Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-5 [СИ] Страница 7

— Нет.

— В таком случае, Грег пойдет с вами до границы. Он знает язык.

О, Боже…

Грег был белым. И этот придурок в костюмчике — он тоже был белым. Сержант представил, как они высаживаются из машины, он и этот белобрысый здоровяк у контрольно-пропускного пункта на границе. Пыль, рев мулов и изношенных до предела дизельных грузовиков, снующие повсюду малолетние дети. И беженцы из Сомали, глазами которых можно резать мясо. И все они смотрят как белый и черный пожимают друг другу руку, напевая под нос американский гимн.

Интересно — вот этот "разведчик" — он хоть понимает, какой он придурок? А его шефы из Лэнгли понимают, какие они придурки? Направить белого в Африку заниматься разведкой. И в то же время — сержант знал чернокожего морского пехотинца — которого отправили в Москву, в охрану посольства — а охранники посольства часто выполняли мелкие поручения разведки и выполняли функции силового прикрытия. Негр в Москве — как прикрытие! Неудивительно, что на одном из рынков его сильно избили…

Впрочем, это еще не самое крутое. Начальником станции ЦРУ в Аддис-Абебе вообще была женщина, Лесли Шед.[12] Назначать женщину начальником станции на континент, где в племенах воины выходят танцевать голыми, чтобы все видели размер их хозяйства, где женщину вообще не считают за человека — это сильно…

— Я говорю на суахили — сказал сержант — и кое-что знаю из сомалики. Этого вполне достаточно. До границы я пойду один, и после границы — тоже пойду один. Просто передайте мне то, что пришло дипломатической почтой, и доведите обстановку. Это все.

Белый сотрудник ЦРУ — достал пухлый конверт, передал сержанту. Тот открыл, проверил. Все как надо — эфиопские быры, кенийские шиллинги — в Сомали своей валюты не было, нужна была валюта соседних стран. Несколько золотых рэндов Крюгера — самая уважаемая валюта на континенте, один рэнд Крюгера стоил сто семьдесят долларов США. Доллары — после ухода американцев доллары в Сомали остались. Паспорт — Демократическая республика Конго, на имя М'Буки Тонго. В Конго сейчас неспокойно, проверить его подлинность почти невозможно, да и кто это будет делать. Несколько виз самых разных африканских государств, подтверждающих то, что владелец паспорта много ездит по континенту. Сомалийской визы не было, потому что ее некому было выдавать. Государства — больше не было.

Несколько фотографий…

— Каким годом сделана эта фотография? — спросил сержант, поднимая фотографию Мохаммеда Фарраха Айдида.

— Девяносто пятый. Более поздних фотографий нет. Сделана китайским репортером, Айдид тогда решил, что ему ничего не угрожает, и решил дать несколько интервью. Этот подонок в шаге от того, чтобы установить в стране диктатуру. По опыту других стран — мы знаем, что за ней последует геноцид. Собственно, он уже идет.

— Геноцид кого?

— Некоторых племен, принявших чистый ислам в противовес тому, что бытовал в Сомали до этого. Вы, вероятно, знаете, что ислам в Сомали сильно искажен, это скорее смесь ислама, традиционных верований Африки, и кое-что они позаимствовали из католичества и христианства. Генерал Айдид и его племенная милиция — сейчас физически уничтожает носителей чистого ислама, в основном беженцев, бежавших из страны в конце восьмидесятых и сейчас вернувшихся. Идет жестокая борьба за власть.

И Америка в этом хочет поучаствовать, делая ставку на вернувшихся в стране беженцев, которые жили в странах Персидского залива и приняли там "чистый ислам". Просто здорово!

— А это кто?

— Его основные полевые командиры. В основном, они сейчас в Могадишо, контролируют различные районы города.

— А где сам Айдид?

— Вероятно, в Могадишо.

— Вероятно?

— Мы не знаем. У нас практически оборвалась связь с тех пор, как в Могадишо снова начались бои. Кое-какую информацию мы получаем со спутников, но она сами понимаете…

— Понимаю. Что за бои?

— Они идут по всему городу, в основном в южной его части, в районе Медина. Исламская милиция — против племенной милиции хабр-гадир. Вот еще кое-что.

Сотрудник ЦРУ достал еще один конверт с красной полосой. Совершенно секретно.

