Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 2(СИ) Страница 7

Вот так и жили…

То, что четверо американских саботажников попали в руки Телятникова — тоже было случайностью — но ведь вся наша жизнь это бесконечная череда случайностей, верно? Саботажники попали в руки Кобальта, спецподразделения МВД, там просто не разобрались, кто к ним попал. Телятников — выдернул их через афганский ХАД, быстро сфабриковал нужные документы, запрос из Кабула. В Москву еще не отправили спецсообщение — а у Телятникова было что предложить за пришедших с той стороны боевиков. Никто и не подумал зачем резиденту КГБ пришедшие с той стороны боевики. Как зачем? Чтобы расколоть и звездочку на погоны получить. Или перевод отсюда…

А зачем они на самом деле нужны были Телятникову? Чтобы бежать, конечно. Ведь бежать из Кабула — совсем не то, что бежать из Афин или из… Парижа, к примеру. Там, если задумал бежать — улучил момент, проверил, нет ли слежки — и ходу до американского консульства или посольства. Если тебя не подозревают, за тобой не следят — то вероятность добраться практически стопроцентная.

А вот как прикажете бежать из Кабула? Ни посольств, ни консульств ведущих капстран нет, те, которые есть — просто связываться не будут, выставят за ворота. Бежать в Пакистан? Куда именно? Если раньше он знал все резидентуры, их адреса, к кому надо обращаться — Читраль, Пешавар, Исламабад, Карачи — то теперь все было разгромлено, американцы то ли восстановили резидентуры и разведпункты, то ли нет. Если и восстановили — то где именно? К кому обращаться? Как туда добраться — страна как осиное гнездо. С деньгами — его просто ограбят и убьют на дороге. В порту Карачи — советские корабли, советский разведпункт. В составе войск ООН — чехословацкие и восточногерманские парашютисты, при необходимости они организуют на него охоту по всей стране по просьбе «большого брата». Если даже ему удастся добраться до крупного города живым, осесть там, даже выйти на связь с американцами — поверят ли они ему. И как быстро отреагируют? Как смогут организовать операцию по вывозу? А ведь все будут решать хорошо если часы. Возможно, что и минуты. Остается только попытаться выехать в третью страну, оттуда попробовать бежать. Но количество стран, куда можно вылететь из Кабула строго ограничено, авиакомпании капстран на Кабул не летают. Да и при проходе через третью страну может быть куча проблем — от ареста органами безопасности этой страны с последующей выдачей СССР до перехвата на полпути сотрудниками внутренней контрразведки ПГУ. Переходов в последнее врем было много — и если резидент КГБ без санкции направляется в третью страну, сложить два и два проблемы не составляет.

А вот эти американские саботажники — если они пришли, значит, у них есть прямой выход на американцев, значит — где-то на границе ждет группа поддержки и с ней налажен контакт. Связь, пароли, точки инфильтрации. Это — все равно, что дорога Москва — Брест, не больше, не меньше.

Как Телятников догадался, что эти люди связаны именно с американской разведкой? А с какой же еще? Откуда еще ждать гостей, если буквально на днях в стране провалился и был захвачен высокопоставленный американский агент? Конечно, эти могли непосредственно быть связаны и с другой разведкой… с британской, например. Но в самом конце цепи на другой стороне — определенно американцы. И значит, этой линии можно доверять.

Из Кандагара — вылетели на самолете Як-40, который был закреплен за посольством и которым могла пользоваться кабульская резидентура. Самолет этот — был переделан уже здесь, салон был разделен кустарной перегородкой на две части. По странной гримасе судьбы — на родном самолете, одним рейсом везли и Цагоева, с которым еще предстояло разобраться и четверых подонков и предателей.

В Баграме, в спецтюрьме — Телятников долго колебался, чем заняться лично, а что — поручить другим людям. Что терпит отлагательство, а что не терпит. Решила все мелочь — Телятников вспомнил одного из задержанных. Как сотрудник госбезопасности — он вел оперативную работу по этому случаю: солдат Советской армии переметнулся на другую сторону, ушел в банду, там стал палачом, пытал пленных, выступал по радио, агитируя представителей кавказских и среднеазиатских республик переходить на сторону моджахедов. Дело было серьезным, резидентура КГБ просчитывала варианты ликвидации опасного перебежчика в Пакистане. Но он — своевременно вышел из игры, пропал из поля зрения. А сейчас оказалось — живой, гнида. Хоть и с пулей в ноге.

