Андрей Завадский - Реванш Страница 7

Вспыхнувший возле иллюминатора вертолета огонек сперва тоже показался просто искрами, выбитыми металлом, врезавшимся в металл, и только когда что-то чертовски быстрое с визгом промчалось возле самой головы сержанта, Олег понял – по ним тоже стреляют. Первая неточная очередь срезала ветви с дерева, служившего укрытием старшему сержанту. Несколько пуль взрыли землю у самых ног Бурцева, инстинктивно отскочившего в сторону, перекатившись через плечо и, став на одно колено, тотчас открывшего ответный огонь. И только в этот миг Олег увидел, как Игорь, их подрывник, медленно заваливается на спину, как автомат выскальзывает из его рук, а по груди, наискось перечеркнутой цепочкой пулевых отметин, расплываются пятна крови, едва различимые на темном фоне камуфляжа.

— Капитан! — Олег, пригибаясь как можно ниже, подскочил к безвольно распластавшемуся по земле Марченко. — Капитана зацепило!

Звуки выстрелов сливались в непрерывный треск, смешивавшийся с гулом турбин. С борта Ми-2 молотил длинными очередями пулемет, посылая к земле килограммы свинца, а в ответ наперебой стрекотали автоматы. Во все стороны неслись сверкающими росчерками трассеры, а в жилах сошедшихся в бескомпромиссной схватке людей вскипала кровь.

— Матвей, помоги Олегу, — крикнул Басов, отбрасывая в сторону опустевший магазин – уже третий за время короткого боя. — Помогите Игорю! Я прикрою! Азамат, вали "вертушку"! Сбей его!

— Я готов, командир!

Бывший командир танка стоял, выпрямившись во весь рост и взвалив на плечо раструб пусковой установки зенитно-ракетного комплекса. Пулеметные очереди взрывали землю под его ногами, над головой со свистом пролетали пули, кромсая в щепу стволы деревьев, но Азамат Бердыев не трогался с места, провожая свою цель взглядом, пущенным поверх полутораметрового темно-зеленого тубуса. Раздался сигнал захвата цели – это тепловая головка наведения управляемой ракеты уловила жар, исходящий от турбин Ми-2, и бывший танкист, осваивавший премудрости ведения войны в иной среде, нажал на кнопку спуска.

Петр Громыко даже сейчас, когда по обшивке попавшего под перекрестный огонь с земли вертолета градом стучали малокалиберные пули, не растерял свою невозмутимость. Бортстелок лишь крепче прижал к плечу приклад верного ПКМ, мощного и надежного, обрушив на землю ответный шквал огня. Под ноги непрерывно сыпались гильзы, раскаленные цилиндры из латуни, лента наполовину опустела, и ствол, наверное, уже был готов расплавиться от такой интенсивной стрельбы, но Громыко не останавливался, чувствуя только упругие толчки отдачи в плечо.

Внизу бестолково метались из стороны в стороны камуфлированные фигурки – Громыко не воспринимал их, как живых людей, просто как мишени, картонные силуэты на противоположном конце стрельбища, в которые следовало уложить как можно больше пуль, чтобы инструктор поставил "зачет". Кто-то пытался отступить к лесу, огрызаясь автоматными очередями, и Петр Громыко слышал, как пули стучат по обшивке, пробивая тонкий металл и пока только чудом не добравшись до каких-нибудь важных агрегатов вовсе не предназначенного для такого боя геликоптера.

Диверсанты пытались скрыться в чаще, но стрелок, слившиеся в единое целое со своим ПКМ, пресекал эти попытки длинными очередями. Вертолет, войдя в левый вираж, двигался по замкнутому кругу, центром которого и оказалась та самая поляна, где была обнаружена группа террористов. Они пытались бежать, столкнувшись с превосходящим по силе противником, но Громыко беспощадно стегал безликие фигуры в спины свинцовыми плетьми пулеметных очередей. Петр видел, как повалился один из противников, размахивавший автоматом, почти бесполезным против двигавшегося с огромной скоростью геликоптера – выпущенная с нескольких сотен метров очередь должна была в клочь разорвать податливую плоть, пусть даже и прикрытую титановой "кирасой" бронежилета. Но внизу оставались еще враги, и они продолжали обстреливать вертолет.

— Командир, давай левее, — крикнул Громыко, увидев, что один из диверсантов исчез под днищем Ми-2, в мертвой зоне. — Еще немного!

Выли турбины, отрывисто ухал пулемет, на одной ноте кричал Полунин, второй пилот, зажимая руками окровавленное лицо – скорее всего, он уже потерял зрение. Но Федор Смирнов услышал просьбу, выполнив маневр с ювелирной точностью, так что пытавшийся спастись в непростреливаемой зоне террорист вновь оказался на линии огня. В этот миг что-то сверкнуло внизу, и Петр Громыко увидел, как к вертолету, заходя ему в хвост, устремилась ракета, разматывая за собой дымную ленту инверсионного следа.

