Павел Носов - Второй шанс Страница 7

Еще я успел узнать, что пришельцы выпадали в это мир очень не часто и с большим разбросом по территории. За время своего пребывания здесь, Витька успел познакомиться только с одним из них – очень уважаемым лекарем самого большого из доступных людских поселений, в прошлом Главным хирургом ВПГ, пятидесятилетним подполковником медицинской службы Артуром Тиграновичем Авокяном, попавшим в 1996 году, вместе с выездной медицинской бригадой, под удар уходящих в прорыв боевиков.

Энергичный носатый доктор сам прискакал к Витьке в сопровождении отряда воинов очередной смены приграничных гарнизонов, как только слухи о появлении нового пришельца достигли здешней столицы. Погостив в городке три дня, пока менялись гарнизоны, Артур, как успел, ввел Витьку в курс окружающих реалий, между делом подняв квалификацию местных лекарей до невиданных до сей поры высот, демонстрируя и оставляя в подарок им передовые, сделанные по его заказу лучшими местными мастерами, инструменты, и методы лечения.

Следующий раз появился почти через полтора года, по приглашению, когда Витькина жена рожала первенца. Ребеночек у Морозова получился славный, но по местным меркам не просто крупный, а огромный – четыре с половиной кило. Бедная маленькая Сайка без помощи носатого доктора с родами бы не справилась однозначно, местная лекарская братия надлежащую помощь тоже оказать сумела бы навряд, поэтому кончиться все могло очень плачевно. Доктор приехал, и вытянул и мать, и ребенка. После этого стал почитаем Витькой вторым отцом (а за отсутствием в этом мире биологического, так и первым), рассказывал о нем лейтенант с громадным почтением, порой доходящим до религиозного экстаза. Когда Витя с Сайкой рожали второго, Авокян приехать не смог, там у них случилась какая-то война и доктор, по своей неизменной с прошлой жизни привычке, чуть ли не в первых рядах воюющих рвался спасать человеческие жизни. Но все обошлось, вторые роды прошли легче, да и местные Эс. Ку. Лаппы за эти годы многому научились у славного подполковника, специально посылаемые к нему в столицу на практику осознавшим необходимость улучшения медицинского обслуживания населения местным руководством.

Так вот, доктор Артур жил в этом мире дольше, знал и понимал об окружающем гораздо больше, а узнать и понять еще рвался с энергией бультерьера, увидевшего ногу зазевавшегося соседа. Но соратника и сторонника в деле умножения знаний в Морозове он не нашел.

Дело в том, что Витька был не любопытен. У него жизнь здесь сложилась как нельзя лучше – любимая жена, замечательные детки, хороший дом, полезная работа, что еще нужно человеку? К военным действиям Витьку не привлекали в силу полной профнепригодности. После переноса, все старые Витькины болячки, приобретенные во время бурной студенческой жизни и не менее бурной, но короткой, военной карьеры у него, как и у меня, пропали полностью. Но дело в том, что Морозов и в лучшие свои годы был абсолютно неспортивен, отвратительно координирован и страдал откровенным недостатком мышечной массы. Все Сайкины попытки докормить Витю хотя-бы до состояния, при котором соседки при встрече с ним не плакали бы в три ручья, сожалея о скорой Витькиной гибели от истощения, проваливались на корню. Нет, кушал бывший лейтенант хорошо, много и часто, но корм, как оказалось, был не в коня, и мышцы на Витьке расти упорно отказывались. Поэтому, когда, в случае нужды, большая часть мужского населения городка хватала оружие и неслась бить морды супостатам, что случалось не так чтобы очень часто, но регулярно, Витя оставался в тылу крепить обороноспособность державы. За все четыре прошедших года своего попаданства Морозов даже до соседнего городка не добирался.

Доктор Артур рассказал Вите, что в других городках, расположенных гораздо восточнее столицы, жило еще несколько наших современников, с некоторыми из которых доктор был знаком, а о других только слышал. В доступных для передачи информации поселениях западнее Витькиного городища пришлых не было. По преданиям, бытовавшим в среде людей леса, еще дальше на восток и южнее был когда-то целый город, населенный исключительно пришлыми великанами. Что стало с этим городом и его жителями, да и был ли он вообще, Авокян не знал. Экспедиции в далекие земли осложнялись сложившейся в этом мире геополитической ситуацией и тем, что столь ценного кадра жители столичного мегаполиса не горели желанием никуда отпускать даже под усиленной вооруженной охраной. Ладно, понял я уже, что информации, полученной от Вити, мне будет совершенно недостаточно, и без встречи с доктором этим мне не обойтись, искать его надо при первой возможности.

