В. Бирюк - Фанфики Страница 68

Старший конюх, который тоже в курсе моей кобыло-непригодности, возмущённо поджал губы: ну совершенно же пустая трата времени! Боярич в конях — ни уха, ни рыла, а строит из себя…

Я особо не вслушивался в его обиженное бормотание. Лошадь провели по двору перед конюшней. То, что она выделывает задними ногами… Я и представить не мог, что есть такой аллюр.

Кобыла на ходу так сильно забрасывала заднюю левую конечность вперёд и вверх, что задевала копытом собственный бок. После короткой паузы, во время которой конечность оставалась неподвижной, нога с силой опускалась. Это происходило только с левой задней ногой. И не на каждом шаге, а через два на третий.

— И как же на ней ездить?

— То-то и оно, Ваня. Придётся резать да шкуру снимать.

Тяжкий вздох Акима подвёл черту под его длинным и эмоциональным спором со старшим конюхом.

— Народная мудрость гласит: «Семь раз зарежь — один раз освежуй»… Ой, что-то я не то сказал. Резать — не шить, торопиться не надо. А скажи-ка мне, любезнейший, где вы кобылку пасли последнее время?

Конюх, заводивший кобылу в стойло, досадливо передёрнул плечами.

— Где-где, где всех. Там вон, между березняком и речкой.

— Что, вот так славную кобылу славного сотника, стольного боярина — и в общем табуне?

— Зачем — в общем? Там жеребцы дерутся, зацепят старушку ненароком… Вон, слева на лужку, кол в землю вбили — она и ходит кругами.

— А что там за трава? Там, вроде, одуванчиков много?

— Гос-с-споди! Вот же принесла нелёгкая! Трава как трава. Все кони пасутся и ничего. Есть там одуванчики, нет там одуванчиков… Какая разница?! Старая она уже, вот ноги и забрасывает как не свои… Болезнь пришла, «помирать пора» — называется.

А называется это «австралийский шпат». Болезнь такая у лошадей от одуванчиков. Бывает ещё «обычный шпат», но его причины ветеринарии неизвестны. Поэтому о нём и вспоминать не будем. Ещё здесь неизвестно о существовании Австралии, а в Австралии неизвестно о существовании лошадей. Из всего множества вариантов неизвестного выбираем оптимальный. В смысле: наиболее оптимистический.

— Уважаемые. Вы правы, эта кобыла — не жеребёнок. И это всё, что я пока могу сказать о вашей правоте. Потому что я хочу увидеться с этой кобылой через две недели. В течение которых ей не дадут съесть ни одного одуванчика. Ты меня хорошо понял, дядя старший конюх по недоразумению? Если она съест хоть один цветок — ты у меня съешь весь её навоз за эти две недели. Вопросы есть?

— Ваня, а что… может — пройдёт? А? Это ж такая кобыла! Я ж на ней десять лет…!

Если 10 лет под седлом… Хотя самая долгожительная лошадь в 19 веке прожила 69 лет.

— Бог даст, и ещё десяток лет проездишь. Но я к тебе не про кобылу поговорить пришёл. Тут дело такое, Аким Янович… Где бы нам поговорить спокойненько?

В который раз столь памятные мне сени господского дома со стороны недостроя.

Надо «бревенчатую гайку» в этот год достраивать: из-за расширения вотчины пришлось растянуть линию своего «телеграфа». Для оптимизации было бы полезно поднять сигнальщиков выше. Формула известна: радиус обзора в километрах есть 3.57 умноженный на корень квадратный из высоты точки наблюдения в метрах.

Для вышки высотой метров в 25 получается около 20 километров. Одна вышка здесь в Рябиновке покроет всю территорию вотчины. Это чисто по геометрии — в реале надо учитывать рельеф и «мёртвые зоны».

Косенькая служанка Аннушки довольно шустро накрыла на стол.

Скатёрка от Ивицы осталась. Человечки нет, а тряпочка от её забот — ещё живая.

Дед понял, что я понял. Вздохнул. Да уж, была девушка и не стало. Зашёл Яков, с уздечкой в руках, хмыкнул, присел в сторонке. Девка поклонилась и выскочила из сеней.

— Ну, Ванюша, сказывай про свои заботы.

Интересно: пока девка бегала по дому — я слышал шлёпанье её босых пяток. А с крыльца — шлёпанья не было. Приложил палец ко рту, поднялся тихонько, дёрнул дверь — точно: стоит в полуприседе. Возле ручки щель больше — вот она и прислонилась ухом.

Коленом с маху в это «вслушивающееся лицо». Она завопила, более от страха и неожиданности, чем от боли. «Более» — не долго: едва она перевернулась на четвереньки, пытаясь таким образом убежать от меня, как я врубил палкой по рёбрам. Ух и голосина! Жаль, дуре досталась. Из разных строений в усадьбе на вопль поучаемой служанки высунулись люди. Посмотрели на меня с дрючком… и всунулись обратно. Одно слово — «Зверь Лютый».

