Олег Иванов - 1923 Страница 7

— 23, июль месяц.

Про 23 год Олег мог сказать, что помнит только 12 съезд партии. И всё. Негусто. Но ничего, газет почитаем, освоимся. А может всё будет быстро. Если они здесь давно, то наверное обросли базой. Поэтому дадим задания, всё быстро разнюхают, нас с Васькой сведут, а дальше - эвакуация. К кредиторам.

Как не странно, упоминание последних не вызвало никаких эмоций. Это вроде как в другом мире. И уже даже не ко мне.

— Пошли, поедим. Вечером я поспрошаю кое-кого, найдём концы и вперёд.

По Пятницкой улице в 1923 года ездили, в основном, извозчики, ходили пешеходы, а машин пока не попалось. Остальное было хрестоматийно - даже беспризорники у котла с асфальтом. Всё было знакомо и незнакомо одновременно. Двухэтажные домики стояли как и в конце века, прибавились только заборы и сады. Ближе к набережной просматривались громады доходных домов, начинающих теряться в надвигающемся сумраке. Только сейчас Николай смог заметить, что духота сменилась порывами ветра и надвигается традиционная летняя гроза. Серые тучи быстро заволокли небо и ветер уже гнал мелкие бумажки вдоль по мостовой.

— Кажется дождик собирается, сказал Сергей и шагнул в дверь с надписью «Трактир».

Николай уже привычно пошёл за ним, споткнувшись на слишком высоких ступеньках. Тут же появился половой, с знакомым по фильмам прибором и полотенце через руку. Уважительно кивнув Сергею, он повёл его к столику у окна.

— Ты браток это, угу - промычал тот, отодвигая стул. Половой махнул рукой и на стол стали быстро ставить сушки, пиво, мелко нарезанное мясо и какую-то рыбу.

— Мне бы лучше чаю, сказал Николай, разглядывая зал.

Он оказался неожиданно большим, с какими-то ответвлениями, откуда доносился женский смех и гитарные переборы. На потолке висело что-то вроде люстры, но подсвечники были на каждом столе. Было видно, что это не для антуража. Пол был чист и не заплёван. Первое ощущение было хорошим. Добротный кабак. От современных разве что посуда отличает. Да и порошок «Миф универсал» тут не помешал бы, обратил он внимание на скатерть.

Хлебнув пивка, Сергей благосклонно посмотрел на Николая.

— Ты главное под руку не суйся. Ни в разговоре, ни, не дай бог, в драке. Стой в стороне и хлопай глазами. Ты провинциал, с тебя спроса нету. Для властей - это всё спецоперация ЧК, я всё порешаю.

— Хорошо, хорошо. Молчу как рыба и никуда не суюсь - улыбаясь

Николай стал ломать баранку. Баранка была как баранка. Ничем, по крайней мере с виду не отличаясь от её более поздних аналогов, а вот чай был непохож на те сорта к которым он привык. Чем то напоминал дешевые сорта китайского чая, продававшиеся в специализированных магазинах. Но явно не грузинский «N 36». Собственно говоря, наверное это китайский и есть - вряд ли с Англии везут индийские и цейлонские сорта - граница с Китаем открыта, а он, как известно, родина чая.

За окном ударила молния и близкий удар грома оглушил. Бумажки и сор на улице заплясали хоровод, ударяясь друг об друга, стенки домов и прохожих. Народ шарахнулся под козырьки, стараясь накрываться чем-нибудь доступным.

Пара человек ввалились в трактир. Один из вошедших, невысокий молодой человек, подошёл к столику и кивнул Сергею как старому знакомому.

— Уже вернулись? Как там? А здесь дожди всё время. На Неглинной аж мостовая провалилась. Льёт по два раза в день. Лета совсем нету

— Вернулся. Там хорошо - последовательно стал отвечать Сергей. Дождей совсем нету. Червонцы возьмёшь?

— По 980 - мгновенное отреагировал парень.

Николай помнил, что червонцы были параллельной банковской валютой и неплохо котировались по отношению к доллару и фунту. Правда цифр он не знал и в лучшие годы, а уж о покупательной способности советские учебники молчали как о сифилисе Ленина. Рубль, он тогда вроде назывался «совзнак» падал «стремительным домкратом», в основном из-за попыток коммунистов регулировать экономику. Интересно, по 980 чего идёт червонец? Оказалось, по 980 миллионов. Сергей отдал три червонца, а взамен получил кучу бумажек каких-то блеклых расцветок.

— Что нового слышно, Петюша, - покровительственно спросил он, запихивая деньги во внутренний карман пиджака. На эту операцию обратили внимание, и Николай увидел, как пара личностей за соседним столиком покивали головами. Он напрягся, но потом здраво рассудил, что молодой человек тоже жить хочет, и без дела меняться деньгами на публике не будет. Судя по ухваткам он был на своём месте, и валютные операции проводил не первый день. Будем надеяться, что Сергей понимает, что делает.