О себе рассказать и информацию об окружающем мире я от семьи Морозовых получить (а Сайка, справившись с первой неловкостью и рассмотрев, что я, не смотря на грозную внешность, кусаться не начинаю, уже включилась в беседу и так активно перебивала мужа, что становилось понятно распределение ролей в этой семье) я не успел. Пришел военный и позвал меня на войну.

ГЛАВА 6

Военного, уже виденного мною у ворот по приезду, звали Борат. Услышав имя, я ухмыльнулся, вспомнив монструозного казахского журналиста, но постарался сделать это как можно незаметней – ни повод беседы, ни личность военноначальника к веселью не располагали. Как потом объяснил мне Витька, имя это означало – "задира, забияка", и надо сказать, мужик имени своему соответствовал полностью.

Первым делом он попытался на меня надавить. Усевшись за стол и отказавшись от предложенного Сайкой ужина, Борат объяснил, используя Витьку в качестве переводчика, что, пока мы тут предавались радости общения, местным населением на закате (я с удивлением обернулся к окну – точно, темно уже на улице) был проведен похоронный ритуал по убиенным соплеменникам с последующим сожжением тел оных. Нас к действу привлекать не стали, так как: а) поскольку сами мы не местные, то неизвестно, как отнесутся здешние боги-покровители к присутствию на священной церемонии почитателей других богов, не наполнятся ли гневом их сердца ввиду непримиримых противоречий между божественными сущностями, и не будет ли испорчен, в связи с этим, добрый путь провожаемых в верхний мир уважаемых безвременно погибших сородичей. В целях устранения вышеозвученной проблемы, мне еще предстоят, при наступлении более благоприятной обстановки, доверительные беседы со здешними распространителями опия для народа. б) Верховный совет городских паханов, так сказать, прекрасно понимает безусловную необходимость введения меня в курс текущей обстановки посредством проведения со мной беседы на доступном мне вербальном уровне. НО! в) Поскольку абсолютного доверия, не смотря на совершенный мной благой поступок, у них (читай – у Бората) ко мне нет, и до более глубокого ознакомления с моей, без сомнений, подозрительной личностью, быть не может (Витька, переводя этот пассаж аж поперхнулся, и стал смотреть на вождя укоризненно), он, Борат, как военный комендант прилегающего района, ответственный за безопасность местных жителей и, опосредованно, всех людских земель в целом, хотел бы присутствовать при беседе с самого начала. Но раз это, ввиду оправления воеводой его общественных обязанностей, оказалось невозможным, он, посоветовавшись с компетентными товарищами, признавая мои воинские умения, и, что самое главное, дабы убедится в моей лояльности существующему режиму, вынужден настоятельно предложить мне принять участие в карательной экспедиции, имеющей место быть завтра с утра, в отношении вероломно вторгшихся на территорию людей леса инорасовых агрессоров. Для обсуждения деталей завтрашнего анабазиса и степени моего участия в нем, я немедленно приглашаюсь на заседание местного ГКО, члены которого уже собраны в здании Генерального штаба (общинном доме) и вынуждены ждать только меня одного. В качестве толмача со мной, естественно, приглашается уважаемый, но чрезмерно доверчивый к чужим людям, мастер Вьитья.

Я, конечно, ерничаю и утрирую, но общий смысл речей хмурого здешнего Буонапарта был примерно такой. Произнося этот спич, Борат сверлил меня взглядом, поддерживал суровость лица, и вообще, всячески подчеркивал свое неоднозначное отношения к столь непонятной, как я, личности.

Ну нет, ребята, так не пойдет. Не на того напал ты, уважаемый. Я так понимаю, придется акценты в наших отношениях прямо сейчас начать расставлять. Ну ладно, переводи, Вить.

– Мне, конечно, здешние жители, те, с кем я успел познакомиться, в основном симпатичны, но я им ни по отдельности, ни всем вместе, пока не должен ничего. Как бы совсем наоборот ситуация обстоит – это они мне кое-чем обязаны. Мне от них совершенно ничего не нужно – оружие у меня свое есть, с боя добытое, вон, в уголочке стоит, еду я и без них совершенно спокойно себе найду. Городишко этот благословенный отнюдь не является единственным людским поселением на земле, мне лично, после Вьитьиных рассказов, гораздо больше их столица понравилась, где людей пришлых не в пример здешнему ценят, поэтому причин задерживаться тут, особенно с таким ко мне, любимому, отношением, я для себя не вижу. И вообще, если им от меня, глубоко оскорбленного оказанным мне недоверием, понадобится какая-то помощь, то им придется очень вежливо и очень старательно меня об этом попросить. А я сильно подумаю, стоит ли мне оказывать поддержку столь неблагодарным людям. Поэтому, со своим комитетом они могут совещаться сами до посинения, планировать хоть карательные экспедиции, хоть террористические акты, хоть мировые войны, а я в это время здесь посижу, очень мне нравится в этом доме, в единственном доме, где оказано подобающее гостеприимство скромному герою.