— До заката — к Ноготку. Скажешь — двадцать плетей. Поняла?

В ответном вое подтверждения получения информации не прослушивается. Ага, теперь прослушивается. Многократно повторяемое визжащим голосом и судорожным киванием. Всё-таки, Саввушкина наука насчёт обработки лодыжек, очень способствует быстрому внедрению коммуникативных навыков.

Но как-то задалбывает. Каждую новую дуру… как в дорожных правилах было: «входящего — пропусти». «Пропусти» — через свой дрын? Через Христодулов «грохот»?

— Ты, Ванюша, по-осторожнее. Она ж не твоя роба, а Аннушкина. Чужую-то робу бить — не по вежеству.

— Вот об этом и речь, Аким Яныч. Об Аннушке. Непраздна она. Чего делать будем?

Три дня назад в рамках обычной тотальной проверки здоровья всего населения вотчины на заимку отправилась вся женская часть усадьбы. Мара такие регламентные осмотры очень не любит, но один день в неделю — отдаёт. Точнее — взваливает эту работу на Елицу.

Та, после трудового дня, воспользовалась поводом и сбежала ко мне в Пердуновку. Поздоровались мы… бурно. Неделю же не виделись! В краткий миг отдыха между первым и вторым «здоровканьями», Елица меня и просветила:

— Точно говорю. И Мара подтвердила. Срок небольшой — можно выкидыш сделать… А, господине? Тебе вот так нравиться? А? А вот так… и мы занялись более насущным на тот момент.

Но проблема осталась. Аннушка — вдова. Как относится «Устав Ярославов» к беременным вдовам я уже рассказывал: «взять в церковный дом».

Она — под опекой Акима. Спрос с него будет.

Хреново. Как я о таком варианте не подумал? Два года замужем без детей — отнюдь не гарантия пожизненного бесплодия. Или это архангел Гавриил с тенью отца Гамлета? Виноват — с призраком покойного кречетника. Так подействовали, что и физиологию поменяли? Лечение женского бесплодия гипнозом… никогда не слышал.

«И что было, то и будет…» — зря поверил царю Соломону.

Ну, боярин столбовой, придумывай — чего делать будем с внеплановой вдовьей беременностью? Как эти проблемы решались в сотне славных смоленских стрелков?

Я отнюдь не прикалываюсь: «Устав» вводит подобные ситуации в поле законодательного регулирования, определяет их как преступления. А боярин, по своему статусу, обязан следовать закону и насаждать его на своей территории. Под угрозой «лишения прав и состояния».

До Акима дошло. Он сказал «твоюмать», ухватил свежий рушничок и начал жевать.

Как приятно свалить ответственность на других! Сейчас Аким с Яковом придумают какую-нибудь хрень в духе и стиле «Святой Руси», а я спокойно сбегаю в кузницу, пригляжу за фарфором, прикину — сколько венцов надо в недострой положить…

— Она ж…ля два года замужем была! И — ничего! А тут только ко мне попала — сразу понесла! Вот же ж несчастье! От кого? Ванька, ты знаешь от кого? От торка твоего? Пусть женится, морда нерусская! Вот прям счас пусть!

Я уже думаю вполне «по-святорусски» — эта была вторая мысль, которая появилась у меня в голове после сказанного Елицей. Первая, всё-таки, была из 21 века: «на аборт бегом».

Почему разница — понятно: «Русская Правда» считает всякое преднамеренное «извержение дитя из чрева» — преступлением. Штраф — 3 гривны. Причём первого преступления — «вдова беременная» — второе не отменяет. А сокрытие… слишком много народу будет в курсе.

— Говорил я с ним вчера. Молодой он ещё. Рано ему ещё жениться.

Не буду я Акиму объяснять, что мы вчера с Чарджи чуть не сцепились. На мой вопрос:

— А не жениться ли тебе на Аннушке? Она нынче в положении — глядишь, и наследник сразу получится.

Последовал очень резкий встречный вопрос:

— Хочешь, чтобы я за твоим холопом, за Терёхой, подстилку его дотаптывал? Ублюдка его — ханом сделал?! Уж какой он для тебя золотой-яхонтовый, а новых иналов я и сам сделаю.

Чарджи был взбешён всем. И тем, что его в Рябиновку не пускают. Так что Марьяша и Аннушка ему недоступны. И в Пердуновке… многие его прежние… пассии замуж повыходили. Все — с мужем и животом. Пяток-другой инальчиков за зиму в вотчине народятся. А пока торк в… «в вынужденном творческом простое». Даже Светана замуж собралась. Но об этом чуть дальше.

А пока идёт наезд разозлённого новой проблемой Акима:

— Ванька! Что ты несёшь! Как людей убивать, стрелять-колоть-резать — торк здоров, как под венец идти — мал. Я ж сам на Днепре видел, как он татей саблей напополам разваливал!