Олег Бажанов - На изломе Страница 62

– А что? – согласился Иванов. – По-моему, нормально: «Иван».

– Давай, командир! – поддержали все присутствующие. – Выходи в эфир позывным «Иван». «Иван» для чеченцев – это все русские. Подходит!

Сделав все, как велел командир полка и посидев со звеном за ужином еще какое-то время, Иванов вместе с Ващенкой отправился в город к Мишке Ковалеву.

– Знаешь, Андрей, – признался Иванов своему «праваку», – когда я сейчас сидел с ребятами за столом, то вдруг понял, что не хочу их бросать. Даже на неделю.

– Саня, неделя пролетит быстро. Не успеешь соскучиться, – успокоил Ващенка. – Мы тебя ждать будем. А смена обстановки тебе сейчас очень нужна. Для здоровья, опять же, полезно.

– У меня и так вся жизнь – сплошная смена обстановки.

– Ты неплохо сохранился. И внукам будет что рассказать…

– Если я доживу до них.

– А торопиться не надо. – Ващенка без улыбки посмотрел на своего командира. – Я, Саня, вывел одну формулу: не спеши жить, а то – не успеешь!

– Это точно подмечено, – похвалил Иванов. – Иногда ты бываешь похожим на умного.

– Как говорит мой командир звена, расту над собой, – не обиделся Ващенка.

Несмотря на поздний час, Ковалева не оказалось дома. Не сговариваясь, друзья решили искать его у Иринки.

Летние сумерки уже сгущались, и во многих окнах домов зажегся свет, когда Иванов и Ващенка подошли к калитке у дома Анны Семеновны. На ступеньках крыльца сидели Марина с Тамарой. Заметив летчиков, девчата приветливо помахали им рукой. Парни ответили тем же.

– Вы, наверное, перед сном решили комаров покормить? – вместо приветствия высказал догадку Ващенка.

– Там Ковалев с Ириной семейные проблемы решают, – указав на дом, довела информацию Марина.

– И давно?

– Минут двадцать, – ответила Марина, с громким шлепком убивая на ноге ниже коленки насосавшегося крови комара.

– Может, вмешаемся? – предложил Ващенка. – А то как бы чего не вышло. Иринка – баба темпераментная.

– Спокойно, – предупредила Марина. – Ничего и не выйдет. Иринке не впервой.

– И сколько нам тут торчать? – поинтересовался Ващенка.

– А сие уже зависит не от нас, – вступила в разговор до сих пор молчавшая Тамара.

– Предлагаю пройтись, – предложил Иванов. – Вечер чудесный! Чего сидеть?

Переглянувшись, девушки одновременно поднялись со ступенек.

– Ну, если вы приглашаете… – Тамара взяла Иванова под руку, и они первыми направились к калитке.

На пустынной улице Иванов и Тамара подождали, когда к ним присоединятся Марина с Андреем, и пошли рядом. Иванов попытался поймать взгляд Тамары, но девушка, мягко держа его под руку, смотрела в сторону.

Некоторое время шли молча. Наконец, Ващенка нарушил молчание:

– Не знаю, как вам, а мне сейчас хорошо!

– Признайся, Андрей, это, наверное, потому что ты влюблен? – с улыбкой спросила Тамара.

Спорить Ващенка не стал, а, взглянув на Марину, нараспев произнес:

– Может, мы принимаем за любовь что-то совсем другое, но сейчас эти глазки сводят меня с ума!

Марина радостно рассмеялась и прижалась к Андрею. Тот обнял ее за талию.

– А есть ли она вообще – любовь? И что это такое? – неожиданно произнес Ващенка.

Марина погасила улыбку, сразу став серьезной. Иванов хотел ответить на реплику Андрея, но услышал голос Тамары:

– Человек рождается и приходит на Землю для любви!

Иванов взглянул на свою спутницу и поймал ее взгляд. Показалось, что в ее глазах горел внутренний огонь.

– Ты действительно так считаешь? – спросил Иванов.

– А какая жизнь без любви? – воскликнула девушка. – Не жизнь – мучение! И работа тогда мучение. И все остальное. Зачем тогда жить? Ведь это нечестно – жить без любви! Это обман! Тогда ты занимаешь чье-то место. Делаешь кого-то несчастным. Сам не понимаешь, зачем живешь? Ведь без любви плохо всем. И другие ее тоже ищут, ждут, надеются, что вот-вот она придет.

Иванов молчал, потрясенный. Как просто Тамара вывела формулу того, что мучило его после гибели Наташи. И как больно она ударила!

В разговор вступил Ващенка:

– Может, за любовь мы принимаем нечто другое? Например, инстинкты: мужчине необходима женщина, женщине – мужчина. Это как дышать, пить, есть. Или страсть. Или закон продолжения рода, в конце концов.

– Знаешь, Андрюша, – с какой-то внутренней убежденностью произнесла Тамара, – то, что мы говорим о любви, уже доказывает, что она есть. Не нужно метаться в поисках ее – нужно верить. И она придет. Но когда она придет, нужно суметь быть достойным этого чистого и светлого чувства, чтобы не загасить ее нежное пламя. И тогда она разгорится, как костер! – Тамара смело взглянула в широко раскрытые глаза Иванова.

