Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары Страница 62

Теперь, второе. Бараса, попроси Теокла расспросить об оборотне среди его друзей-изонистов. Кому интересоваться этим, как не им. Но только пусть будут осторожны. Если по городу поползут слухи, власти наверняка заинтересуются их источником. Не хотелось бы, чтобы кто-то вывел их на нас. Да и оборотню эти слухи больше повредят, чем помогут.

Ну, и третье. Скажи Теоклу, что если среди изонистов никто ничего не знает, пусть попробуют-ка поинтересоваться среди городских лекарей. Если было нападение — то были и раны. А если были раны, то, вполне возможно, раненому понадобилась и помощь врача.

Льют с сомнением покачала головой.

— Очень маловероятно. На оборотнях все раны заживают намного быстрее, чем на обычных людях.

— Мы же предполагаем, что оборотень не подозревает о своём обращении. Конечно, шансы на то, что нам повезёт, не слишком велики, но не следует ими пренебрегать. Тем более, что усилий для этого от нас не потребуется: изонисты всё сделают сами.

Так, Льют, а тебе теперь придётся ещё раз сходить в Вальдский замок, сообщить Гораку о нашей идее. Полагаю, она придётся ему по вкусу.

Эльфийка обворожительно улыбнулась.

— Ему по вкусу придётся любое предложение, которое позволит ему подтвердить перед отцом Сучапареком своё деятельное участие в поисках оборотня.

Сон отпустил Нурлакатама, когда день уже клонился к концу. Волшебник понял это по расположению светлых пятен, которые через слюду окошек отбрасывали на стену лучи дневного светила.

Во всём теле уршит ощущал слабость и ломоту. Ночное чародейство потребовало огромного напряжения сил, теперь пришла расплата. Подниматься с ложа не хотелось, но нужно было, по крайней мере, отдать распоряжения слугам. Вздохнув, чародей поднялся с кровати, кое-как натянул простую серую тунику, ополоснул лицо и руки над лоханью и, не обуваясь и не перепоясываясь, вышел из спальни. Каменный пол холодил босые ноги, но сейчас это не раздражало, а, наоборот, слегка бодрило.

В холле на втором этаже хозяина ожидал комнатный раб. Подниматься выше невольникам категорически запрещалось, на это имели права только ученики хозяина. Точнее, после того, как из дальнего похода не вернулся Кебе, единственный ученик — Игор.

— Пусть мне подадут еду и подготовят баню. Я буду в кабинете, — небрежно бросил волшебник, проходя мимо раба.

— С позволения господина, к нему приходил гость.

— Гость? — удивился Нурлакатам. — И кто же?

— Он не назвался. Но сказал, что будет ждать господина в последнюю часть дня в "Чёрном Доме", как обычно.

Внутри у волшебника вдруг похолодело, желудок колыхнулся. Маг судорожно сглотнул. В "Чёрном Доме" ему обычно назначал встречу только один человек: наместник Императора в Толе благородный сет Дентер Гравлен. И неожиданное приглашение ко встрече ничего хорошего не сулило.

— Что-нибудь ещё?

— Он больше ничего не сказал, господин, — пробормотал невольник. По лицу и голосу хозяина невозможно было догадаться, что он гневается, однако раб каким-то шестым чувством понимал, что Нурлакатам в бешенстве.

Но свои чувства маг выпустил наружу лишь когда прошёл в кабинет. Сначала в стену полетела ваза. Глиняные осколки разлетелись по всем углам, но это было только начало. Следом за вазой отправилась массивная бронзовая чернильница, закапав кляксами стену и пол.

Разум мага помутился, его захлёстывали страх и злоба. Волшебник плохо понимал, кто он и где находится. Если бы кто-то из знакомых мог видеть его в эту минуту, то вряд ли бы признал обычно уверенного в себе чародея в беснующемся человеке с налитыми кровью выпученными глазами. И лишь когда чернокнижник в гневе пнул тяжёлое деревянное кресло, острая боль в ноге вернула его к реальности. Тяжело дыша, Нурлакатам медленно опустился на стоящий рядом табурет.

Да, сейчас он был на краю пропасти, но разве обязательно делать последний шаг и лететь вниз? Умный человек умеет выкрутиться из самых сложных ситуаций, а в своём уме Нурлакатам никогда не сомневался. Пока что против него обстоятельства, но не люди. Гравлену он нужен живым и свободным — где ещё благородный сет найдёт готового на любые услуги опытного мага. Инквизиторы ему всецело доверяют. Значит, у него есть время, чтобы завершить опыты и избавиться от маленькой мерзавки. Правда, времени совсем немного, наверное, не больше хексады. Ну, в самом благоприятном случае — додекада. Но ведь этого и немало. За несколько дней работы с кровью оборотня они добились огромного успеха. Осталось сделать последние шаги. Свернуть работу сейчас было бы безумием.