Петюня тем временем рассказывал о последних новостях околотка. Кто разбогател, где какой магазин открылся и как «Крот» стал держать извозчичий рынок в Зарядье. Сергея это интересовало, он задавал вопросы и разными междометиями показывал, что следит за беседой. Николай слушал всё это вполуха, внимательно разглядывая женскую часть обитателей «Трактира». В местной моде он конечно, не разбирался, поэтому определять социальный статус дам мог только по поведению. Это тоже мало помогало, потому что привыкнув к свободной жизни конца 20 века, он в противоположность этому представлял что-то вроде поведения эпохи «Домостроя». На уровне, что порядочные дамы по трактирам не ходют.

С ходу зачислив всех женщин в проститутки, он стал наблюдать за ними, ожидая разборок и скандалов. Впрочем, таковых пока что явно не намечалось. Всё было чинно - благородно. Разве только что одна из дам как -то напряженно поглядывала на Сергея. То ли знала и хотела подойти, то ли наоборот, не хотела, чтобы её видели.

Зал довольно быстро заполнился. Люди были разные, в основном среднего возраста. Молодёжь была, но сидела отдельно. Несколько человек выделялись на общем фоне рассеянностью взгляда и реакцией обслуги. В том числе и женской части. Было видно, что их боялись.

Смотрящие, что ли, - подумал Олег. Он и в своей-то Москве не мог похвастаться знанием этого мира, а здесь наверное, всё было ещё более запутано.

Вдруг один из закутков взорвался матом и криками. Оттуда резво выскочил человек и побежал к выходу, по пути расталкивая людей и отшвыривая стулья. Уже у самого выхода он столкнулся с половым, сбил его с ног, но сам упал. Из кабинета выбежал другой, и бросился к барахтающемуся беглецу. Но тот отчаянным усилием освободился от полового и выскочил на улицу, в грохот грозы.

У его преследователя, судя по всему была рассечена бровь, потому что кровь заливала всю левую сторону лица. Сильно ругаясь, он пнул стул и взяв валявшееся в ногах полотенце, стал вытирать кровь. Половой, прихрамывая, собирал разбросанные сушки, и к нему присоединился плотный мужик.

— Извини, Федотыч, - бросил раненный

— Ничто, наше дело привычное. Маринка, помоги господину Юрьеву.

Одна из дам встала из-за столика и пошла на кухню. Оттуда она вернулась с бутылкой, и довольно умело начала обрабатывать края раны, поливая полотенце жидкостью, судя по мимике пострадавшего, явно спиртосодержащей. Наконец, кровь остановили и на голове завязали что-то вроде повязки. Господин Юрьев помотал головой и заметил Сергея.

— Сергею Палычу наш привет - с преувеличенной вежливостью сказал он.

Петюша, до этого момента независимо сидевший, сделал попытку встать, но Юрьев положил руку ему на плечо.

— Сиди, чего уж там, - как -то брезгливо бросил он.

Половой быстро принёс стул и тут же стал по новой расставлять чашки и тарелки. Было отчётливо видно, что господин Юрьев тут в авторитете.

— Вам, Владимир Сергеевич, наше полное уважение - произнёс

Сергей. - Как поживаете?

— Стараемся, Сергей Палыч, стараемся - ответил местный авторитет, внимательно глядя на Николая. Взгляд был холодно - безразличным, так примерно орёл глядит на червяка. Вроде бы тоже добыча, но какая-то не такая. Впрочем, за десять лет перестройки тот привык к таким взглядам и столь же безразлично посмотрел на него. Только что-то в глазах господина Юрьева было не то. Какая-то сумасшедшинка. Не так должен смотреть серьёзный человек. Что-то в нём не так, истерика так и прёт. Ну вообще - то он только что по морде получил, может не отошёл ещё от боли.

— А в наши края зачем, - не найдя в Николае соперника, Юрьев снова повернулся к Сергею. Тот было потянулся что-то ответить, но тут дверь трактира резко открылась, в неё влетел человек и заорал «Облава!», бешенными глазами оглядывая зал. Как по команде на заднем дворе загрохотали выстрелы, резко и страшно пронёсся женский вскрик. В дверь начали входить люди в форме. С удивившим его внутренним спокойствием, Николай посмотрел на своего спутника. Тот не изменился в лице и продолжал готовиться к ответу.

Однако отвечать было некому. Господин Юрьев, изменившись в лице, судорожно рвал из кармана оружие. Человек в кожаной куртке, вставший рядом, явно не ожидал такого поворота. Правила игры, к которым он привык были нарушены и на лице было написано явное изумление. Он начал бестолково бить по деревянной крышке маузера на боку, глаза его округлились, похоже он никак не мог поверить в происходящее. Однако стоящие у двери двое были подготовлены куда лучше. Они одновременно вскинули оружие и открыли огонь.