Алексей Волков - По обе стороны фронтира Страница 7

– Почему же зря? – возмутился Липранди. – Имея прекрасное вино – и не позвать старого приятеля, и где-то даже начальника…

Карибское море. Вблизи берегов Америки

Судно было переполнено, и потому плавание утомляло. Еще хорошо, что согласно званию и положению в обществе молодым офицерам предоставлялись каюты. Не отдельные, разумеется, но все-таки…

Тесные помещения на двух человек каждое, две койки, небольшой столик между ними, небольшое окно… Не бог весть какие апартаменты, только подавляющее большинство пассажиров не имели и этого и ютились в кубриках, а кое-кто и под навесом на палубе. Приходится терпеть, раз уж решили перебраться в иные края. Сами же хотели.

Желающих совершить вояж набралось столько, что кают и не могло хватить на всех. Пусть переезд оплачивала казна, судно не безмерное. Место предоставлено, какое – никого не волнует. Но люди и не роптали. Не так долго терпеть, зато потом – сам себе хозяин. Ехали-то в основном на постоянное поселение. Даже Тизенгаузен, профессор из какого-то германского княжества, и тот желал обосноваться вдали от родных мест да применить на практике многочисленные познания в геологии и куче смежных наук.

Его соплеменников на судне было весьма много, как бы не большинство. На родине земель мало, а на другом конце океана – необъятный край. Бери, владей на веки вечные. Столько, сколько сумеешь обработать. И будет что оставить детям, внукам, правнукам… Подъемные, льготы, прочие блага… Подобный дар судьба предлагает раз в жизни, а уж потерпеть на пути некоторые неудобства… Снимались с места семьями, брали лишь самое ценное из имущества, памятуя об обещании основное предоставить на месте. Лишь принимай присягу Императору, получай бумаги и отправляйся в путь.

Офицеры – дело другое. Какие желания, когда «по казенной надобности»? Нет, желания у некоторых были тоже. У прочих – служба.

По весеннему времени в плавание вышли из Амстердама. Столица Голландии давно стала перевалочной базой с осени и до конца весны. Вот когда окончательно сойдет на Балтике лед, тогда начнется кампания, и суда станут отходить из Петербурга, Ревеля и Риги. Не зря же большинство географических открытий пришлось на страны, выходящие к океану: Испанию, Англию, Францию… А тут – северная Балтика зиму и часть весны пребывает во льдах, Черное море далеко…

Что еще добавить? Еда не ахти, помыться никакой возможности, погулять негде, палуба ведь забита, а ют, куда пускают господ офицеров и состоятельных пассажиров, маловат, едва ноги разомнешь… Вокруг же – океанское безбрежье. Куда ни кинь взгляд – сплошная вода да паруса других галиотов каравана.

Тоска.

Только если для кого-то место назначения – край земли, то для кого-то – Родина.

– Миша, а у вас действительно все женщины черноволосы? Прямо как вороное крыло? – в сотый раз спросил Муравьев у товарища по каюте.

– Все. Красивые… – протянул последнее слово дон Мигуэль Карлос Луис Альберто де Санхурхо. Для простоты – Михаил Карлович.

О чем еще говорить, как не о женщинах, когда тебе нет еще и двадцати?

Но – справедливости ради – многие беседы касались иных тем: экономики, различных форм государственного устройства, общественного блага… Не были обойдены и профессиональные вопросы, и, разумеется, чисто географические, наподобие климата тех мест, где предстояло служить в ближайшие годы. Просто нельзя же вечно о серьезном! Да и кто сказал, будто обсуждение женщин легкомысленно?

Внешне приятели представляли контраст друг с другом. Андрей Муравьев – плотный, светловолосый, Мигуэль – худощавый, смуглый. Первый никогда не бывал за океаном, второй – там родился, хотя последние семь лет учился в столице великой Империи и теперь возвращался домой. Почти домой, там же тоже просторы, как в метрополии.

– Подожди. Тебе еще уезжать от нас потом не захочется.

Де Санхурхо сказал – и вздохнул. Его тянуло в родные места, но как же грустно было покидать блестящий Петербург, с которым успел сродниться за долгие годы! Даже пугавшие поначалу холода казались теперь родными.

Почему нельзя находиться одновременно везде и всюду? Несправедливо, ведь хочется побыть и здесь, и там…

Хоть разорвись на части!

– И ни одной даже страшненькой? – не отставал Муравьев.

– Ни одной! – убежденно отозвался Мигуэль.

Правда, помнил он родные места весьма смутно. Что ж тогда об его обитателях говорить? Уезжал-то совсем ребенком с первой партией новоявленных кадетов.

