Цена империи. Чистилище - Влад Тарханов Страница 64

жандармерии. Единственно, что заставило мистера Найки немного насторожиться, было появление среди зевак и журналистов с завидной регулярностью посещающих сию стройку, Вильгельма Штибера, коей был полицейратом (полицейский советник) в секретной полиции короля Фридриха Вильгельма Прусского. Джеймс был прекрасно осведомлен о талантах сего человека и то, что он после смены монарха на троне королевства был приглашен в Россию для организации иностранного филиала охранки и обеспечения безопасности Императора Александра II во время заграничных поездок. Эта опытная ищейка могла увидеть и понять слишком много, но к счастью Штибер большую часть времени проводил в европейских странах отслеживая уголовных и политических преступников, представляющих угрозу для безопасности Российской Империи и появлялся в Санкт-Петербурге достаточно редко. Торжественное открытие клуба было назначено на весну 1859 года. Заминка была только за погодой поскольку весеннее благоденствие прибавит шарма сей церемонии и привлечет как можно больше зрителей, среди которых несомненно будут присутствовать и высокопоставленные особы. Открытие было назначено на вторник, 19 (31) мая, о чем загодя сообщили многочисленные газеты, включая и те, кои относились к категории деловой. А это было признаком постоянного интереса, проявляемый коммерсантами серьезными людьми к сему прожекту, о чем внимательный читатель мог узнать в одной из статей в весьма серьёзной «Коммерческой газете». Джеймс действовал как опытный делец и искусно дирижировал сим процессом через прикормленных журналистов небольшими порциями обнародуя пикантную информацию. Так, было объявлено, что на церемонии открытия той секции клуба, коя занимается обучением приёмам английского бокса, будет присутствовать сам Том Сэйерс, успешно отстоящий своё право носит пояс чемпиона Британии в трёх тяжелых поединках на протяжении последнего года. Особо было оговорено, что он готов провести показательный учебных поединок с любым из присутствующих, кто изъявит своё согласие. Неофициальный статус сего боя объяснялся тем, что уже существовала договорённость о том, что через год тому предстоит биться за звание чемпиона мира с американским боксером Джоном Кармелом. Разумеется, Джеймс приложил немало усилий, дабы сей праздник почтил своим присутствием кто-нибудь из имеющих отношение к царствующей фамилии, ибо ожидать появление самого Императора было бы верхом самонадеянности. А вот его родной брат, Великий Князь Константин Николаевич, коей вполне заслуженно носил адмиральский мундир, как и многие русские моряки если не с приязнью, то с уважением относился к Владычице морей, вполне мог проявить заинтересованность. Посему, мистер Найки озаботился дабы приглашение попало в канцелярию морского ведомства в руки прикормленного чиновника и простимулировал его активность рекомендательными письмами от князя Хованского, сиречь — взяткой. И когда в адрес товарищества, кое курировало строительство клуба поступило известие о согласии брата Императора Всероссийского и главы морского ведомства присутствовать на празднике, Джеймс с удовлетворением потёр руки и изрёк пословицу, с которой его ознакомил его учитель русского языка в замке Эркарт: «Не подмажешь, не поедешь». В общем, он был в прекрасном настроении от осознания собственной удачливости и умения воздействия на людей для достижения своих целей. Но если бы каким-то чудом, сознание шпиона на службе её Величества королевы Виктории смогло перенестись в Мраморный дворец на первом Адмиралтейском острове, то его самодовольство получило бы изрядную пощёчину. Ибо хозяин сего жилища Великий Князь Константин Николаевич был не менее доволен полученным приглашением и данное им согласие присутствовать на празднике было вызвано необходимостью решения важнейшей и секретнейшей государственной задачи, поставленной лично императором… Речь шла о воссоздании Черноморского флота, для чего была необходимо развивать промышленность на юге России, в первую очередь, строить железные дороги. Нужны были опытные специалисты и деньги. Всё это было в Британии, но недавний, а точнее извечный враг явно не был настроен помогать возрождать военную мощь «варварской Московии». Не известно была ли в жилах Романовых толика крови Византийских императоров, но в умении плести интриги они могли бы поспорить с Комнинами и Палеологами. Дураки и наивные простаки просто не выживали на русском престоле, а посему Государь Александр Николаевич, совместно со своим братом Константином и наиболее верными людьми из ближайшего окружения придумали и начали реализовывать весьма хитромудрую комбинацию, высокая степень коварности коей была вполне оправдана интересами именно Руси-матушки, но отнюдь не личным обогащением, как это могло показаться на первый и последующие взгляды. Для британцев не было секретом, что Великий Князь Константин Николаевич пользуется полным доверием своего царствующего брата и при этом с юных лет изрядно потоптался по корабельной палубе и шканцам, образован, возглавляя географическое общество сам не чужд науке и при этом слывёт либералом. Поистине, он должен был родится в Британии, но увы, ему не повезло быть русским, ибо как верно сказал Гораций: «Nón cuivís hominí contíngit adíre Corínthum»[2]. Но для варвара он весьма мил, слывёт англофилом и может быть полезным.

Так что в данном случае участие Великого Князя в церемонии открытия клуба была выгодной для обеих сторон, и каждая из них преследовала свои цели и считала себя выигравшей. Однако, давая своё согласие, Константин Николаевич озаботился решением одной проблемы, которая, по его мнению, могла нанести ущерб престижу России. Будучи ознакомленный о программе сего празднества, он знал о предстоящем своеобразном бенефисе британского боксёра на территории Российской Империи и о том, что согласно обычаев, будет предложено кому-то из желающих сойтись с ним в единоборстве. Это конечно, не Божий поединок, когда победа одного бойца решает исход всей битвы, но тем не менее успех чемпиона Англии в Санкт-Петербурге пусть и в неофициальных боях, даст повод лишний раз подчеркнуть отсталость России. А вот этого допустить нельзя не в коем случае. Тем паче, что как минимум дважды русские бойцы бивали английский боксеров. Сии истории были хорошо знакомы Романовым, ибо так или иначе были связаны с тем из них, кто сидел на троне. Первый случай произошел еще во время Великого Посольства, в составе коего под именем урядника Михайлова скрывался молодой царь Пётр Алексеевич. В Лондоне, могучий удар кулака русского солдата поверг наземь прославленного боксёра, привыкшего побеждать, нанося удар собственным лбом. А уже при Императоре Александре Павловиче, тогда еще капитан второго ранга Дмитрий Александрович Лукин доказал, что русский кулак сильнее британского лба не только во время рукопашной схватки навязанной толпой пьяных английских моряков, но и в поединке с четырьмя лучшими боксерами, кои должны были доказать преимущество джентльменов над русским варваром-московитом. А поскольку правила, действующие на тот момент, не ограничивали бойцов в применение ударов, захватов и бросков, то капитан Лукин за несколько минут поверг по очереди всех четверых. И очень кстати, что сейчас в адмиралтействе служил Дмитрий Константинович Лукин, приходящейся легендарному