Нурлакатам позвонил в бронзовый колокольчик. Слуга вбежал в кабинет, едва стих звон, словно стоял за дверью (собственно, он там и стоял).

— Позови Игора. Живо. А потом всё здесь убрать! — распорядился маг.

— Слушаю, господин. Ты приказал подать еду и приготовить баню.

— К демонам еду. И баню тоже в Хелль!

Раб покорно кивнул. Сомнений в том, что слова господина следует понимать в переносном смысле, у него не было. К счастью, в данном случае он не ошибался: некромант действительно не планировал открывать портал в нижний мир и кормить его обитателей. По крайней мере, пока не планировал.

Слуга не стал дожидаться, пока волшебник изменит своё решение, и поторопился на поиски ученика. Нурлакатам тяжело опустился в кресло, обхватив голову руками. Вспышка ярости лишила его последних сил. Хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко, где его не достанут ни интриги Гравлена, ни его власть. Впрочем, чародей отлично понимал, что такого места нет во всей Море. А за её пределами… В то, что мир добр и гостеприимен, он верил первые пять или шесть дождей своей жизни. А потом горький опыт научил его тому, что мир жесток, и чего-то добиться в этой жизни может только тот, кто на жестокость мира отвечает своей жестокостью. За тридцать семь дождей своей жизни (по имперскому счёту — за тридцать одну весну) он сумел добиться многого — стал сильным волшебником, получил особое покровительство Императора, скопил немалые богатства и приобрел определённую власть. Потерять всё это и начать жизнь с начала? Он слишком стар. У него просто не хватит сил, чтобы из ничего вернуть себе прежний статус. А доживать век ничтожным червяком, который способен лишь путаться под чужими ногами и подъедать жалкие крохи… Разве это — жизнь?

Скрипнула дверь. Нурлакатам поднял голову. В кабинет робко вошёл Игор: хландец прекрасно знал, что у учителя тяжелая рука и не горел желанием попадать под гнев чародея.

— Ты всё приготовил для сегодняшних опытов? — ровным голосом поинтересовался уршит.

— Да, учитель. Всё готово, как ты велел.

— Отлично. Через четверть часа я приду в лабораторию проверить твою работу. Сегодня нам предстоит немало потрудиться.

— Мы будем ставить опыты, господин? — удивлению ученика не было предела.

— Разве я утверждал обратное?

— Нет, но инквизитор… Он говорил, что сегодня снова придёт в башню…

— Разумеется, придёт, куда же ещё ему деваться. Поэтому, мы должны взять кровь у нашей гостьи и начать работу до его прихода. Ну, а когда отец Горак почтит это скромное жилище своим появлением, я вместе с ним отправлюсь в большую лабораторию, а ты в малой доведешь опыты до конца. Ты ведь знаешь, что нужно делать, не так ли?

— О да, учитель, я сделаю всё, как ты меня научил.

— Что ж, будет очень хорошо, если ты подкрепишь свои слова делом, — маг решительно поднялся с кресла и резко, с хрустом в теле, распрямился. Не время отдыхать, время действовать.

"Чёрным Домом" называлась харчевня недалеко от порта, в которой собирались проживающие в Толе чернокожие выходцы из южных провинций Империи. Разумеется, младшие граждане, не желавшие иметь со своими соплеменниками-рабами ничего общего, по крайней мере — на глазах у посторонних людей. Таких в городе было немного — около трёх дюжин, в основном — слуги богатых купцов, ведущих торговлю с отдалёнными землями. Содержал харчевню выходец из Кампиры именем Вьен Фаэ, прежде служивший поваром при префекте города. Покровительство высокого имперского чиновника помогло ему получить разрешение на открытие в городе своего дела, хотя поначалу городское братство содержателей харчевен и трактиров было очень недовольно. Но, против воли префекта не попрёшь, поупиравшись, братчики приняли иноземца в свои ряды.

Нурлакатам, обладавший статусом особого покровительства Императора и достигший в магии почётного титула Мастера Слова, обладал в маленькой общине огромным уважением и непререкаемым авторитетом. Другое дело, что пользовался этим чародей крайне редко: его честолюбие простиралось гораздо дальше, чем возможностью властвовать над жалкой кучкой соплеменников.

Тем не менее, когда хозяин "Чёрного Дома" приветствовал гостя низким поклоном, Нурлакатам испытал приятные чувства. Его боятся и уважают, значит, он чего-то стоит.