— Командир, ракета! — Стрелок видел стремительно приближающуюся смерть, оцепенев от ужаса, от осознания неизбежности гибели. — Сзади ракета!

— А-а-а, суки!!!

Федор Смирнов тоже понял, что они обречены – противник все же смог переиграть его, в один миг поражение обратив в победу. Их вертолет не нес устройства выброса ложных целей, как настоящие боевые геликоптеры, не имел он и специальных фильтров на выхлопных соплах турбин, которые хоть отчасти поглотили бы выделяемое двигателями тепло – просто никто всерьез не верил, что у этих "партизан" могут оказаться ПЗРК. А они были, и в схватке с таким противником Смирнов и его экипаж почти не имели шансов не то что победить, но даже и просто уцелеть. Современные переносные зенитно-ракетные комплексы способны поражать сверхзвуковые цели на высотах от десяти метров до трех с половиной километров, и у тихоходного Ми-2 не было ни единого шанса спастись отчаянным маневром.

— Держитесь! — Смирнов сжал рычаг штурвала, пытаясь использовать тот единственный призрачный шанс, который еще оставался, пока ракета не сблизилась с вертолетом настолько, чтобы мог отреагировать дистанционный взрыватель. — Прорвемся!!!

Вертолет, нарушая законы физики, преодолевая силу инерции, дернулся в сторону, выигрывая несколько десятков метров, и когда зенитная ракета почти настигла его, Смирно резко отдал штурвал от себя, едва не втыкая винтокрылую машину в землю. Головка наведения ракеты не успела среагировать на такой маневр, выполненный на критически малой высоте, и лазерный детонатор выдал команду на подрыв.

Взрыв грянул в метре над вертолетом, и град осколков наткнулся на все ускорявшие свой бег лопасти, послужившие щитом обреченному вертолету. Стальная шрапнель, образовавшаяся при подрыве боеголовки зенитной ракеты, больше частью рикошетом отразилась от несущего винта, но и того, что достигло цели, хватило.

— Мы подбиты, — сообщил срывающимся голосом Смирнов, стараясь перекричать истошно верещавшую аварийную сигнализацию. — Оба движка выведены из строя! Теряем топливо!

Смирнов действовал на автоматизме, перекрыв подачу топлива. В любой миг вертолет мог вспыхнуть, словно спичка, и тогда они, все трое сгорят заживо, оставшись погребенными под обуглившимися обломками.

— Попробую совершить посадку! Держитесь!!!

Цифры на альтиметре стремительно уменьшались до нуля, к той же отметке сползала и стрелка указателя скорости. Рыча от напряжения, Смирнов отжимал штурвал, пытаясь перебороть инерцию смертельно раненой машины, слыша, как надсадно воют разрушенные турбины, поймавшие свою порцию стальной картечи и чудом не рассыпавшиеся на куски прямо сейчас.

— Садимся, — предупредил Смирнов, увидев прямо по курсу прогалину, поросшую редким кустарником – лучшей площадки для приземления поблизости не было, да и до этой еще предстояло постараться дотянуть. — Приготовиться к жесткой посадке!

Стена зарослей встала на пути снизившегося до считанных метров вертолета. Лопасти, вращавшиеся по инерции, под воздействием встречного потока воздуха, с треском врубились в кустарник, превращая его в зеленое месиво, срезая деревца, словно гигантская циркулярная пила. Вертолет тряхнуло так, что у Смирнова лязгнули зубы, зацепив кончик языка, и рот тотчас наполнился кровью. Но все это было уже не важно – пропахав приличную борозду, разбросав за собой обломки лопастей, развернувшись боком, Ми-2 замер на краю поляны.

— Мать вашу, — выдохнул Смирнов, сплевывая кровь, сочившуюся из прокушенного языка. — Прорвались! Петро, Юра, как вы? Все живы?

Ответом был усталый мат Громыко, который при посадке хорошо приложился головой о борт грузовой кабины. По крайней мере, бортстрелок был жив, уцелев после жесткой посадки. А вот справа, с соседнего кресла, не донеслось ни звука – ни стона, ни ругани.

— Юра?!

Смирнов обернулся к напарнику, толкнув того в плечо, и летчик, все так же, не говоря ни слова, откинулся на бок, не повалившись на пол кабины только благодаря привязным ремням, крест накрест обхватившим его грудь. Юрий Полунин безвольно обвис в кресле, и по голове его из свежей раны на затылке струилась кровь – эту посадку второй пилот не пережил.