Такого как этот — просто так было не сломать. Поэтому — Телятников перед тем, как начинать работать — сказал дежурившим в спецсекторе солдатам сверхсрочникам избить захваченного чеченца. Все равно — пока не привезли из Кабула личное и разыскное дело, работать с ним по уму было нельзя. О том, кто перед ними — Телятников солдатам не сказал, иначе — убили бы. Солдаты эти — набирались из дедов, озверевших, потерявших друзей — и в то же время достаточно бессовестных, чтобы променять боевую работу на профессию охранников и палачей. Здесь, в Баграме — эти солдаты могли не бояться попасть на мину, на мушку снайпера — и в то же время им это засчитывалось как участие в боевых действиях. Вот только контролировать их было сложно… они прекрасно понимали, что начальство, что бы здесь не происходило — не будет поднимать шум. Телятников и сам их побаивался, потому что не мог контролировать. Они были слишком наглыми, чтобы подчиняться приказам и слишком тупыми, чтобы с ними можно было играть. Сказать, кто это такой — запинают до смерти и будут смотреть на тебя наглыми кобелиными гляделками.

Когда Телятников вошел в камеру, в которой лежал избитый, подраненый чеченец — даже ему стало не по себе. Пахло привычно до тошноты — нечистым человеческим телом, кровью, мочой — но было кое-что еще. Телятников думал, что знает, что такое ненавидеть — но, посмотрев в глаза лежащему на бетоне чеченцу, он понял — ничего он не знает про ненависть. Ровным счетом — ничего.

В руках у него было личное дело, но сейчас он понял — бессмысленно. Такого — бумажками не испугаешь.

— Добегался, Ахмедов? — спросил Телятников, начиная разговор

Чеченец — ничего не сказал. Только сплюнул на пол — смесь слюны и крови.

— Думаешь, игра закончена? Осталось — огрызнуться и умереть?

Видимо, именно усмешка Телятникова — циничная и понимающая, снисходительная задела чеченца. Он умел ненавидеть — но он не умел расчетливо ненавидеть.

— Сними… наручники… тогда… огрызнусь.

Телятников подошел ближе. Присел на корточки. Устанавливать контакт с агентом… с любым человеческим существом — нужно было, когда ваши глаза примерно на одной высоте. Надо было бы поднять этого урода в кабинет… но кабинет могут и слушать…

— Ни хрена ты не понял, урод… — сказал полковник — условия такие. Ты мне даешь контакт на американцев… какой у вас есть. Если он не срабатывает — я просто расскажу этим кто ты такой. Если ты мне соврешь — я просто расскажу этим кто ты такой. Мне насрать на тебя, на то кто ты есть, за то что ты сделал, на то что ты хочешь. Ты для меня — не более чем выход на американцев. Поможешь мне — останешься жив. Нет — сдохнешь. Времени тебе на решение — пока я не разозлюсь. Счастливо оставаться.

Телятников использовал единственный путь работы с кавказцами. С ними нельзя торговаться, им нельзя идти ни на какие уступки. Они слишком гордые и самостоятельные, чтобы понимать слово «компромисс» и сотрудничать, они просто хотят, чтобы все было «по ним». А этого — допустить нельзя. Ты просто ставишь условия — и заставляешь их выполнять без разговоров. Вот и все.

И не успел полковник Телятников дойти до двери, как за спиной послышалось.

— Русский…

Афганистан

Пограничная зона

29 июня 1988 года

— Нормально, сэр? Поднимите руки. Выше.

Морской пехотинец в форме без знаков различия осматривал несколько неловко чувствующего себя в бронежилете ЦРУшника. ЦРУшник был массивный, высокий, плотный — жилет подобрали с трудом.

Полковник Корви свой жилет уже надел и сейчас проверял свой пистолет — новенькую, только что поступившую на вооружение Беретту перед тем, как положить ее в кобуру. Пистолет ему дали морские пехотинцы, им можно было доверять — любой морской пехотинец позаботится о своем оружии прежде, чем сядет за стол. Однако, полковник Корви побывал в горячих точках, применял оружие и знал, что никому и ничему доверять нельзя, а в работоспособности пистолета надо убедиться лично. Что он сейчас и делал.

— Попрыгайте, сэр.

ЦРУшник пробурчал под нос что-то нелицеприятное, неловко прыгнул. Потом еще раз.

— Пойдет, сэр. Самое главное — не лезьте под пули. При первом же выстреле просто падайте и все. Падайте на землю, где стоите. Морская пехота США позаботится обо всем остальном…

— Надеюсь…