Иванов остановился, переосмысливая услышанное. Тамара его любит! В этом она только что призналась при свидетелях. А он? А он – он любит Наташу.

Паузу нарушила Марина:

– Давайте уже возвращаться.

За весь обратный путь до дома никто не проронил ни слова. Видимо, монолог Тамары задел всех за живое. Иванов шел, словно под гипнозом, снова и снова обдумывая услышанное, и чувствовал, что с его стороны нечестно затягивать их отношения.

– Завтра я улетаю в командировку на неделю, – сообщил Иванов Тамаре уже во дворе дома.

– Давно ты об этом узнал? – спросила девушка, глядя ему прямо в глаза.

– Только сегодня.

– Ты сейчас останешься на ужин! Мы тебя не отпускаем.

– На ужин останусь, – решил Иванов.

Они подошли к дому и сели на ступеньки крыльца, потому что ссорящиеся еще не закончили выяснять отношения. Через открытое окно до случайных свидетелей доносились голоса из кухни.

– Ты меня ударил! Скотина! – громко восклицала Ирина.

– Не выдумывай, – спокойно отвечал Михаил.

– Ты даже признаться не можешь, что ударил женщину…

– Если бы я ударил, ты бы уже не стояла.

– Отстань от меня! Сколько раз тебе говорить? Все… Между нами все кончено!

– Ничего не кончено…

– Господи, да помогите мне кто-нибудь! Как тебе объяснять, чтобы ты отстал?

– Ты сейчас успокоишься, и мы пойдем ко мне. Хочешь воды?

– К тебе? Никогда!

– Воды дать?

– Не хочу.

– Ирка, знаешь, почему ты часто меняешь мужчин?

– И почему?

– Потому что они прощают тебе твои измены. А я тебе за это буду бить фейс!

– И чего же ты пристал к такой гулящей?

– Да вот, пристал…

– Уйди отсюда!

– Успокойся!

– Уйди!

– Не уйду.

– Тогда уйду я! – с этими словами Ирина выскочила на улицу. На ее раскрасневшемся лице были видны следы слез. Увидев на крыльце подруг, она запричитала:

– Представляете, он меня ударил!..

В дверях появился Михаил:

– Врет, не бил я ее.

– Помогите мне, выгоните его, – попросила Ирина, глядя то на подруг, то на Иванова с Ващенкой. Но все лишь отводили глаза, понимая, что встревать в ссору влюбленных – глупо.

– Хорошо… – бросила Ирина и пошла к калитке. Ковалев, не попрощавшись ни с кем, ринулся за ней. Какое-то время на улице еще были слышны их удаляющиеся голоса.

– Пошли к Ковалеву мириться, – предположила Марина. – Ведь любят друг друга, а без представлений не могут.

– А я рада за них, – произнесла Тамара.

– Два сапога – пара! – усмехнулась Марина, входя в дом.

На стол хозяйки накрыли быстро.

– Предлагаю выпить! – с этого возгласа Ващенки начался прощальный ужин в доме Анны Семеновны. – Вино у девчат, как всегда, – самое лучшее!

– Я чуть-чуть, – подсказал Иванов наполняющему бокалы товарищу.

– За тебя, командир! – поднял Ващенка свой бокал. – И чтобы ты скорее оказался снова с нами!

– За твое возвращение, – подняла бокал Тамара.

– Саша, ты там долго не задерживайся, а то мы соскучимся, – попросила Марина.

– Не понял! – сразу возник Ващенка. – Это кто тут соскучится?

– Ладно! – засмеялся Иванов. – Это мне ревновать надо. На тебя, Андрюха, таких девчат оставляю!

Все звонко чокнулись бокалами и выпили.

– Ты сегодня останешься у нас? – тихо спросила Тамара.

– Нет, – так же тихо ответил Иванов.

Утром на вертолетной стоянке в ожидании вылета Андрей сказал Иванову:

– Марина мне нравится. Но понимаешь, страсти нет. А она ко мне очень тянется. Правда, еще ни разу не сказала, что любит. Может, и любит? Но вижу и понимаю, что нужен я ей. Поэтому, наверное, не брошу. Будь она такой, как Ирка, проблемы не было бы. Если бы бросил, то долго не жалел бы.

– Что, совесть мучает?

– И это тоже. Что я, свинья неблагодарная?

– Знаешь, Андрей, Наташа мне сказала там, когда мы ночевали в госпитале, что это мы, мужики, накладываем на женщину клеймо «гулящей», «непорядочной» своим отношением к ней. Ведь это правда, что когда нам плохо, женщина согревает нас не только телом, но и теплом своей души. А многие из нас потом в эту душу – с грязными ногами. Так что все мы мужики – свиньи непорядочные получаемся.

– А для меня, Саня, «непорядочная» – это когда гуляет замужняя. А свободная женщина имеет право делать все, что захочет. А вот если уж решила выйти замуж, то уж тут-то будь добра… Кстати, я уважаю умных, свободных и смелых. Таких, как Маринка. Но с ними нелегко.