, к кадровым частям стихийно присоединится чуть ли не подавляющая часть населения.

С этим Фарид спорить не стал, хотя и испытал сильное сомнение.

Во все времена подавляющая часть населения предпочитала сидеть дома и ждать, куда оно все повернется, в случае же удачного развития событий (то есть утере контроля со стороны центральных властей) народ предпочитал заняться столь увлекательным делом, как грабежи. Всего, что плохо лежит. В особенности же – того, что лежит хорошо. И до тех пор, пока старая ли, новая ли власть ощутит себя достаточно сильной, чтобы эти грабежи пресечь.

– Значит, как? Я могу считать, что по первому сигналу ваши люди начнут восстание? Разоружат российские гарнизоны, захватят правительственные учреждения, откуда-то вдруг появится сейм, который примет на себя полноту власти и обратится к мировому сообществу с просьбой о признании независимости Велико-польши?

Кстати, а к кому вы собираетесь обратиться? К Германии, которая весьма озабочена недопущением проявлений польского сепаратизма в своей Силезии? К Австрии, из которой выкроили Галицию и Закарпатскую Украину ради создания не слишком успешно процветающего Малопольского государства? К кому еще? Уж не к самому ли Кракову? У них там как раз других забот нет, чтобы вас поддерживать, будто все пограничные проблемы с Венгрией и Чехословакией рассосались.