Зато не прогадал. Третий в выпуске, а как итог – причисление к гвардии. Благо, в заморских владениях учрежден гвардейский полк, и служба в нем сулит блестящие перспективы. Со временем можно будет выйти в генералы. Конечно, хотелось бы поскорее, но не все же сразу! Можно подождать лет так десять.

– Вообще-то, в России сеньориты не хуже, – после некоторой паузы добавил Мигуэль. – Просто немного другие.

На некоторое время в каюте наступила тишина. Затем испанец выглянул в окно и чуть улыбнулся давним воспоминаниям.

– Когда мы плыли в Петербург, на нас пытались напасть пираты. Но шедший в охранении шлюп прогнал их.

– Может, и теперь?.. – не без надежды спросил Андрей.

Хочется же испытать себя в настоящем бою! Прибыть на место службы настоящим воином, грозным победителем морских разбойников!

– Откуда? Как мне писали, всех флибустьеров перевели. Если кто разбойничает, то нападает на вконец беззащитных. И то вряд ли… Прошли их времена.

Жаль…

– Миша, как по-испански будет «ваши глаза проникают мне в душу»?

Язык далекой колонии только стал входить в моду в петербургских салонах, и освоить его Муравьев не успел.

– Зачем тебе? – улыбнулся Мигуэль.

Эх, молодость!..

Вашингтон. Столица Североамериканских

Соединенных Штатов

– Мы обязаны как можно быстрее продвинуться на запад.

Срок, между прочим, второй, у президента уже заканчивался на днях, а новые люди – новая политика. В чем-то продолжающая старую, в чем-то дополняющая ее, но в чем-то ей и противоречащая – в зависимости от превалирующих интересов избирателей.

Есть вопросы, в которых едины все, но есть и множество, где каждый имеет свои интересы, вступающие в противоречие с интересами других. Как и должно быть в свободном обществе.

– Вы имеете в виду русских, Джеймс? – уточнил Адамс, государственный секретарь и во многих делах – помощник. Так же, как во многих – противник. А теперь еще – и преемник на самом ответственном посту.

– Кого же еще, Джон? – вздохнул Монро. – Англичане в ближайшее время нам не страшны. Франция выведена из игры. Испания имеет столько проблем, что колонии отваливаются от нее почти без нашего участия. Но меня очень тревожит Россия. Она постепенно укрепляется на континенте. Это – наша главная угроза и сейчас, и в перспективе.

– Согласен, – тут у обоих государственных мужей мнения совпадали полностью.

– Дело не только в бегстве рабов на Юг, – продолжил между тем Монро.

Его собеседник чуть скривился. Он был противником рабства и уже давно предлагал отменить подобное положение. Только как это проделать, когда едва не все жители южных штатов кровно заинтересованы в сложившемся положении? Лишишься рабочей силы, и кто будет обрабатывать землю, работать в мастерских? Наемный труд надо будет оплачивать, а это уже дополнительная статья в расходах. Кому хочется уменьшать прибыль?

– И в рабстве тоже, – не выдержав, вставил Адамс. – Русские поступили хитрее. Я же был в их метрополии. Там у них рабство процветает вовсю. Но здесь они сразу законодательно запретили его в любом виде и в итоге приобрели симпатии беднейших слоев населения. Этакий образ радетелей за всеобщее благо.

– Зато свобод на русских территориях настолько меньше, что это вполне компенсируется. Любой сколько-нибудь мыслящий человек хочет поменьше опеки со стороны государства, – возразил Монро. – Идеи всеобщего равенства в колонии пока подавлены, но, я уверен, они продолжают тлеть. Наша обязанность в долгосрочном плане – раздуть их в пламя. А там – восстание, провозглашение независимости, и постепенно вся Мексика подпадет под наше влияние. Но это – одна часть дела. Боюсь, довольно долгая. Есть еще и другая.

– Запад? – уточнил Адамс.

Разговор на данную тему был не первый, позиции сторон определены, и, тем не менее, все возвращалось вновь и вновь.

– Он самый. Свободные территории, которые мы просто обязаны сделать своими. Пока это же не сделал Резанов.

– Мы с вами говорили – у него просто нет людей на подобное мероприятие. Раз уж у нас их нехватка, что говорить о русских? Метрополия далеко. Пусть они активно привлекают к колонизации жителей германских государств, но все-таки… Вообще, вопрос – сколько в так называемой русской Америке собственно русских? Мексиканцы, индейцы, негры, немцы, казаки… Вавилонское столпотворение. У них своих незаселенных земель столько, что куда там смотреть на чужие! Захваченное бы удержать. Не очень-то верится…