— Это данные о наших агентах. Тех, которые выходили на связь в этом году и должны находиться в Могадишо. Но там ли они и живы ли они вообще — мы не знаем…

Сержант внимательно посмотрел на фотографии, перечитал дела агентурной разработки, запоминая процедуры связи. Затем — рассовал полученные деньги в пластиковый пояс, пару крупных банкнот сунул в обувь, в специально оборудованный тайник. Затем — попросил подбросить его поближе к Асмара-маркет, но не на самый рынок…

17 июля 1996 года

Сомали, неконтролируемая территория

Дорога на Байдоа…

Попасть в Могадишо можно было двумя путями. Точнее даже тремя. Первый — высадиться с траулера или лодки — но делать это надо было в порту, контролировавшемся агрессивными боевиками. Второй — на эфиопской или кенийской территории за бешеные деньги взять машину — но в таком случае, все сразу поймут, что у него есть деньги. Сержант Бунт — выбрал третий, наиболее разумный и безопасный путь.

На Асмара-маркет он купил некоторое количество различной одежды, то ли китайского, то ли местного производства. Сложил их в две громадные сумки — такие, какие он мог унести в одиночку. Еще он купил термос, несколько бутылок с водой, лепешек и некоторое количество сушеного мяса. К боку — прилепил липкой лентой пистолет ТТ, купленный здесь же у подпольного торговца оружием, вместе с двумя запасными магазинами и двумя коробками с патронами. Пистолет он не отстрелял, как полагается делать с любым свежекупленным оружием — но разобрал, осмотрел его и нашел вполне исправным. Отстреляет — при первой возможности. С двумя громадными сумками — он подошел к стоящим на окраине рынка грузовикам. Ему не составило труда найти те, которые направлялись в Могадишо — потому что в Могадишо они направлялись почти все. За несколько банкнот — ему досталось место на одном из таких грузовиков…

Грузовик был старым, но надежным. Берлье марокканского производства — во Франции такие уже не производились, а вот в Марокко завод по производству все еще сохранился. Трехосный, с большим, заканчивающимся полукруглым выступом капотом, с массивным кожухом песочного фильтра, он напоминал о тех временах, когда Франция еще была великой державой и играла в жизни черного континента не меньшую роль, чем Великобритания и СССР. Машину грузили под верх — борта были специально нарощены и таких сумок, какие были у сержанта — в машину поместилась, наверное, пара сотен. Торговцы, которые ездили за товаром в Могадишо — закупали товар тоннами, на его машине — был, например, товар только трех торговцев. На него они покосились, но ничего не сказали. Решили, что он либо родственник водителя, либо простой человек, крестьянин, которому надо оправдать путешествие в Могадишо, потому он и купил товара, чтобы продать там втридорога. В Африке ценят оборотистость и сержант на фоне гигантов черного рынка выглядел совсем жалко. Но они ничего не сказали — просто забрались на самый верх по приставной лестнице, а один из торговцев, дополнительно приплативший за комфорт — полез в кабину. Двое остальных презрительно покосились на него — сочли, что он тратит деньги на лишнее…

Тронулись…

Дорога была ухабистой, но больше десятка тонн товара, в основном трикотажа — хотя встречалась и дешевая аппаратура — отлично амортизировали все неровности и они плыли как на пароходе, в трех с лишним метрах от земли. Все закрыли лица шейными платками и надели очки — чтобы дорожная пыль не лезла в нос и не попадала в глаза. Сержант сделал то же самое — потому что на рынке он присматривался, кто как себя ведет и у кого что есть. И делал так же.

Дорога шла кругом — чтобы добраться до Дулу, основного приграничного города на сомалийско-эфиопской границе, надо было делать большой крюк и потом ехать параллельно границе. Эфиопия была страной гор, если бы не это — она, скорее всего, была бы завоевана итальянскими колониалистами, мечтавшими возродить Римскую империю. Горы были необычного цвета — не серого, не песочного, не коричневого, не черного — а глиняного, почти как кровь. Горы были обжитыми — то тут, то там были деревушки, видимо — здесь все же можно что-то выращивать…

Так, неспешно, но без остановок и поломок — они добрались до Дулу, ворот в Сомали.

В Дулу они сделали первую остановку. Как понял сержант — торговцы должны были разузнать по ценам и по тому, стоит ли рисковать и везти товар дальше. Или все же рисковать не стоит и лучше подождать здесь. Большие наценки — здесь всего лишь окупали смертельный риск: можно было одну ходку пройти тихо-мирно, а во время другой лишиться и товара и денег и жизни…